Ружья Авалона - Желязны Роджер Джозеф - Страница 34

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая

Внимание мое было уделено лишь его мечу, и я не видел ничего, пока это не случилось.

С могучим криком Ганелон рванулся вперед и, обхватив Бенедикта, прижал его руку с мечом к телу.

Даже если бы я и хотел, то не смог бы убить его в этот момент — он был слишком быстр, Ганелон и не подозревал о его силе. Изогнувшись направо, Бенедикт отгородился им от меня и словно дубинкой ударил Ганелона обрубком правой руки в висок. А потом освободил левую руку, схватил Ганелона за пояс и, размахнувшись, бросил в меня. Пока я уклонялся, он успел нагнуться, подобрал клинок, что валялся у его ног, и снова пошел в атаку. Я лишь на какое-то мгновение краем глаза успел увидеть, что Ганелон приземлился в какой-то куче в десяти шагах за моей спиной.

Я отбил удар и опять приготовился отступать. В запасе у меня оставался только один сюрприз, и родилось неприятное подозрение, что, если и он не сработает, Амбер так и не дождется законного властелина.

С хорошим левшой фехтовать намного труднее, это тоже мешало. Но приходилось экспериментировать. Кое-что нужно выяснить, даже если это рискованно.

Я широко шагнул назад, на мгновение вырвался из пределов его досягаемости, а потом кинулся вперед и атаковал. Движение было заранее рассчитанным и мгновенным.

Неожиданным, и в этом была, я уверен, лишь доля удачи, оказалось то, что я пробил его защиту, пусть и промахнулся, — Грейсвандир молнией ударил по левому уху моего противника. На мгновение это замедлило его движение, однако серьезной реакции не вызвало. Единственным результатом стало то, что он усилил защиту. Я продолжал атаковать, но пробиться было просто негде. Порез у Бенедикта был небольшим, хотя кровь стекала по мочке и капала на плечо. Это могло отвлечь меня, и я решил не обращать более на его рану внимания.

А потом я решился… Да, разумеется, опасно, но попробовать стоило. Я чуть приоткрылся, на миг, понимая, что теперь он может нанести удар прямо мне в сердце.

Так он и сделал, и я остановил клинок лишь в последний момент. Не хочу даже вспоминать, насколько близок он был тогда к своей цели.

А потом я снова начал сдавать назад, к краю рощи. Отбиваясь и отступая, я добрался до места, где лежал Ганелон. В защите, не нападая, я отступил еще футов на пятнадцать.

И открылся еще раз.

Бенедикт снова сделал выпад, и я снова остановил его. Он возобновил атаку с еще большим усердием, оттесняя меня к краю черной дороги.

Там я постарался удержаться, бочком передвигаясь в заранее выбранное место. Надо было задержать его подольше, чтобы…

Положение было серьезным, но я отчаянно сопротивлялся и был наготове.

А потом открылся снова.

Я знал — он отреагирует точно так же, и потому завел правую ногу за левую и выпрямился после удара. Клинок его при этом я отбил в сторону и повалился спиной на Черную Дорогу, сразу же вытянув вперед руку против контрвыпада.

И он сделал то, что я ожидал, отбив мой клинок, двинулся прямо, я ответил в кварту, заставив его отступить в куст черной травы, через которую я перепрыгнул.

Сперва я не осмеливался глянуть на него — просто стоял, предоставив растениям действовать.

Времени потребовалось немного. Бенедикт заметил их, едва попытался пошевелиться. Я видел, как по его лицу скользнуло удивление, затем озабоченность. И понял: он почувствовал действие травы.

Впрочем, я сомневался, что она может надолго удержать его, поэтому немедленно перешел к атаке.

Я метнулся вправо, за пределы досягаемости его клинка, потом вперед и перепрыгнул через траву по краю черной дороги. Бенедикт попытался обернуться, но стебли уже опутали его ноги до колен. Он пошатнулся, хотя все же устоял.

Я обошел его сзади и встал справа. Удар — и он мертв; впрочем, теперь в этом не было никакой нужды.

Он махнул рукой назад, за спину, повернул голову, выставив клинок в мою сторону. Он даже начал уже выдирать левую ногу.

Но я сделал выпад направо и, пока он выкарабкивался, чтобы отбиться, врезал ему сзади по шее плоской стороной Грейсвандира.

Бенедикт ошеломленно застыл, и я теперь смог подойти поближе, ударить левой ему в печень. Он слегка согнулся. Я перехватил его руку с мечом и еще раз двинул по шее, на этот раз кулаком и крепко. Он упал без сознания. Вырвав клинок у него из руки, я отбросил его в сторону. Кровь из пораненного уха экзотической серьгой стекала на шею.

Отложив Грейсвандир, я ухватил Бенедикта под мышки и потащил его на дорогу. Трава сопротивлялась, но я потянул сильнее и в конце концов освободил его.

К тому времени Ганелон уже пришел в себя. Хромая, он подошел и встал рядом, глядя вниз на Бенедикта.

— Вот это боец… Что ты собираешься с ним делать?

Я подхватил брата на плечи и встал.

— Для начала просто оттащить к фургону, — ответил я. — Принеси наши клинки.

— Хорошо.

Я зашагал по дороге. Бенедикт оставался без сознания, что было на руку, к тому же мне вовсе не хотелось бить его без особой надобности. У фургона я усадил его, прислонив к крепкому стволу.

Когда Ганелон подошел, я вложил клинок в ножны и велел ему развязать веревки на нескольких ящиках. Пока он делал это, я обыскал Бенедикта… и нашел, что искал.

Потом привязал его к дереву, а Ганелон подогнал громадную лошадь и привязал ее к соседнему деревцу, на который я повесил клинок.

Я взобрался на место кучера, Ганелон подошел сбоку.

— И ты его оставишь прямо так? — спросил он.

— Ненадолго, — ответил я.

Мы тронулись по дороге. Я не оглядывался — в отличие от Ганелона.

— Он еще не шевелится, — сообщил Ганелон, а потом добавил: — Никто не мог так подхватить меня и бросить, да еще одной рукой.

— Поэтому я и велел тебе пережидать в фургоне и не идти в бой в случае моего поражения.

— Что с ним теперь будет?

— Я пригляжу, чтобы о нем побыстрей позаботились.

— С ним будет все в порядке?

Я кивнул.

— Хорошо.

Мы проехали мили две, я остановил лошадей и слез на дорогу.

— Не обращай внимания ни на что, — сказал я. — Теперь время позаботиться о Бенедикте.

Я сошел с дороги и встал в тени, достав взятую у Бенедикта колоду. Перетасовав их, я достал Джерарда и вынул карту из колоды, остальные сложил обратно в обшитую шелком коробочку из дерева с костяной облицовкой, где их держал Бенедикт.

Сжимая в руке Козырь с портретом Джерарда, я внимательно вгляделся в карту.

Спустя некоторое время она стала теплой, живой, словно пошевелилась. Я почувствовал присутствие Джерарда Он находился в Амбере — шел по улице, которую я узнал. Джерард во многом похож на меня, только крупнее и тяжелее. Он по-прежнему был при бороде.

Он остановился и поглядел.

— Корвин!

— Да, Джерард. Ты неплохо выглядишь.

— Твои глаза! Ты видишь?

— Да, я вижу снова.

— Где ты?

— Иди ко мне, я покажу.

Взгляд его напрягся.

— Не уверен, что могу сделать это. Корвин, я очень занят.

— Речь идет о Бенедикте, — сказал я. — Ты единственный, кому я могу довериться, чтобы помочь ему.

— Бенедикт? Он в беде?

— Да.

— А почему он сам не обращается ко мне?

— Не может. Он связан.

— Почему? Кем?

— Объяснять долго и сложно. Поверь мне, ему нужна твоя помощь, прямо сейчас.

Джерард закусил бороду зубами.

— А ты сам не в состоянии справиться?

— Совершенно исключено.

— Думаешь, я смогу?

— Уверен.

Он тронул меч в ножнах.

— Не хотелось бы, чтобы за этим крылись какие-нибудь твои козни, Корвин.

— Не сомневайся. У меня было достаточно времени на размышления, я мог бы придумать и что-нибудь поумней.

Он вздохнул, а потом кивнул головой:

— Ладно. Иду.

— Давай.

На мгновение застыв, Джерард шагнул вперед.

И встал рядом со мной. Протянул руку. Положил мне на плечо.

— Корвин, — с улыбкой сказал он, — я рад, что твои глаза опять на месте.

Я отвернулся.

— Я тоже.

— А кто там в фургоне?

— Друг. Его зовут Ганелон.

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая