Женщины - Буковски Чарльз - Страница 28
- Предыдущая
- 28/145
- Следующая
– А черт его знает.
Ди Ди заказала нам номер в гостинице на самом берегу, на верхнем этаже. Холодильника не было, поэтому она купила пластмассовую ванночку и напихала туда льда, чтобы я мог студить пиво. Еще в номере стоял черно-белый телевизор и была ванная. Класс.
Мы пошли прогуляться вдоль берега. Туристы наблюдались двух типов: либо очень молодые, либо очень старые. Старые расхаживали везде попарно, мужчина и женщина, в сандалиях, темных очках, соломенных шляпах, прогулочных шортах и рубашках диких расцветок. Жирные и бледные, с синими венами на ногах, лица их вспухали и белели на солнце. У них все ввалилось, со скул и из-под челюстей свисали складки и мешочки кожи.
Молодые были стройны и казались сделанными из гладкой резины.
Девчонки безгрудые, но с крошечными задиками, а мальчишки – с нежными мягкими лицами, ухмылялись, краснели и смеялись. Однако, все выглядели довольными: и молодые студенты, и старики. Делать им было почти нечего, но они нежились на солнышке и казались осуществленными.
Ди Ди пошла по магазинам. Она ими наслаждалась, покупая бусы, пепельницы, игрушечных собачек, открытки, ожерелья, статуэтки, и похоже было, что торчит она от всего абсолютно.
– Ууу, смотри ! – Она беседовала с хозяевами лавок.
Казалось, они ей нравились. Она пообещала писать одной даме письма, когда вернется на большую землю. У них оказался общий знакомый, игравший на ударных в рок-группе.
Ди Ди купила клетку с двумя попугайчиками, и мы вернулись в гостиницу. Я открыл пиво и включил телевизор. Выбор был ограничен.
– Пойдем еще погуляем, – предложила Ди Ди. – Так хорошо снаружи.
– Я буду сидеть здесь и отдыхать, – сказал я.
– Ты не против, если я без тебя схожу?
– Все в порядке.
Она поцеловала меня и ушла. Я выключил телевизор и открыл еще одно пиво. На этом острове делать больше нечего – только напиваться. Я подошел к окну. На пляже подо мной Ди Ди сидела рядом с молодым человеком, счастливая, болтала, улыбалась и размахивала руками. Молодой человек ухмылялся ей в ответ.
Хорошо, что я в этой фигне не участвую. Я рад, что не влюблен, что не счастлив от всего мира. Мне нравится быть со всем остальным на ножах. Влюбленные люди часто становятся раздражительными, опасными. Они утрачивают свое ощущение перспективы. Теряют чувство юмора. Превращаются в нервных, занудных психотиков.
И даже становятся убийцами.
Ди Ди не было часа 2 или 3. Я посмотрел немного телевизор и напечатал пару-тройку стихотворений на портативной пишущей машинке. Стихи о любви – о Лидии. Спрятал их в чемодан. Выпил еще пива.
Потом постучалась и вошла Ди Ди.
– О, я изумительно провела время! Сначала я каталась на лодке со стеклянным дном. Мы видели разную рыбу в море, там все можно было разглядеть! Потом я нашла другой катер, который возит людей туда, где их яхты стоят на якоре. Этот молодой человек разрешил мне кататься несколько часов всего за доллар! У него спина вся сгорела от солнца, и я втирала ему в спину лосьон.
Он ужасно сгорел. Мы развозили людей по яхтам. Видел бы ты, что за люди на тех яхтах! Старичье, в основном, ветхое старичье, с молоденькими девчонками.
Девчонки все в сапогах, все пьяные или накуренные, взвинченные, стонут. У некоторых стариков мальчишки были, но у большинства – девчонки, иногда по две, по три, по четыре. От каждой яхты кумаром несло, киром и развратом. Это было чудесно!
– В самом деле звучит неплохо. Мне бы твой дар откапывать интересных людей.
– Можешь завтра поехать. Там можно весь день за доллар кататься.
– Я пас.
– Ты писал сегодня?
– Немножко.
– Хорошо?
– Этого никогда не знаешь, пока 18 дней не пройдет.
Ди Ди подошла и посмотрела на попугайчиков, поговорила с ними.
Хорошая она женщина. Мне нравится. Действительно за меня беспокоится, желает мне только добра, хочет, чтобы я хорошо писал, хорошо ебал, выглядел тоже хорошо. Я это чувствовал. Это прекрасно.
Может, когда-нибудь слетаем вместе на Гавайи. Я подошел к ней сзади и поцеловал в правое ухо, возле самой мочки.
– О, Хэнк , – вымолвила она.
Снова в Лос-Анжелесе, после недели на Каталине мы сидели как-то вечером у меня, что необычно само по себе. Было уже очень поздно. Мы лежали на моей кровати, голые, когда в соседней комнате зазвонил телефон.
Лидия.
– Хэнк?
– Да?
– Где ты был?
– На Каталине.
– С ней?
– Да.
– Послушай, после того, что ты мне про нее сказал, я разозлилась. У меня был роман. С гомосексуалистом. Это было ужасно.
– Я скучал по тебе, Лидия.
– Я хочу вернуться в Л.А.
– Хорошо будет.
– Если я вернусь, ты ее бросишь?
– Она хорошая женщина, но если ты вернешься, я ее брошу.
– Я возвращаюсь. Я люблю тебя, старик.
– Я тебя тоже люблю.
Мы продолжали разговаривать. Уж и не знаю, сколько мы говорили.
А когда закончили, я прошел обратно в спальню. Ди Ди, казалось, уснула.
– Ди Ди? – спросил я и приподнял ей одну руку. Очень вялая. На ощупь тело как резина. – Хватит шуток, Ди Ди, я знаю, что ты не спишь. – Она не шевелилась. Я посмотрел по сторонам и заметил, что ее пузырек снотворного пуст.
Раньше он был полон. Я пробовал эти таблетки. Одной хватало, чтобы убаюкать тебя, только это больше походило на то, что тебя огрели по башке и похоронили заживо.
– Ты наглоталась таблеток…
– Мне… всё… равно… ты к ней уходишь… мне всё… равно…
Я забежал на кухню, схватил тазик, вернулся и поставил его на пол возле кровати. Потом перетянул голову и плечи Ди Ди за край и засунул пальцы ей в глотку. Ее вырвало. Я приподнял ее, дал немного подышать и повторил весь процесс. Потом проделал то же самое еще и еще. Ди Ди продолжала блевать. Когда я приподнял ее в очередной раз, у нее выскочили зубы. Они лежали на простыне, верхние и нижние.
– Ууу… мои жубы, – произнесла она. Вернее, попыталась произнести.
– Не беспокойся о своих зубах.
Я опять засунул пальцы ей в горло. Потом снова втащил на кровать.
– Я не хошю, – сказала она, – штоб ты видел мои жубы…
– Да все в порядке, Ди Ди. Они не очень страшные, на самом деле.
– Оооо…
Она ожила ровно настолько, чтобы вставить зубы на место.
- Предыдущая
- 28/145
- Следующая
