Лунный парк - Эллис Брет Истон - Страница 39
- Предыдущая
- 39/80
- Следующая
– Так что же тебя сюда занесло, Брет?
Я клевал носом, уставившись на черное поле за соседским домом.
– Она прочла слишком много журнальных статей про то, что дети, растущие без отца, чаще становятся малолетними преступниками, – ухмыльнувшись, процедил я в должной степени отчужденно. – И вот – але-оп – я здесь.
Я вздохнул и еще раз затянулся. На луну наплывала огромная туча. Звезд было не видно.
Мужчины мрачно захихикали, а потом разошлись и до сдавленного гогота. И снова – о детях.
– Так что он принимает метилфенидат, – без всяких усилий произнес Адам, – хотя детям до шести лет его и не прописывают.
И он продолжил рассказ о гиперактивности и расстройстве внимания, которыми страдают его Хэнсон и Кейн, что естественным образом привело разговор к семи с половиной миллиграммам риталина трижды в день, и педиатру, который советовал убрать телевизор из детской, и к «Корпорации монстров» – такой уже олд-скул, – а Марк Хантингтон нанял для своего сына специального человека писать сочинения, хоть сын и клялся, что тот ему совсем не нужен. Затем разговор зашел о пропавших мальчиках, о психе, о последних взрывах в Новом Орлеане, о горах трупов, о группе туристов, которых положили из автоматов на выходе из «Белладжо» в Вегасе.
Марихуана – а вставило довольно крепко – превратила наш разговор в жуткую пародию на базар обдолбанных.
– А ты когда-нибудь включал глухого папу?
Хоть спросили и не меня, я, заинтригованный, приподнялся и сказал:
– Нет, а как это?
– Ну, когда ребенок нудеть начинает, просто притворяешься, что ты его не слышишь. – Это был Митчелл.
– И что дальше?
– Ему надоедает, и он сдается.
– Сколько же ты в «Гугле» просидел, чтоб такое откопать, Митч?
– Это ж самоистязание, – вздохнул Адам. – Не легче ли просто дать, что он хочет?
– Пробовали, друг мой. Не действует.
– Почему же? – спросил кто-то, хотя все мы знали ответ.
– Потому что они всегда хотят еще больше, – был ответ Марка Хантингтона.
– Ну так черт побери, – выдохнул Митчелл, – это же мои дети.
– Мы играем в потеряшку, – произнес Адам Гарднер после долгой паузы. Он, как и я, развалился в шезлонге, руки на груди скрестил и уставился в беззвездное небо.
– И как в это играть?
– Кейн – вода, он считает до ста семидесяти.
– А потом?
– А я успеваю съездить в мультиплекс на дневной сеанс.
– И как он реагирует? – спросили Адама. – Когда не может тебя нигде найти?
Гарднер пожал плечами.
– Да, может, никак. Идет и садится за компьютер и пялится на эту дрянь день-деньской. – Гарднер задумался. – В конце концов он меня находит.
– Это совершенно другой мир, – пробурчал Хантингтон, – у них развился целый комплекс навыков, они ушли далеко в сторону.
– Они умеют перерабатывать визуальную информацию, – пожал плечами Гарднер, – делов-то. Меня, например, это нисколько не впечатляет.
– Они понятия не имеют, как вписываться в контекст, – снова забурчал Хантингтон, вырубаясь после очередной затяжки свежего косяка; два все еще ходили по рукам, и никто не пропускал.
– Они подсажены на фрагменты.
– Однако в современных технологиях они более продвинуты, чем мы, – сказал Митчелл, но по его ровному, отчужденному тону было не понять, спорит он с Марком или соглашается.
Тут на нашем дворе залаял Виктор.
– Мими запрещает Хэнсону играть в «Дум».
– Почему?
– Она говорит, что эту игру используют для тренировки солдат.
Глубокий вздох.
Наш участок и алленовский разделяла только низкая живая изгородь, однако расстояние между домами было более чем достаточное, так что сетовать на недостаток уединенности не приходилось. Дети все сидели в медиа-комнате, и взгляд мой скользнул наверх. В спальне горел свет. Я проверил еще раз – Венди по-прежнему держала Сару на коленках.
Я снова подумал: «Странно… все это…», – однако на этот раз мысль была подбита зачатками паники.
Я был уверен, что выключал свет в спальне. Или, может, я только сейчас обратил внимание? Уверенности не было.
Я расфокусировал взгляд на общий план и сначала оглядел медиа-комнату, но тут мое внимание привлекла тень за окном спальни.
Тень исчезла так же внезапно, как появилась.
– Да нет, я же не то чтоб за строжайшую дисциплину, – интонировал один из отцов, – я просто хочу, чтоб он отвечал за свои действия.
Я тревожно поерзал в шезлонге, не сводя глаз со второго этажа.
Никакого движения. Свет горел, но теней не было.
Я слегка расслабился и уже собирался вновь присоединиться к разговору, как мимо окна промелькнул силуэт. И снова появился, уже как тень, присел на корточки, будто прячась.
Я не мог сообразить, кто это, но по форме оно напоминало мужчину, одетого в нечто похожее на костюм.
Тут оно снова исчезло.
Я невольно посмотрел на Робби, Сару и Венди.
Но, может, это никакой не мужчина, подумал я машинально. Может, это Джейн.
Совсем сбитый с толку, я вытянул шею и глянул на кухню, где Надин и Шейла раскладывали малину, а Джейн стояла у стола и показывала Мими Гарднер что-то в журнале, причем обе смеялись.
Я медленно достал мобильный из кармана брюк и нажал быстрый набор.
В тот же момент я увидел, как Венди резко повернула голову, оторвавшись от книги, которую читала Саре, и с девочкой на руках отправилась к телефону, висящему рядом с бильярдным столом. Она ждала, пока оставят сообщение на автоответчике.
Снова появился силуэт. Он замер прямо посреди окна.
Услышал телефон – и замер.
– Венди, это мистер Эллис, возьми трубку, – сказал я в автоответчик.
Венди тут же взяла трубку, удерживая Сару в другой руке.
– Алло?
Силуэт уставился на двор Алленов.
– Венди, а ты никого к нам не приглашала? – спросил я как можно осторожнее.
Я свесил дрожащую ногу с шезлонга и снова обернулся на медиа-комнату, где все трое понятия не имели, что происходит наверху.
– Нет. – Венди посмотрела по сторонам. – Здесь никого, только мы.
Я уже встал и нетвердым шагом двинулся к нашему дому, земля подо мной качалась.
– Венди, выведи детей из дома, сейчас же, – спокойно сказал я.
Силуэт все так же маячил в окне, подсвеченный сзади, его черты оставались неясными.
Я не стал отвечать на посыпавшиеся мне вслед вопросы, мол, куда это я, а прошел вдоль дома Алленов, открыл калитку и выскочил на тротуар, откуда даже сквозь недавно высаженные вдоль Эльсинор-лейн вязы мне открывался обзор окна второго этажа.
Подойдя к дому, я вдруг заметил кремовый «450SL», припаркованный на обочине капотом к дороге.
Тогда-то я и увидел номера.
– Что это значит, мистер Эллис, – спрашивала Венди, – вывести детей из дома? Что случилось?
В этот момент, как будто услышав нас, силуэт отвернулся от окна и исчез.
Я замер, потерял дар речи, но, собравшись, двинулся по каменной дорожке к парадной двери.
– Венди, я у главного входа, – спокойно сказал я. – Выведи детей на улицу. Немедленно.
Где-то во дворе лаял Виктор, теперь лай перешел в вой.
Я стал мелко стучать в дверь, но вскоре уже барабанил во всю силу.
Напуганная Венди отперла, все еще держа на руках Сару, которая улыбнулась, увидев меня. За ними стоял Робби, бледный от страха.
– Мистер Эллис, в доме, кроме нас, – никого…
Я отпихнул ее и зашел в офис, где за считанные секунды открыл сейф, вытащил небольшой пистолет тридцать восьмого калибра и, тяжело дыша, заткнул его за пояс слаксов, чтоб не напугать детей. От травы кружилась голова. Я направился к лестнице.
Проходя гостиную, я остановился.
Мебель снова переставили.
По всей комнате было натоптано пепельными следами.
– Мистер Эллис, вы меня пугаете.
Я обернулся:
– Выведите детей. Все в порядке. Я просто хочу кое-что проверить.
Сказав это, я почувствовал себя сильнее, как будто это я держал ситуацию под контролем. Страх преобразился в спокойную рассудительность и ясность, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что произошло это благодаря траве Марка Хантингтона. Не покури я тогда, не стал бы я вести себя так необдуманно и беспечно, а о том, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что было там, в спальне, и думать не стал бы. Поднимаясь по лестнице, я почувствовал вот что: я ждал этого. Это как часть повествования. В жилах мягко пульсировал адреналин, хотя двигался я не спеша, взвешивая каждый шаг. Я схватился за перила, они помогали моему восхождению. Я был безучастен, как в трансе.
- Предыдущая
- 39/80
- Следующая
