Камни Фатимы - Вульф Франциска - Страница 11
- Предыдущая
- 11/97
- Следующая
В опочивальне Али увидел женщину, неподвижно, с поникшей головой, стоящую в углу. Она была закутана в паранджу из светло-голубого очень дорогого шелка, слишком шикарного для рабыни. Возле нее стоял великан в набедренной повязке с поясом, на котором висел кривой меч. Али мог отчетливо разглядеть каждый мускул под его темной кожей. По всей видимости, это Юсуп, первый евнух в гареме эмира. Али много слышал о нем, хотя до сих пор ни разу не видел этого темнокожего. Говорили, что он так силен, что голой рукой может сломать ослу шею.
– Ну, что вы думаете, Али аль-Хусейн? – спросил эмир. – Есть какие-то предположения?
Али удивился его наивности. Нух, наверное, считает его ясновидящим. Женщина в парандже стояла в углу, потупив взор, он даже не видел ее глаз. Что же он может сказать о состоянии ее здоровья?
– По тому, как она себя держит, видно, что она очень страдает. Возможно, ее мучает физическая боль. А быть может, это просто страх перед пленением, который еще не удалось преодолеть, – высказал свое мнение Али. Он уже давно был лекарем и знал, что хочет слышать ищущий совета. – Вам известно ее происхождение?
Эмир покачал головой:
– Нет. Насколько я понял, и Омар аль-Фадлан тоже этого не знает. Он нашел ее где-то в пустыне, недалеко от небольшого поселения.
Али задумчиво кивнул.
– Мне очень жаль, но, чтобы картина состояния ее здоровья была яснее, я должен провести обследование. – Он развел руками. – Вынужден просить вас о разрешении снять с нее паранджу и раздеть.
Эмир втянул воздух и наморщил от недовольства лоб.
– Как вы посмели…
– Конечно, ваша воля отказать мне в этом, Нух II ибн Мансур, господин и повелитель, – спокойно возразил Али. – Но тогда я не могу гарантировать вам безопасность. Возможно, ее бросили в пути караванщики, заметив на теле признаки заразной болезни. – Али, в надежде воздействовать на эмира, безразлично пожал плечами. – Но, как видно, мой опыт и знания в данном случае не нужны вам. Однако послушайте мой совет. Заприте рабыню где-нибудь в отдельной комнате. А еще лучше – верните туда, где ее нашли, – в пустыню, пока на Бухару не обрушилась эпидемия чумы.
Али перекинул через плечо плащ, взял саквояж, но Нух II остановил его.
– Не уходите. Пожалуйста.
Али понял, что слова его возымели воздействие – в голове Нуха II поселилось сомнение. По лицу его было видно, как в душе идет борьба чувств: ревности, страха и гордости счастливого обладателя. Эта странная рабыня значила для него больше, чем придворный лекарь.
– Я даю вам свое разрешение, – сказал он с тяжелым вздохом. По голосу было понятно, как непросто далось ему такое решение.
– Она говорит на нашем языке?
Эмир покачал головой:
– Нет. Насколько мне известно – немного на латинском, но очень плохо. Я сам, купив ее несколько дней назад, не слышал от нее ни слова.
– Что ж, давайте попробуем. – Али снял плащ. – Оставьте нас одних. Как только я закончу обследование, тут же сообщу вам результаты.
Эмир в бешенстве даже подскочил.
– Черт возьми! Я имею право остаться! – гневно закричал он. – Она моя рабыня!
Али молча стал надевать свой плащ.
– Стойте! Подождите! – в отчаянии взмолился эмир. – Воля Аллаха! Я не буду присутствовать при обследовании. Но при одном условии. Юсуф останется с вами.
Али мельком взглянул на мускулистого евнуха, грозно взиравшего на него, как будто Али уже совершил в отношении драгоценной рабыни какое-то преступление.
– Хорошо, – выдержав паузу, ответил Али. – Но лишь в том случае, если Юсуф не будет чинить препятствий в моей работе.
– Надеюсь, вы оцените доверие, которое я вам оказываю, Али аль-Хусейн.
– Конечно, мой повелитель, – сказал Али с легким поклоном. – Я не разочарую вас.
Нух II еще раз пронзил Али долгим разгневанным, полным душевных мук взглядом и покинул помещение, громко хлопнув дверью. Али улыбнулся. Пациенты, особенно Нух II, были иногда как дети. Во что бы то ни стало хотели настоять на своем. Присутствие эмира нисколько не помешало бы в работе Али. Но так как в будущем он не хотел оспаривать каждое свое медицинское предписание, то должен был оставаться непоколебимым в своем решении.
Али подошел к женщине в парандже. Та не шевельнулась и даже не подняла головы. Может быть, она потеряла слух? Он громко хлопнул в ладоши. Женщина съежилась от страха и быстро взглянула на него перед тем, как снова впасть в оцепенение.
– Итак, ты не глухая.
Али подошел ближе, но рабыня не обращала на него никакого внимания. И только когда он осторожно приоткрыл паранджу, закрывавшую лицо и волосы, она посмотрела на него так, как будто наконец очнулась ото сна. Али снял с ее головы паранджу и затаил дыхание. Он понял, почему эмир не хотел возвратить эту рабыню Омару аль-Фадлану.
Она не отличалась той пышной, роскошной красотой, которую предпочитали он и большая часть мужчин, знакомых ему. Ее стройный стан, который, кажется, не обладал особенными женскими округлостями, четко обозначился под переплетенным серебряной ниткой бархатом. Лицо ее было довольно миловидным. Она выглядела немного истощенной и напоминала Али худую козочку. Но ее глаза! Они были голубыми, как предрассветное небо, а струящиеся по плечам волосы излучали звездный свет.
Она выглядела как фея из сказки.
– Меня зовут Али аль-Хусейн ибн Абдалах ибн Сина, – сказал он и в тот же миг удивился тому, что представляется ей. – Я врач и сейчас буду тебя обследовать.
Ему показалось или в голубых глазах рабыни действительно промелькнул интерес? Когда он осторожно стал ощупывать ее голову, проводить по волосам, заглядывать в глаза и рот, мысли о ее совершенстве роились в его голове. Но он был достаточно умен, чтобы не подавать вида, что наслаждается красотой. Юсуф не моргая следил за каждым его движением. И Али ни секунды не сомневался в том, что тот в любой момент может пустить в дело свой грозный сверкающий меч.
Состояние здоровья рабыни привело Али в изумление. Он не обнаружил признаков недугов, беременности либо инфекционных заболеваний, которые бы объяснили ее душевное состояние. Но больше всего его поразили зубы рабыни: они были как белые сверкающие жемчужины. Ни один не был поражен кариесом. Исходя из этого, он мог бы утверждать, что молодой женщине от силы тринадцать-четырнадцать лет. Но когда Али заглянул в ее глаза, то понял, что она намного старше его. Али наморщил лоб.
- Предыдущая
- 11/97
- Следующая
