Камни Фатимы - Вульф Франциска - Страница 35
- Предыдущая
- 35/97
- Следующая
VIII
На следующий день Мирват и Беатриче договорились встретиться в купальне. Великолепно оборудованная, она могла дать фору многим подобным заведениям XX века, но предназначалась лишь для женщин эмира. Купальня нужна была им не только для поддержания чистоты тела, релаксации и ухода за внешностью – она служила местом встреч. После утренней молитвы сюда приходили все женщины гарема, кроме Зекирех. Здесь обсуждались последние новости, сплетни и пересуды. Служанки предлагали всевозможные лакомства и свежевыжатый сок. Здесь выставляли себя напоказ, высказывали свое мнение о других, подмечая любой изъян соперницы и раздавая колкие комплименты. Женщины наслаждались приятной водой с запахом роз и соцветий апельсинов, а служанки обрабатывали им ногти, накладывали на лицо маски и натирали кожу душистыми маслами.
Но, честно говоря, забота о красоте была лишь поводом для встречи в купальне – настоящем поле боя, где женщины заключали союз за или против друг друга и вели хоть и бескровные, но довольно сильно травмирующие войны.
Когда Беатриче вошла в вестибюль купальни, где женщины снимали одежду, он был пуст. По разложенным на деревянных скамейках платьям и украшениям она поняла, что Мирват еще не пришла. Беатриче не нравилось входить одной в круглый зал со скамьями для массажа. Еще с детских лет, живя в Гамбурге, она старалась избегать посещений плавательных бассейнов и подобных им заведений. Она не желала представать перед публикой в купальнике. Здесь же ей приходилось раздеваться донага. Каждый раз, когда она заходила в бассейн, ей казалось, что другие женщины с презрением таращатся на нее. Их разговоры тут же прекращались, и хотя бы одна из них, прикрыв ладонью рот, начинала смеяться. Но когда ее сопровождала Мирват, она чувствовала себя увереннее и времяпрепровождение в купальне даже доставляло ей удовольствие.
Большую роль, конечно, играло то, что Мирват носила высокий титул любимой жены эмира, но была и другая причина. Мирват обладала развитым чувством собственного достоинства и грацией, которой Беатриче могла лишь завидовать. Ее фигура была хороша не только по меркам Востока, а длинные, немного волнистые густые волосы блестели, как полированное эбеновое дерево. Кожа, гладкая, с легким блеском, не имела ни малейшего изъяна, а улыбка открывала ряд белых, идеальных зубов. Даже в XXI веке Мирват являла бы собой образец чистой красоты – здесь же, в эпоху неразвитой стоматологии и отсутствия пластической хирургии, она казалась просто богиней. Где бы она ни появилась – сразу приковывала к себе взгляды.
Беатриче решила дождаться Мирват в вестибюле. Подчеркнуто медленно она снимала с себя одежду, тщательно прятала в складках платьев украшения, при этом внимательно рассматривая декорированные мозаикой стены. Зекирех рассказывала, что по религиозным соображениям не приветствовалось изображение растений, зверей и людей, и Беатриче приходилось лишь поражаться неисчерпаемой фантазии художников, изобретавших все новые и новые узоры. Во всем дворце, который от пола до самого потолка был украшен мозаикой, она не нашла и двух одинаковых орнаментов.
Дверь отворилась. Вошла Мирват в добром расположении духа.
– Доброе утро, Беатриче. Почему ты еще не в купальне?
– Я рассматривала мозаику, – ответила та. – Ты заметила, как она великолепна?
Мирват, которая уже начала раздеваться, мельком взглянула на стену и равнодушно пожала плечами.
– Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты сидишь здесь и с интересом обозреваешь стены, в то время как за этой дверью тебя ждут ловкие руки служанки и душистая вода? – Мирват смеялась, покачивая головой. – Ты правда странная, Беатриче.
Беатриче насторожилась. Мирват, безусловно, обожала купальню и могла наслаждаться в ней часами, но сегодня она была какой-то иной, радостно возбужденной, будто находилась в ожидании важного события.
– Что-то случилось, Мирват? – спросила Беатриче.
Мирват не ответила, лишь сняла свои многочисленные браслеты и положила их на платье.
– Ты идешь со мной или дальше будешь рассматривать стены? – поддразнила она Беатриче и направилась к двери купальни.
– Нет, нет, уже иду. – Беатриче поднялась со скамьи и последовала за подругой.
В круглом зале купальни царила обычная атмосфера. В большом наполненном горячей водой бассейне купалось с полдюжины женщин, вокруг клубился пар, делавший их очертания едва различимыми. Некоторые сидели на бортике бассейна меньшего размера, с прохладной водой, и болтали ногами. Служанки сновали по мраморному залу и подавали женщинам чистые полотенца. Все смеялись над шутками Ямбалы – очень юной темнокожей рабыни, которой особенно хорошо удавалось пародировать евнухов, причем не только их мимику и жесты, но даже любимые выражения. У девушки, несомненно, был талант. Женщины визжали от удовольствия.
Беатриче наслаждалась горячей водой, которая доходила ей до плеч. Она облокотилась на стену бассейна и стала наблюдать за Ямбалой. Мирват между тем не торопилась окунаться. Она накинула на плечи полотенце, села на бортик бассейна, свесив ноги в воду, и с наслаждением выпила бокал гранатового сока. И так смеялась над проделками Ямбалы, что, если бы Беатриче не удержала ее, упала бы в бассейн.
Та как раз начала изображать Юсуфа, как вдруг все, будто по команде, смолкли.
Беатриче была крайне удивлена, что малышка прекратила представление. Когда же она наконец посмотрела на дверь, куда одновременно воззрились тридцать пар глаз, то чуть не вскрикнула от испуга. В дверях стояла Фатьма. Но как она выглядела!
Ее руки, ноги и живот были сплошь покрыты синяками, жуткий голубоватый кровоподтек величиной с мужской кулак красовался на правой половине лица.
Беатриче закусила губу. Ей было стыдно за то, что она, как другие, уставилась на бедную, измученную женщину. И хотя Фатьма должна была чувствовать себя как на арене цирка, по ней этого нельзя было заметить. Своенравно и упрямо глядя на окружающих, медленно, с высоко поднятой головой она пересекла зал, и все увидели ее спину, которая от побоев была еще безобразнее.
- Предыдущая
- 35/97
- Следующая
