Миссия в Афганистане - Эхерн Джерри - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

— Да, недолго мне довелось погулять на свободе, — невесело улыбнулся американец.

— Это уже последний раз, — утешил его Фрост. — В любом случае в тюрьму тебя больше не посадят.

Они долго ехали по горным дорогам на захваченных некоторое время назад моджахедами советских машинах. Снова дул ветер и срывался мелкий снег. Капитан не знал, какое настроение царило в грузовике, который вез Сабхана и его людей, но обстановка в “газике”, где сидели он, Акбар и Мэтт Дженкс в наручниках, была довольно гнетущей.

Когда Фрост закурил очередную советскую сигарету — тоже трофей моджахедов — Акбар внезапно заговорил тихим голосом:

— Наверное, афганцы потому так самоотверженно сражаются, что и раньше им приходилось постоянно иметь дело с захватчиками, но они всех в конце концов изгоняли со своей земли.

В 1839-м англичане завоевали Индию и пришли в Афганистан. Но уже к 1842 году их солдат выбили из Кабула, а гражданских перерезали практически до последнего человека. Британцы вернулись в 1878 году и долго пытались покорить нас, но в 1919-м были вынуждены согласиться на независимость Афганистана. И сейчас наши люди понимают — если они не сложат оружия, никто не сможет поработить их.

Упорство агрессора может иссякнуть, но стойкость тех, кто сражается за свою свободу, никогда не будет сломлена.

Фрост взглянул на Акбара.

— Да ты философ. Почему человек с твоим складом ума… как бы тут выразиться…

— Почему я тоже сражаюсь? — пришел ему на помощь проводник. — Да потому, что я был рожден для борьбы. Ум и способности — это случайность, так бывает. Главное и основное — я патан из племени африди и им останусь навсегда. Возможно, я изменю свое мировоззрение, если отпадет необходимость защищать Хайберский перевал… или сам перевал исчезнет, что скорее. Но мне кажется, что если не будет у меня причины сражаться, то и меня самого не будет.

Фрост усмехнулся.

— Хорошо объяснил. Кстати, а где твой меч?

— А ты заметил, что его нет? Смотри, обшивка на двери этой машины отходит очень легко. Было бы глупо не воспользоваться таким тайником. Так что меч при мне.

Акбар засмеялся, а Фрост повернулся к Дженксу.

— Что с тобой, Мэтт?

— Ничего, — коротко ответил тот.

— Слушай, — капитан положил руку ему на плечо. — Мы же друзья, товарищи по оружию. В чем дело?

— В чем? Да в этом проклятом КГБ! Они там будут, а я не хочу снова попасть к ним в руки.

Фрост выбросил окурок советской сигареты, чертыхнулся и закурил свой “Кэмел”.

— Мэтт, — сказал он, выпуская дым через ноздри, — Мэтт, я все понимаю, но…

Акбар чуть повернул голову и посмотрел на них.

— Капитан Фрост не говорит на нашем языке, — сказал он, — но одно слово знает. Думаю, и вы его знаете, мистер Дженкс. Турел. Смелость. Вы уже проявили ее, когда были в русской тюрьме, и я уверен — еще не исчерпали всех своих запасов. Если вам от этого будет легче, могу пообещать — я сам убью вас в случае необходимости, чтобы вы не попали в руки кагэбистов. Это вам поможет, мистер Дженкс?

Американец не ответил — он только вздрогнул и отвернулся.

Фрост с грустью подумал, что, возможно, в один из дней он и сам станет таким — подавленным и запуганным.

За рулем сидел Акбар — не только потому, что он был опытным водителем, но и потому, что патан был одет в форму сержанта Советской Армии. Он остановил машину у контрольно-пропускного пункта при въезде на территорию военной базы.

— Далеко-далеко отсюда, — вполголоса сказал Акбар, — в пустыне дует ветер, черный ветер. Мы называем его Сиабад. Этот ветер несет смерть. Сабхан сказал мне, что точно так же они называют самолеты русских, которые взлетают с этой базы — сиабады. Их тут много, этих самолетов. Все они выкрашены в черный цвет, только на крыльях красные звезды.

— Как “Летучие тигры” в Китае, — сказал Фрост, ожидая, когда кто-нибудь выйдет из будки и займется ими. — Китайцы считают тигра вестником удачи, а японцы ужасно боятся тигровой акулы — это для них плохой знак. Поэтому китайцы рисовали оскаленные морды акул на носах своих самолетов, чтобы пугать врагов.

— Да, я слышал об этом, — кивнул Акбар, опуская стекло в окошке со своей стороны.

Наконец дверь будки КПП открылась и оттуда вышли двое мужчин в военной форме. Из их ртов при дыхании вырывались клубы пара.

— Ну, начинается, — шепнул Фрост.

— Да, — глухо ответил Акбар.

Задачей капитана было добиться того, чтобы часовые открыли ворота. Тогда моджахеды Сабхана предприняли бы атаку и ворвались на территорию базы. Им предстояло удерживать подходы к ней до тех пор, пока не подоспеют основные силы повстанцев под командой Мохаммеда уль-Раика.

На всякий случай в кармане у Фроста был миниатюрный электронный сигнализатор.

А часовой, между тем, подходил к машине со стороны водителя. Хотя говорить по-русски Фрост так как следует и не научился, он — после уроков Акбара — понимал уже достаточно, чтобы следить за ходом разговора. И вот наемник приготовился, чтобы не проронить ни слова — любое могло означать для них смертный приговор.

Часовой попросил Акбара предъявить документы. Фрост тут же полез в карман и достал все поддельные бумаги, которыми их снабдил уль-Раик. Тут был пропуск, удостоверение личности и еще что-то. В документах Фрост именовался Юрием Нижицким, капитаном первого мотострелкового батальона, откомандированным в распоряжение Комитета, государственной безопасности — КГБ.

Наемник передал бумаги Акбару, а тот протянул их часовому. Солдат принялся не спеша изучать документы. Капитан сидел с каменным лицом, ожидая его реакции. Наконец часовой сказал, что все в порядке, но въезд неуполномоченных лиц на территорию базы должен быть санкционирован КГБ в письменном виде, а такого разрешения у них нет.

— Вот дураки, — буркнул Фрост по-русски, неизвестно кого имея в виду.

Акбар заговорил, подчеркивая, что они везут пленного американца, дело очень срочное и у них не было времени оформить необходимые документы. Часовой выслушал его и покачал головой.

— Я не имею права вас пропустить, — сказал он. — Подождите минуту, сейчас сообщу караульному начальнику.

Он забрал документы, повернулся и двинулся обратно в помещение контрольно-пропускного пункта.

— Что будем делать, капитан? — сквозь зубы спросил Акбар.

— Подождем и посмотрим, что будет дальше, — ответил Фрост. — Возможно, разрешение КГБ — это простая формальность, нам сейчас поставят какую-нибудь печать и пропустят. Русские ведь известные бюрократы, так что не стоит пока волноваться.

— Не думаю, что все так гладко пройдет, — покачал головой обеспокоенный проводник.

— Ну, если возникнут проблемы — будем стрелять, — невозмутимо произнес наемник. — Протараним ворота и будем удерживать их, пока не подойдут бойцы уль-Раика. Другого выхода у нас нет.

— Смотрите, — хрипло прошептал вдруг Мэтт Дженкс.

В его голосе был ужас.

Фрост оглянулся на него, а потом проследил за взглядом Дженкса.

— Что слу… — начал говорить капитан и вдруг осекся.

— Это он, — произнес Мэтт. — Этот ублюдок, Исаев. Он лично пытал меня в застенках…

Фрост тоже узнал этого человека. Тот самый, который возбуждал толпу в Кохате, обвинив капитана в изнасиловании и убийстве местной девушки и ее отца. Пласкевич говорил, что это очень опытный агент КГБ и зовут его Кирилл Исаев.

— Черт побери, — пробормотал наемник. Он понимал, что Исаев был, видимо, единственным человеком в Афганистане, который мог определенно сказать, что капитан Юрий Нижицкий это никакой не Нижицкий, а самый что ни на есть Хэнк Фрост, американский наемник и отъявленный антикоммунист, прибывший сюда явно не на прогулку. И надо же такому случиться.

— Ладно, — прошептал Фрост. — Делать нечего. Акбар, считай до трех и дави на газ. Бей прямо в ворота.

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая