Пятнадцать связок монет - Эпосы, легенды и сказания - Страница 5

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая

Почтенный читатель, ты прослушал большую часть нашей истории. Скажи сам, разве пошла бы наложница Чэнь ночевать к соседу, если бы она вместе с Цуй Нином убила мужа и украла деньги? Да они, не теряя ни мгновения, бежали бы в чужие края! А на другое утро разве направилась бы она к родителям, зная, что ее в любую минуту могут схватить? Нелепость обвинений была видна всякому, кто пожелал бы вникнуть и всмотреться в обстоятельства дела. Но бестолковый судья думал только об одном – как бы поскорее закончить разбирательство. Неужели не ведал он и не помнил, что под пыткою человек сознается в чем угодно или, вернее, в чем прикажут, – и в содеянном и в несодеянном. Но несправедливость влечет за собою возмездие, которое свершится либо над тобою, либо над твоими потомками. Вот эти две невинно загубленные души – не простят они ни судье, ни прочим своим погубителям! Пусть же праведный вершится суд, пусть судьи забудут о произволе и пусть не обращаются к пытке по одному только своему хотению. Пусть они будут мудры и беспристрастны и пусть не ссылаются, с постными лицами, на то, что мертвому, дескать, уже не воскреснуть, а сломанному не выпрямиться!

Пора, однако же, продолжить рассказ, а потому вернемся к госпоже Лю, вдове убитого. Она поставила дома поминальную дощечку и не снимала траурной одежды. Ее отец, старый господин Ван, советовал ей подумать о новом замужестве.

– Пусть в трауре и скорби об умершем минует хотя бы год, если уже большой, трехлетний траур справить мне не суждено, – ответила дочь, и отец согласился с нею.

Время летит быстро, и вот уже без малого год безутешно горюет госпожа Лю. Отец видел, что силы ее угасают, и послал в город своего слугу, старого Вана.

– Госпожа, – сказал старый слуга, – возвращайтесь в отцовский дом. Вы справляли траур по убитому полный год и теперь можете выходить замуж снова.

Долго молчала и раздумывала вдова, но в конце концов пришла к мысли, что отец прав и что ничего иного ей не остается. Тогда она сложила свои пожитки, которые старый Ван тут же взвалил на спину, простилась с соседями, и вместе со слугою они покинули город.

Стояла осень. Дул резкий порывистый ветер, хлестал дождь. Путники решили укрыться от непогоды в лесу. Разве могли они предполагать, что, сходя с дороги, они вступают на путь роковой и невозвратный? Поистине верно гласят стихи:

Их гнали на убой,

Только госпожа Лю и слуга углубились в лес, как вдруг позади раздался грозный крик:

– Эй, прохожий, стой! Плати пошлину Князю гор, хозяину здешних мест!

Женщина и старый Ван в страхе остановились. Из-за деревьев выскочил человек в заношенном боевом халате, голова у него была повязана платком кирпичного цвета, еще один платок, красный, заткнут за пояс, ноги обуты в черные сапоги. Человек приближался, размахивая мечом.

– Какой ты князь, ты вор и подорожник! – закричал в ответ старый слуга. – Бери, если хочешь, мою жизнь!

Старик бросился на грабителя, но тот отпрянул, и руки Вана встретили пустоту. Он снова ринулся вперед, но разбойник снова увильнул, а Ван поскользнулся и упал.

– Грубая скотина! Ты оскорбил Князя гор! – зарычал взбешенный разбойник и взмахнул мечом.

Меч опустился раз и другой. Кровь старика залила землю. Старый Ван был мертв. Видя зверскую эту жестокость, госпожа Лю тоже приготовилась умереть. И вдруг в голове у нее родился хитрый план.

– Отличный удар! – воскликнула она и захлопала в ладоши.

Грабитель остолбенел от изумления и отвел меч, занесенный было над головою женщины.

– Кем доводится тебе этот старик? – спросил он.

– О, я несчастная! – запричитала госпожа Лю. – Не так давно я овдовела, и сваха обманом выдала меня за ветхого старичишку, который ни на что не годен, только ест да пьет. Сегодня ты, Князь, избавил меня от этой обузы.

Женщина приглянулась разбойнику: она была и впрямь недурна собою и, главное, гнусная его расправа над стариком, по-видимому, нисколько ее не возмутила и не испугала.

– А за меня замуж пойдешь? – спросил он.

Этот неожиданный вопрос смутил госпожу Лю, но

что поделаешь в такой крайности?

– С превеликою охотой буду служить Князю гор, – согласилась она.

Разбойник вложил меч в ножны. Столкнув тело убитого в ручей, шумевший на дне ущелья, он повел женщину извилистой лесною тропою к своему жилищу. Остановившись перед домом, разбойник наклонился, поднял ком земли и бросил на крышу. Дверь тотчас открылась, и они вошли. Разбойник приказал своему подручному – это он отворил им дверь – зарезать ягненка и поставить на стол вино. Так они отпраздновали свадьбу, и госпожа Лю сделалась супругою вора и убийцы. Верно сказано в стихах:

Прошло примерно полгода. Все это время разбойнику улыбалась удача: он ограбил несколько богатых путников и изрядно разбогател. Жена целыми днями с утра до вечера ласково уговаривала его отказаться от опасного своего ремесла.

– Знаешь, как говорили древние мудрецы? «Если кувшин не убрать с крышки колодца, расколется кувшин; если генерал не уйдет в отставку – убьют его на войне». Нас только двое, и нам до конца дней хватит того, что ты награбил. А если по-прежнему будешь ходить на большую дорогу, ты плохо кончишь. Вспомни пословицу: «Хорош Лянский сад, а долго в нем не проживешь» [8]. Пора тебе бросить старое и заняться добрыми делами. Откроем небольшую лавку и честно доживем свой век.

Неотступные просьбы жены в конце концов возымели действие: разбойник бросил свое ремесло, снял в городе дом и открыл торговлю разными товарами. В праздничные дни он ходил в храм, вечерами читал сутры и часто постился. Однажды сидели они вдвоем с женой, и он сказал так:

– Хоть я и был разбойником, а все же помню поговорку: «Конец долга – расплата, конец обиды – отмщение». Что ни день, я обижал людей, пугал их, отнимал у них деньги. Так я жил, пока рядом со мною не появилась ты. Тут я переменился и расстался со своим злодейским занятием. И вот теперь, когда я думаю о прошлом, мне постоянно вспоминаются четверо. Двух я убил своими руками, а двое других невинно пострадали из-за меня. Прежде я никогда тебе не рассказывал об этом. Я хочу совершить какое-нибудь доброе дело, чтобы доставить утешение их душам.

– Кто же эти двое убитых?

– Один – твой муж. Помнишь, как он в лесу бросился на меня? Я его зарубил, а ведь он был старик и никакого вреда мне не причинил. Мало того – его вдова стала моей женою и живет в моем доме! Поистине он погиб жалкою и незаслуженною смертью, душа его томится неотомщенной обидой.

– Однако ж, не случись этого печального происшествия, мы бы не были теперь вместе. Так что не станем об этом толковать. А кто второй?

– Сказать по правде, перед ним я виноват еще больше. И потом, его смерть оказалась причиною гибели еще двоих, ни в чем не повинных. Было это о. год назад. Я проигрался в кости, и у меня не осталось ни одного вэня. Ночью я вышел на улицу в надежде чем-нибудь поживиться. Подхожу к какому-то дому. Смотрю – дверь не заперта. Толкнул ее и вошел внутрь. Нигде ни души, и вдруг вижу, на кровати спит пьяный, а в ногах у него куча медных монет. Схватил несколько связок и уже собрался улизнуть, но, видно, потревожил спящего. Он проснулся, вскочил с кровати да как закричит: «Это мне тесть дал, чтобы я открыл лавчонку! Оставь, не трогай, – ведь мы все с голоду умрем!» Я к двери, он за мной, и уже хочет звать на помощь. Я смекнул, что дело плохо. Тут я заметил у ног топор, которым рубят хворост. Когда человек в крайности, долго раздумывать не приходится. Схватил я топор и крикнул: «Видно, уж так тебе на роду написано!» Рубанул два раза, и он упал. Я вернулся и взял остальные деньги. Всего оказалось пятнадцать связок. После я узнал, что к суду притянули наложницу этого человека и одного парня по имени Цуй Нин. Их обвинили в убийстве и грабеже и обоих казнили, как того требует закон.

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая