Принц Хаоса - Желязны Роджер Джозеф - Страница 13
- Предыдущая
- 13/54
- Следующая
Припомнив некоторые подробности этого дела из рассказа моего отца, я спросил:
— Даже если у них есть основания предполагать, что поединок был нечестным?
— Не знаю, — ответил он. — Трудно делать какие-то предположения в столь щекотливых вопросах.
— А кто сейчас глава дома Хендрейк?
— Герцогиня Белисса Миноби.
— Герцог Ларсас, ее муж… Что с ним стало?
— Погиб при падении Лабиринта. Кажется, принц Джулиан из Амбера убил его.
— А Борель их сын?
— Да.
— Ох, черт. Сразу двое. Я и не знал.
— У Бореля было двое родных братьев, сводный брат и сводная сестра, полным-полно дядей, теток, кузенов… Да, это большая семья. И женщины там столь же воинственны, как и мужчины.
— Да, кончено, я знаю. Даже песенка такая есть: «Не женись на леди Хендрейк». А ничего не известно о том, были ли у Корвина какие-то дела с семьей Хендрейк, когда он был здесь?
— Вряд ли сейчас можно что-то узнать, ведь прошло столько времени… Воспоминания стираются, следы исчезают… Нелегко…
Он покачал головой.
— Скоро небо станет голубым? — спросил я.
— Да, вот уже скоро.
— Тогда мне нужно отправиться в Пути Мондора. Я обещал Мондору, что позавтракаю с ним.
— Увидимся позже, — сказал он. — На похоронах, или незадолго до начала.
— Ладно, — ответил я. — Пойду приму ванну и переоденусь.
Я вернулся в свою комнату, где наколдовал себе ванну, наполненную водой, мыло, зубную щетку, бритву, а также серые брюки, черные сапоги и пояс, пурпурную рубашку и перчатки, угольно-черный плащ и клинок в ножнах. Когда я привел себя в порядок, то вышел из комнаты и, пройдя по лесной прогалине, оказался в гостиной. Оттуда я вышел через стену. Дальше на четверть мили тянулась горная дорога, в конце резко обрывающаяся в пропасть. Пришлось вызывать магическую дорожку в виде ленты колышущегося тумана. Пройдя над пропастью, я вышел на дорогу, ведущую прямо в Пути Мондора, вдоль голубых пляжей под двойным солнцем и протянувшуюся вперед примерно на сто ярдов. Я повернул направо, и прошел сквозь обсидиановую черную стену, за которой оказалась небольшая пещера. Затем, перейдя мост, я срезал угол через кладбище, находящееся в нескольких шагах от Грани, и вышел на подъездную дорогу к дворцу Мондора.
Стена слева от меня целиком состояла из пламени, а стена справа, непрерывно изменяясь, сейчас имела видимость морской глубины, в которой плавали какие-то светящиеся твари, поедающие друг друга. Я вошел.
Мондор, в человеческом облике, сидел возле книжного шкафа прямо напротив входа, одетый в черное и белое, положив ноги на черную отоманку. В руках у него был экземпляр «Восхваления» Роберта Хасса, подаренный мной.
— «Гончие смерти боятся меня», — процитировал он. — Замечательное место. Ну, как ты?
— Отдохнул, наконец-то, — сказал я. — А ты?
Он положил книгу на небольшой безногий столик, плавающий неподалеку, и поднялся на ноги. Хотя он явно читал эту книгу потому, что знал о моем приходе, его комплимент не был проявлением простой вежливости — она ему действительно нравилась.
— У меня все в порядке, спасибо, — отвечал он. — Пойдем, я тебя угощу.
Он взял меня за руку и подвел к огненной стене, которая исчезла, как только мы приблизились. Затем какое-то время нас окружала полнейшая тьма, но вскоре мы уже шли по лесной тропинке, и солнце светило сквозь арки ветвей у нас над головой, а по обеим сторонам цвели фиалки. Тропинка привела нас во внутренний дворик, вымощенный каменными плитами, с небольшой бело-зеленой террасой в дальнем конце, откуда открывался вид сверху. Мы проследовали туда, и, поднявшись на несколько ступенек, подошли к роскошно сервированному столу. Я обратил внимание на запотевший графин с апельсиновым соком и корзину теплых еще рогаликов. Мондор жестом предложил мне садиться. Следующий жест — и рядом со мной на столе появился кофейник с кофе.
— Я вижу, ты каким-то образом узнал о том, что я привык есть по утрам на Отражении Земля, — сказал я ему. — Спасибо.
Он слегка улыбнулся и кивнул, усаживаясь напротив меня. Из гущи ветвей над нами доносилось пение птиц, которых я не мог узнать. Легкий ветерок шевелил древесную листву.
— Что ты поделывал последние дни? — спросил я, наливая кофе в чашку и разламывая рогалик.
— Наблюдал, как разворачиваются события на сцене, — отвечал он.
— На политической сцене, я полагаю?
— Как всегда. Хотя то, что произошло недавно в Амбере, заставляет меня рассматривать их как составную часть гораздо более обширной головоломки.
Я кивнул.
— Те исследования, которые вы проводили вместе с Фионой, также указывают на это?
— Да, — ответил он. — Их результаты были весьма необычными.
— Думаю, что так.
— Создается такое впечатление, что конфликт Лабиринта и Логруса затрагивает наши мирские дела в той же степени, что и судьбы Вселенной.
— И мне так показалось. Но я могу быть предубежденным. Я еще раньше оказался втянутым в эту игру, причем без козырей на руках. Когда я перебрал в памяти все прошлые события и сопоставил их с теми, что произошли недавно, то обнаружил, что все они являются фрагментами одной и той же картины. Мне это не очень-то нравится, и если есть какая-то возможность обернуть все вспять, я с радостью воспользуюсь ей.
— Хм, — произнес Мондор. — А что если все твоя жизнь также является всего лишь фрагментом этой картины?
— Меня совсем не радует подобное предположение, — ответил я. — Но мне кажется, что сейчас я должен продолжать действовать в том же направлении, что и раньше, только, вероятно, с большей настойчивостью.
Он сделал жест рукой, и передо мной оказался восхитительный омлет, за которым минутой позже последовало блюдо жареного картофеля с гарниром из лука и зеленого горошка.
— Но все это лишь предположения, — заметил я, принимаясь за еду, — разве не так?
Последовала долгая пауза в разговоре, пока мы утоляли первый голод, затем он произнес:
— Думаю, что нет. По-моему, Силы уже давно ведут между собой эту непонятную борьбу, и вероятно, мы уже близки к тому, чтобы увидеть конец игры.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я внимательно проанализировал события, — ответил он, — что помогло мне сформулировать и проверить ряд гипотез.
— Мне кажется, научный метод одинаково неприемлем в теологии и в политике, — заметил я, — так что не нужно об этом.
— Но ты сам спросил меня.
— Да, верно, извини. И что же дальше?
— Тебе не кажется немного странным, что Суэйвилл умер именно в то время, когда почти одновременно произошли многие другие вещи, о которых никто даже не мог предполагать?
— Когда-то он ведь должен был умереть, — отозвался я, — а все эти последние события наверняка окончательно его доконали.
— Нет, — возразил Мондор, — здесь присутствовал точный стратегический расчет.
— Для чего? Зачем все это было нужно?
— Затем, чтобы ты смог занять трон Хаоса, зачем же еще? — пожал плечами Мондор.
- Предыдущая
- 13/54
- Следующая
