Доказательства вины - Батчер Джим - Страница 63
- Предыдущая
- 63/107
- Следующая
Кнопки у меня в желудке превратились в бритвенные лезвия. Если с ними что-то случилось из-за меня… не знаю, что бы я сделал.
— Гарри! — крикнул с улицы Томас. — Гарри, поди сюда!
Голос его звенел от возбуждения. Я вышел из дверей кухни на задний двор и увидел, что Томас спускается с дерева — с дуба, на котором Майкл построил для своих детей домик, лишь ненамного уступающий размерами моей квартире. С его плеча свисала неподвижная фигурка.
Я сорвал с шеи амулет и засветил его. Томас уложил Дэниела, старшего сына Карпентеров, на траву. Тот дышал, но очень сильно побледнел. На нем были фланелевые пижамные штаны и белая, покрасневшая от крови футболка. На руке багровел порез, не слишком глубокий, но длинный. Ссадины темнели на лице, на кисти; костяшки пальцев были ободраны и распухли.
Сын Майкла дрался кулаками. Вряд ли это ему помогло, но он дрался.
— Куртку, — резко бросил я. — Он мерзнет.
Томас немедленно снял мою куртку и укутал ею мальчика. Я подложил ему под ноги свой рюкзак.
— Побудьте здесь, — сказал я, зашел на кухню, налил стакан воды и вернулся к ним. Опустившись на колени, я попытался привести мальчика в чувство, чтобы дать ему воды. Он сделал глоток, закашлялся и открыл глаза. Правда, сфокусировать взгляд у него не получалось.
— Дэниел, — негромко произнес я. — Дэниел, это я, Гарри Дрезден.
— Д-дрезден? — переспросил он.
— Ага. Друг твоего папы. Гарри.
— Гарри… — повторил он. Тут глаза его вдруг открылись широко-широко, и он попытался сесть. — Молли!
— Спокойно, спокойно, — сказал я ему. — Ты ранен. Мы еще не знаем, серьезно ли. Лежи спокойно.
— Нельзя, — пробормотал он. — Они ее забрали. Мы были… с мамой все в порядке? И с малышней?
Я прикусил губу.
— Не знаю. Ты знаешь, где они?
Он поморгал.
— В спасательной комнате.
Я нахмурился.
— Где-где?
— Н-на втором этаже. Убежище. Его папа построил. На всякий случай.
Я переглянулся с Томасом.
— Где это?
Дэниел слабо двинул рукой.
— Мама увела малышню наверх. Мы с Молли не успели к лестнице. Они ворвались. Мы пытались увести их.
— Кто, Дэниел? Кто «они»?
— Чудища из ужастиков. Потрошитель. Руки-Молоты. — Он поежился. — Пугало.
Я свирепо выругался.
— Томас, останься с ним. Мыш, постереги их. — Я встал и поспешил в дом. По лестнице я поднялся на второй этаж. Лестница открывалась в коридор, по обе стороны которого располагались спальни — ближе к родителям жили самые младшие дети. Я заглянул по очереди в спальни. Все оказались пусты, только в двух ближних от лестницы царил разгром. Повсюду валялись разбитые игрушки и поломанная детская мебель.
Если бы я не знал, что искать, я ни за что не заметил бы увеличенного простенка между бельевой и родительской спальней. Я зашел в спальню и не обнаружил ничего. Тогда я зашел в бельевую, в которой тоже царил беспорядок. Я засветил амулет-пентаграмму, присмотрелся внимательнее и нашел стеновую панель, едва заметно повернутую по отношению к остальным. Я шагнул к ней, коснулся руками, закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.
Я ощутил энергию. Не оберег — во всяком случае, не из тех оберегов, с какими мне приходилось иметь дело. Это напоминало скорее негромкое гудение ровной энергии — иногда я ощущал примерно такое же вокруг Майкла. Энергия веры. Эта панель защищалась разновидностью магии.
— Ласкиэль, — прошептал я про себя. — Заметила?
Она не показалась, но голос ее звучал в моих мыслях достаточно ясно.
Да, мой хозяин. Ангельская работа.
Я поперхнулся.
— Настоящих ангелов?
Именно так. Рафаила или одного из его подручных, судя по всему.
— Это опасно?
Последовала неуверенная пауза.
Возможно. Ты тронут тьмой — и не только моей. Но это предназначено для того, чтобы скрыть находящуюся за ней комнату, не для того, чтобы поразить нарушителя.
Я сделал глубокий вдох.
— Ладно. — Я протянул руку и с силой постучал по панели. Трижды.
Мне показалось, я услышал какое-то движение. Скрипнули половицы.
Я постучал еще раз.
— Черити! — крикнул я. — Это я, Гарри Дрезден!
На этот раз за перегородкой точно шевелились. Щелкнул замок, и панель плавно скользнула в сторону, а из-за нее высунулся двуствольный дробовик, нацелившийся точно мне в подбородок. Я поперхнулся и скользнул взглядом вдоль ствола. На меня в упор смотрели ледяные голубые глаза Черити.
— Вы вполне можете быть не настоящим Дрезденом, — сообщила она.
— Самый что ни на есть настоящий.
— Докажите, — негромким, но не терпящим возражений голосом потребовала она.
— Черити, на такие штуки нет времени. Вам что, права водительские показать?
— Кровь, — напомнила она.
Что ж, разумно. Большинство существ, способных принимать человеческий облик, не обладают человеческой кровеносной системой, да и сама кровь у них другая. Не то чтобы этот тест не имел изъянов, но это, пожалуй, лучшее, что может использовать для уверенности человек, не обладающий способностями чародея. Поэтому я достал из кармана перочинный нож и слегка надрезал им свою обожженную левую руку. Все равно я ничего не чувствовал. Из ранки пошла красная кровь, и я показал ее Черити.
Долгое мгновение она смотрела на мою руку, потом щелкнула предохранителем дробовика, отставила его в сторону и вышла из-за панели. Я увидел за ее спиной освещенное свечой помещение. Все дети Карпентеров за исключением Молли и Дэниела находились здесь. Алисия сидела, широко раскрыв напуганные глаза. Остальные спали вповалку.
— Молли, — произнесла Черити, распрямившись. — Дэниел.
— Я нашел его в домике на дереве, — сказал я. — Он ранен.
Она коротко кивнула.
— Сильно?
— Здорово избит, в шоке, но думаю, непосредственной угрозы жизни нет. С ним Мыш и мой друг.
Черити снова кивнула. Лицо се оставалось спокойным, почти отстраненным, глаза — холодными, оценивающими. Она здорово держалась, хотя напряжение давало о себе знать. Руки ее заметно дрожали, и она машинально сжимала и разжимала пальцы.
— А Молли?
— Ее пока не нашел, — тихо произнес я. — Возможно, Дэниел знает, что с ней случилось.
— Это были динарианцы? — спросила она.
Я покачал головой:
— Точно не они.
— Они могут вернуться?
Я пожал плечами.
— Вряд ли.
— Но возможно?
— Да.
Она кивнула, и голос ее зазвучал так, словно она размышляет вслух.
— В таком случае первое, что надо сделать, — это отвезти детей в церковь. Удостовериться, что Дэниелу оказана помощь. Попробую передать весточку Майклу. Потом будем искать Молли.
— Черити, — сказал я. — Подождите.
Черити уперлась мне ладонью в грудь и прижала плечами к противоположной стене бельевой. Голос ее сделался совсем тихим, дикция — безупречной.
— Мои дети в опасности. Я отвезу их в укрытие. Помогите мне или не мешайте.
А потом отвернулась от меня и начала выносить детей. Алисия помогала ей в меру своих сил. Хотя она устала и боялась, она все же не разбудила ни одного, так крепко они спали. Я подхватил под мышки маленьких Гарри и Хоуп. Черити покосилась на меня с благодарностью, и тут ее самообладание дало трещину. Глаза ее набухли слезами. Она опустила веки, крепко стиснула зубы, а когда снова подняла взгляд, лицо ее опять сделалось уверенно-деловитым.
— Спасибо, — сказала она.
— Надо спешить, — отозвался я, и мы поспешили.
Крепкая женщина. Очень крепкая. Между нами имелись шероховатости, но я уважал ее гордую стойкость. О таких матерях читаешь в газетах — когда они поднимают руками машину, под которую залез кто-то из ее детей.
Вполне возможно, я только что убил ее старшую дочь. Если бы Черити узнала это, если бы она узнала, что это я навлек опасность на ее детей, она бы прикончила меня на месте.
Если Молли пострадала по моей вине, я помогу.
Собор Святой Марии Всех Ангелов — не просто церковь. Это монумент. Он велик, его купол вздымается на высоту семнадцатого этажа, и он покрыт всеми видами архитектурного декора, какие можно только припомнить, включая изваяния ангелов, расставленные по периметру крыши и карнизов. Я думаю, можно найти чертову уйму людей, спорящих насчет того, что именно олицетворяет этот монумент, но нет таких, кого бы не впечатлили его размеры, убранство и красота. В городе, полном архитектурных памятников, собор Святой Марии Всех Ангелов не склонит головы ни перед кем другим.
- Предыдущая
- 63/107
- Следующая
