Хроники оборотней - Черная Галина - Страница 20
- Предыдущая
- 20/69
- Следующая
Меня отпустили сытую, в приподнятом настроении, вполне довольную собой и обществом. На прощание я посоветовала девчонкам не утруждаться, так как, по сведениям полиции, сегодня утром Попрыгунчик сел в Восточный экспресс и, не взяв обратного билета, поехал отмечать Рождество к морю, в кругу родственников.
Опять поймала кеб, указала адрес, что гораздо удобнее, чем бродить с картой. Так, значит, наш объект называл мисс Джейн Аслоп гейшей? А один небезызвестный мне тип очень хотел рисовать с меня именно «японскую подружку» Джека? А дело-то становится все теплее и теплее…
По дороге думала о предстоящей встрече с прославленным в веках писателем. Чувства были сумбурные и противоречивые, это пугало… Неужели я снова влюбилась? А как же тогда Алекс? Я дорожу им, боюсь его потерять, но люблю ли той самой настоящей любовью, о которой мечтают все девчонки? Совсем недавно я была стопроцентно в этом уверена, а сейчас… Господи, чем забита моя голова? У нас ведь скоро свадьба, шеф дал добро, осталось только подождать, пока дела немного схлынут.
Работать, как всегда, некому, а мы уже побывали во внеочередном отпуске, о чем наше начальство никак забыть не может. Вот и гоняет без продыху: монстрам-то все равно, кто их будет ликвидировать, а у нас аврал за авралом. Но что-то я отвлеклась…
Что бы подумал об этом Алекс: простил бы, понял, начал ругаться, удушился бы от ревности? Неизвестность мучила больше всего. Наверное, утренняя встреча с молодым красавцем Чарльзом Диккенсом действительно что-то во мне изменила… Профессор это сразу определил, он тонкий психолог (перечислять все его достоинства — еще на три книги хватит!), вот и закатил истерику, явно что-то почувствовав по голосу.
…Квартира-студия Рейнольдсона находилась на четвертом этаже многоквартирного дома. Хозяин встретил меня с искренним удивлением:
— О! Ви все-таки пришли! Признаться, это весьма неожиданно. Сколько девушек обещалось, но… Не будем медлить, мисс, я вижу, что вам таки нужны деньги! Ну, раздевайтесь же и к делу, — тараторил художник, нетерпеливо потирая руки.
Он быстро провел меня в большую запыленную комнату, в центре которой стоял мольберт с подрамником и холстом. Нарисованный силуэт показался мне знакомым, комиксист быстро накрыл картину драпировкой и убрал ее подальше, засунув в кучу прислоненных лицом к стене других полотен.
— Что ви так уставились? Это всего лишь портрет моего умалишенного дяди, написанный по заказу Королевской медицинской коллегии как учебное пособие для студентов, — цинично заявил он. — Прискорбное зрелище, мисс… Вот ширма, пожалуйста, раздевайтесь побыстрее, — добавил он, как-то странно облизывая губы, но в тот момент я не обратила на это внимания.
Черт, видимо, придется все-таки позировать… Ладно, в конце концов, все это ради искусства и нашего задания! Я неторопливо разделась (топлесс, думаю, с него хватит!), завернулась в предложенную простыню. А выйдя из-за ширмы, увидела, что лежанка в углу уже застелена, фрукты на маленьком столике разложены, а сам Рейнольдсон дрожащими от нетерпения руками разливает по бокалам вино! Встретившись с сальным взглядом этого мерзкого типа, я наконец сообразила, какие планы помимо творчества были у него на уме.
Я-то, дура, думала, попозирую, хоть и без особого энтузиазма, но ради дела, и в процессе рисования вытяну нужные сведения. Но после такого притворяться не имело смысла… И фиг с ним, пусть я испорчу все!
— Ви так побелели, что случилось? — невинно поинтересовался озабоченный тип. Он не знал, что бледнею я исключительно от ярости, и тогда… Ух, кому-то крупно не повезет!
— Руки вверх, мерзавец! Сейчас ты у меня побелеешь, покраснеешь, пожелтеешь, позеленеешь, посинеешь, почернеешь и так далее в соответствии с собственной палитрой, извращенец крашеный!
— Это такие шутки? Ви сделали мне смешно! — попробовал криво ухмыльнуться Рейнольдсон, протягивая мне вино. Я тоже ему улыбнулась, резко вскинув правую ногу в классическом ударе — бокал разлетелся вдребезги!
Комиксист икнул и осел на пол, меланхолично вытирая капли алкоголя со лба. Уж не знаю, что его так впечатлило: мой коричневый пояс по карате или моя стройная ножка?
— А сейчас наступит страшное. — Я покрепче стянула узел простыни на груди и, резко подхватив бутылку, ахнула ею по краешку стола. Обрызгалась, разумеется, как хрюня, но зато теперь в моих руках грозно сверкала кабацкая «розочка»!
— Ви сошли с ума такое делать?! Я буду звать полицию!
— Отлично! Я скажу, что ты, злобный мазилка, гнусно ко мне приставал, причем всего за два шиллинга! Глядя на мою красоту, полисмены посадят тебя только за скупердяйство… А еще они наверняка захотят поближе взглянуть вот на это.
— На что ви тычете пальцем?
— Да на портрет вашего «больного» дяди… Джека Попрыгунчика! — хрипло добила я. — Попишу, порежу, покоцаю, век воли не видать!
Оторопевший Рейнольдсон пятился в угол, не сводя глаз с опасного бутылочного горлышка. Держу пари, столь активная натурщица ему попалась впервые. Впредь дяденька предпочтет рисовать свои похабные картинки исключительно по воображению или как-то приспособится куколок в нужные позы ставить…
— Колись на месте, фраер сионский! Я тайный агент тайной полиции тайного клана таинственного Тайваня!
— Ай-яй, какая модная экзотика! А можно вислушать такую историю поподробнее? — Художник быстро изобразил искренний интерес, протянул руку к блокноту и… вдруг одним махом швырнул его в камин.
Пока я, распахнув ротик, соображала, почему он так поступил, коварный еврей на четвереньках побежал в угол, схватил прикрытую оберточной бумагой картину и вновь развернулся к дверям. О аллах, да он же просто сбегает с уликами!
— Дай сюда! Посмотреть дай, кому говорю?! — В длинном прыжке, едва не потеряв простыню, мне удалось перехватить его на полдороге.
— Это мое! — Комиксист упорствовал, как голодный лев, у которого отбирают вкусного дрессировщика.
Мы рвали друг у друга непонятную картину, с которой мне никак не удавалось сорвать покров.
— Неудачный вариант? Ничего, здесь все свои… Уф! Дай же глянуть, я не раскритикую!
— Да ви прямо больная! Оставьте меня в покое, я таки дам вам лишний шиллинг!
— Предлагаю два шиллинга, и мы не заглядываем в «черный ящик», — схитрила я.
Рейнольдсон на мгновение отвлекся, прикидывая, в чем прикол и где подвох, вот тут-то мне и удалось тяпнуть его за руку.
Рука была волосатая, невкусная и пахла скипидаром, но чего не сделаешь ради задания… По-девчоночьи взвизгнув, он выпустил полотно и принялся дуть на рану. Ой, можно подумать, я его до крови прокусила или у меня слюна ядовитая, мужчины — такие неженки…
Но главное, вот он — результат! Под тонкой оберточной бумагой оказалась такая «явка с повинной», что художника не отмазал бы ни один адвокатишка. Моему изумленному взору предстал довольно тщательно прорисованный Джек! Кисть автора изобразила его в момент прыжка зависшим в тумане над мостовой. Ниже были схематично показаны столичные обыватели, неестественно широко разинувшие рты, ужасающиеся этому викторианскому чуду. А чудо, судя по самодовольному выражению носатого лица, явно наслаждалось производимым эффектом…
Рейнольдсон так и сидел на полу, тоскливо глядя, как бесцеремонно я разглядываю его творение. Наверное, по моим глазам он понял все… Если бы я на его месте, как профессиональный художник, рисовала так же топорно, то прятала бы свои полотна от мира еще старательнее.
Опечаленный творец комиксов уже не пытался препятствовать удовлетворению моего любопытства, на прочих картинах и графических листах тоже был Попрыгунчик. Вот здесь он за столом пьет чай вприкуску, а тут в шелковом халате полеживает на оттоманке, куря кальян, там музицирует за роялем в черном фраке, но везде одно и то же нагловатое лицо с выражением крайнего самомнения.
— Хм, твоя работа?
— Э-э, да, мисс… Но где ви видите преступление в том, чтобы рисовать популярную в народе личность? Я творческий человек, вот и буквально рисую комиксы о жизни Джека. Почему ви меня заранее осуждаете?!
- Предыдущая
- 20/69
- Следующая
