Секреты Лос-Анджелеса - Эллрой Джеймс - Страница 13
- Предыдущая
- 13/111
- Следующая
Женщины ждут в «Искателе жемчуга», в отдельном кабинете.
– Эллис Лоу, Карен Морроу, Джоан Морроу – представляет Джек. – Эллис и Джоан – прекрасная пара, верно, Карен?
– Привет, – говорит Карен, не подавая руки. Это уже шестое их свидание, однако до сих пор дальше прощального поцелуя в щечку дело не идет.
Лоу садится рядом с Джоан, та пристально его рассматривает – ищет в облике признаки еврейства.
– Хоть мы с Эллисом и видимся в первый раз, но уже успели подружиться. Перезваниваемся чуть не каждый день, верно, Эллис?
– Совершенно верно, – звучным «судебным» баритоном отвечает Лоу.
Джоан допивает свой бокал.
– Откуда вы с Эллисом друг друга знаете? Никогда бы не подумала, что полиция и прокуратура работают в тесном контакте!
«Все просто, детка, я у этого жида в казначеях хожу», – мысленно отвечает Джек, подавляя усмешку.
– Мы вместе расследуем преступления. Я нахожу улики, Эллис выдвигает обвинение.
Подходит официант. Джоан заказывает пунш «Островитянин», Джек просит кофе, Лоу говорит: «Мартини "Бифитер"», Карен молча накрывает свой бокал ладонью.
– Странно, мне казалось, что «Кровавое Рождество» должно было вас поссорить! Разве нет?
– Разумеется, нет, – быстро отвечает Лоу. – Служащие полиции охотно сотрудничают с прокуратурой и не меньше нашего хотят, чтобы преступники понесли суровое наказание. Верно, Джек?
– Конечно. Такие люди позорят полицию Лос-Анджелеса.
Появляется официант с напитками. Джоан делает три больших глотка.
– А ты ведь там был, правда, Джек? Папа говорит, с тех пор как тебя бросила вторая жена, ты всегда ходишь на рождественские вечеринки в участок!
Карен, громким шепотом:
– Джоанн!
– Да, я там был, – отвечает Джек.
– И наверно, тоже разбил во имя правосудия пару-тройку физиономий?
– Дело того не стоило.
– Не стоило, потому что герой-полицейский не попал бы на первые полосы газет?
– Джоанн, успокойся. Ты пьяна.
Лоу теребит галстук, Карен сжимает пепельницу. Джоан шумно допивает свой пунш.
– Ох уж мне эти трезвенники – и слова не скажи! А правда, сержант, что и после того, как первая жена вас бросила, вы тоже ходили на вечеринки в участок?
– Ах ты стерва! – Карен крепче сжимает пепельницу. Джоан звонко хохочет.
– Если тебе нужен герой-полицейский, рекомендую парня по имени Эксли. Он, по крайней мере, кровь за родину проливал! Джек, конечно, лапочка и душка, но неужели ты не видишь, что он за человек?
Карен швыряет пепельницу. Та, срикошетив об стену, падает на колени Эллису Лоу. Эллис зарывается с головой в меню, стерва Джоани зло щурит глаза. Джек хватает Карен за руку и выволакивает из кабинета.
По дороге в «Вэрайети Интернэшнл Пикчерз» Карен без перерыва честит Джоан. Джек паркует машину возле съемочной площадки «Жетона Чести». Оттуда гремит музыка кантри.
– Ничего, родители с этим смирятся, – со вздохом говорит Карен.
Джек включает свет в машине, смотрит на нее. Бледная россыпь веснушек, темные волосы уложены локонами. Пожалуй, чуть неправильный прикус.
– С чем «с этим»?
– Ну… что мы с тобой встречаемся.
– Встречаемся – и только?
– Прости, Джек. Это я виновата. Понимаешь, ты рассказываешь такие удивительные истории о своей работе – а потом вдруг замолкаешь, и я спрашиваю себя, в чем дело? Есть что-то такое, о чем ты не можешь рассказать? Это оттого, что я слишком молода для тебя?
Джек открывает дверь.
– Узнаешь меня получше, год за два пойдет. И знаешь, мне надоело рассказывать о себе. Так что теперь твоя очередь.
– Значит, сегодня после вечеринки моя очередь изливать душу. Договорились?
– Договорились. Кстати, что скажешь о своей сестре и Эллисе Лоу?
– Она за него выйдет, – не моргнув глазом отвечает Карен. – С тем, что он еврей, родители примирятся, потому что он республиканец и делает карьеру. Джоан будет устраивать ему сцены на публике, а он – втихаря ее поколачивать. Бедные их дети!
Джек смеется.
– А теперь пойдем танцевать! Только не нужно пожирать звезд глазами, а то тебя запрезирают!
Рука об руку они входят в зал. Глаза у Карен расширяются, и Джек понимает: сейчас у него на руках козырной туз.
На сцене – Спейд Кули со своими ребятами. Сам Спейд – у микрофона, рядом на ударных – Берт Артур Перкинс по кличке Собачник. Кличку получил за то, что отмотал два года на исправительных работах – за противоестественные акты с собаками. Спейд курит опиум, Собачник предпочитает героин: просто подарочный набор для «Строго секретно». Макс Пелтц рассыпается перед съемочной группой. С ним рядом – Бретт Чейз, болтает с Билли Дитерлингом, главным оператором сериала. Билли не сводит глаз со своего любовника Тимми Валберна, Мучи-Мауса из детской телепередачи «Час фантазий». Столы у задней стены уставлены выпивкой и холодными закусками. Там Джек замечает Пархача Тайтелбаума – должно быть, для устройства банкета Пелтц нанял людей из его ресторана. Рядом – Джонни Стомпанато, еще несколько парней из бывшей команды Микки Коэна. По всему залу – актеры, костюмеры, ассистенты, мелкий студийный персонал и просто завсегдатаи богемных тусовок. Едят, пьют, танцуют.
Джек выводит Карен на середину зала. Вертит ее под быстрые попурри, прижимает-обжимает, когда Спейд переключается на баллады. Карен танцует, закрыв глаза. Джек держит глаза открытыми, отдаваясь сентиментальной патоке мелодии. Вдруг кто-то кладет ему руку на плечо.
Это Миллер Стентон. Карен открывает глаза и ахает: боже милостивый, ее приглашает на танец телезвезда!
– Карен Морроу, Миллер Стентон, – знакомит их Джек.
– Привет! – восторженно вопит Карен, перекрывая музыку. – Я вас видела в старых фильмах Рэймонда Дитерлинга – это что-то потрясающее!
Миллер берет Карен за руки и принимает позу для кадрили.
– У Рэймонда я был ужасен! Джек, подойди к Максу, он хочет с тобой переговорить.
Джек идет вглубь съемочной площадки. Здесь тихо, музыки не слышно. Макс Пелтц протягивает ему два конверта.
– Твоя премия и наш взнос в кампанию мистера Лоу. А это – от Спейда Кули.
Пухлый конверт – Лоу не просчитался.
– Чего хочет Кули?
– Я бы сказал, хочет подстраховаться. Знаешь, у всех есть свои дурные привычки…
Джек закуривает.
– Кули меня не интересует.
– Что, недостаточно знаменит для тебя?
– Не нарывайся, Макс.
Пелтц наклоняется к нему и говорит полушепотом:
– Нет, Джек, нарываешься-то как раз ты. Создаешь себе дурную репутацию. В Индустрии уже поговаривают, что ты как с цепи сорвался, играешь не по правилам. Ты прижал Бретта и удружил мистеру Лоу – хорошо, он – вонючий педрила и поделом ему. Но не надо кусать руку, которая тебя кормит! Ты что, не знаешь, что половина людей в Индустрии время от времени подкуривают? Гоняй себе чернушек из джаза – не прогадаешь!
Джек обводит взглядом зал. Бретт Чейз ведет беседы с Билли Дитерлингом и Тимми Валберном – голубятня на выезде. Пархач Т., Джонни Стомп – и эти чешут языками. А вот к «гонкам» подключаются Собачник Перкинс и Ли Вакс…
– Я серьезно, Джек, – говорит Пелтц. – Раз уж играешь в эти игры, лучше играть по правилам.
– Макс, у меня вся жизнь – игра. Видишь этих ребят? – Джек указывает на крутых парней за сколом с закусками.
– Конечно вижу. И что?
– Макс, у нас в управлении такие вот теплые компании принято называть «преступными сообществами». Перкинс – уголовник-рецидивист, плюс трахает собак. Эйб Тайтелбаум освобожден условно-досрочно. Вон тот высокий, с усиками – Ли Вакс, работал на Микки Коэна – у него за плечами минимум десяток «мокряков». Красавчик-макаронник – Джонни Стомпанато. Ему и тридцати нет, а «послужной список» – отсюда до послезавтра. Полиция Лос-Анджелеса наделила меня властью и вменила мне в обязанность хватать эту сволочь по первому подозрению. А я нарушаю свой долг и этого не делаю. Потому что играю по правилам.
– Вот в таком духе и продолжай, – отвечает Пелтц, взмахивая сигарой. – И не надо изображать из себя крутого парня. Хм, смотри-ка, как Миллер Стентон обихаживает твою девчонку! Что, Джек, на молоденьких потянуло?
- Предыдущая
- 13/111
- Следующая
