Свадебное путешествие Лелика - Экслер Алекс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/103
• Следующая

— Да, но… — начал было Лелик.

— Какие но? — выкрикнул Шурик. — Я не желаю ничего слушать!

— Да нет, — сказал Лелик. — Просто я путешествую с двумя приятелями. Мне их будет не очень удобно оставить в Антверпене.

— Нет проблем, — ответил Шурик. — У меня ужин заказан в «Хилтоне» на сто человек. Двумя больше, двумя меньше — разницы никакой. Вам нормально на троих один номер или надо три заказать?

— Одного вполне достаточно, — сказал Лелик. — Две кровати и диван для ребенка.

— Так ты с ребенком? — удивился Шурик.

— Нет, — ответил Лелик, — ему годков-то, как нам. Просто мозги так и не выросли. Ему диванчика вполне хватит.

— Договорились, — сказал Шурик. — Только ты выезжай прямо сейчас. У нас в 14 часов уже обряд в синагоге. Я хочу, чтобы ты присутствовал.

— Да, — спохватился Лелик. — У меня смокинга с собой нет. Я же налегке, вырвался на недельку.

— Можно и без смокинга, — утешил его Шурик. — Кроме того, здесь его на вечер можно напрокат взять.

— Договорились, — сказал Лелик. — Диктуй адрес…

Славик с Максом поначалу без восторга встретили предложение Лелика смотаться в Брюссель, а потом уже в Амстердам, однако когда они услышали, что вечером их ждет торжественный ужин в отеле «Хилтон», то быстро сменили гнев на милость и сказали, что поддерживают Лелика во всех его начинаниях.

Хохлов

Они быстро собрались, вежливо распрощались с молодым человеком на стойке (он еще утром сменил сомнамбулическую девушку), который им настолько странно подмигивал, что Лелик еле удержался, чтобы не треснуть ему по физиономии, и спешно направились в Брюссель. По дороге Славик долго выпытывал у Лелика — кто такой этот Саша, как он выглядит, чем занимается и так далее. Лелик с удовольствием рассказал, что Сашка всю жизнь был тихим еврейским мальчиком, который, однако, за внешней тихостью скрывал весьма неплохие коммерческие задатки. Женился Сашка рано — на такой же тихой девушке, которую сосватала его мамочка, но зажили они счастливо, тем более что Саша днем работал в своем «ящике», двигая фундаментальную науку, а по вечерам штамповал дома сережки и клипсы из цветной пластмассы от детских конструкторов, чем весьма неплохо зарабатывал семье на кусок хлеба с колбасой.

Когда пошло кооперативное движение, Лелик стал ожидать, что Сашка с его способностями быстро станет директором какого-нибудь банка, однако Шурик как-то довольно быстро слинял в Бельгию. Почему, зачем и что он там был намерен делать — Лелик не знал. Вроде бы у Шурика там обнаружились какие-то родственники. Единственное, что Лелик знал от общих знакомых, которые заезжали к Шурику в Брюссель, так это то, что Шурик имеет очень солидный бизнес и отлично упакован. Но при этом не загордился, а со всеми общается весьма дружелюбно.

— Дружелюбно — это хорошо, — рассудительно сказал Макс. — Значит, бухнуть дадут.

— Что ты все бухнуть да бухнуть? — возмутился Лелик. — Тебе тут рассказывают историю человеческой жизни, а тебе лишь бы бухнуть.

— Понимаешь, — сказал Макс, — в процессе бухания я готов любую историю человеческой жизни слушать. Я готов даже плакать навзрыд. Однако если меня не напоить, то я буду очень невнимательным слушателем.

— Никто тебе там историю всей жизни рассказывать не собирается, — объяснил Лелик, нервно ведя машину. — Мы приглашены на свадьбу. Причем по полной программе. Сначала будет обряд в синагоге, а вечером — торжественный ужин в «Хилтоне».

— Что за обряд в синагоге? — перепугался Макс. — Не надо мне никаких обрядов. Мне и так хорошо.

— Обряд — это Шурик будет жениться по иудейским канонам, — объяснил Лелик. — Мы там просто будем присутствовать в качестве гостей.

— Ну слава богу, — успокоился Макс. — Главное — чтобы при входе наличие обрезания не проверяли, тогда все будет в порядке.

— Треплушка ты, Макс, — сказал Славик, который в этот момент внимательно изучал карту. — Ты что, ни разу в синагоге не был?

— Ну и не был, — признался Макс. — А что мне там делать? Я даже и в церкви ни разу не был. Впрочем, вру, один раз был: молился, чтобы «Спартак» победил этих чертовых англичан.

— Кошмарный человек, — сказал Лелик Славику.

— Во-во, — поддакнул тот. — Никакого уважения к религии.

— Можно подумать, — заспорил Макс, обращаясь к Славику, — что ты когда-нибудь был в синагоге.

— Не был и не пойду ни за что, — откликнулся Славик. — У меня с этими иудеями война.

— Это еще почему? — удивился Лелик.

— После одной истории, — признался Славик, — я туда не ходок.

— Расскажи, расскажи, — стал подзуживать Макс. — Раскрой общественности глаза на это иудино племя.

— Але, — возмутился Лелик. — Я бы попросил. У меня бабушка еврейка.

— Бабушку никто не винит, — успокоил его Макс. — Она вне подозрений.

— У меня был приятель Витасик, — начал рассказывать Славик, — который хотел жениться на еврейской девушке. Ну, чтобы из богатой семьи и все такое. Так вот, он постоянно мотался в синагогу, потому что ему сказали, что с обеспеченными еврейскими девушками нужно знакомиться именно там. Как-то раз мы с ним бухали в шашлычной недалеко от Таганки, и Витасику вдруг загорелось пойти в синагогу — она там рядом, — причем вместе со мной. Он мне хотел этих девушек показать.

— Воображаю Славика с его рязанской рожей в синагоге, — сказал Макс. — Все еврейские девушки со смеху помрут.

— Подумаешь… — обиделся Славик. — Может, наоборот, я как раз на контрасте и сработаю. У них там эти женихи все на одно лицо. А тут появится приятное разнообразие.

— Короче, — сказал Лелик, — и что дальше? Чем тебя так обидели-то? Перед входом в синагогу заставили сказать: «Ленин — сука»?

— Нет, дело не в этом, — ответил Славик. — Мне Витасик объяснил, что в синагогу нельзя с непокрытой головой. Причем времена еще были советские, а тогда эти кепочки перед входом не выдавали, как сейчас. Надо было с собой приносить. У приятеля была какая-то негритосская шапка, а у меня, понятное дело, не было ничего. Ну мы и пошли по магазинам, чтобы купить мне кепочку.

— Купил бы танкистский шлем, — предложил Макс. — И смотрится стильно, и лицо становится боевитое…

— Так мы, — продолжил Славик, — целый час по магазинам мотались. От шляпы я сразу отказался, сомбреро Витасик запретил покупать, цилиндр был слишком здоровый, а за турецкую феску можно было и в морду получить.

— Ну, в морду не в морду, но не поняли бы тебя — это точно, — подтвердил Лелик.

— В конце концов, — сказал Славик, — мы все-таки нашли что-то похожее на эту чертову кепку. Оказалось, правда, что это сувенирный головной убор каких-то бушменов, но издаля она смотрелась один в один как эта их… как она там называется — кипка?

— Кипа, — сказал образованный Лелик.

— Вот я и говорю, — обрадовался Славик. — Короче, нацепили мы свои эти кипки и пошли в синагогу. А там какой-то праздник был, так что народу толкалось кругом — пропасть. Одна толпа в синагогу идет, а другая из нее выходит. Мы с Витасиком встали в очередь на вход и толкаемся себе потихоньку. И вдруг, когда мы уже поднялись на самое крылечко, из толпы, которая выходила из синагоги, протягивается рука и преспокойно снимает с меня эту бушменку. Представляете?

— Зачем? — спросил Лелик.

— А мне-то откуда знать? — искренне возмутился Славик. — Какая-то сволочь сняла с меня эту кепку, мне, главное, деться из этой толпы некуда, поэтому меня прямо впечатывает в толстого и бородатого мужика на входе, который так противно-противно говорит: «А где ваша кепочка, молодой человек?» Где кепочка, говорит эта сволочь. Ну я ему открытым текстом и ответил, где эта кепочка, которую нагло с меня стащил какой-то его же собрат еврей. Тут-то меня и выперли, причем очень грубо.

— Почему именно его собрат-то? — полюбопытствовал Лелик. — Может, наоборот, это кто-то из христиан увидел, как простой рязанский парень рвется в синагогу, вот тебя и остановили от этого опрометчивого шага.

Славик задумался. Похоже, эта мысль раньше ему в голову не приходила.

• Предыдущая
• 20/103
• Следующая