Глаз Ночи (Король изумрудов) - Александрова Наталья Николаевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
Венечка выхватил из кармана мобильный телефон, как герои боевиков выхватывают пистолет, и набрал номер Зарудного.
– Артем Николаевич, – негромко проговорил он, – это Веня. Я в «Голубом сале».
– Очень рад за тебя, – саркастически ответил Зарудный, – и почему ты так торопишься сообщить мне об этом?
– Потому что здесь тот человек, который вас интересовал. Блондин из бара. Ну тот, который говорил об изумруде.
– Не ори! – прикрикнул на него Зарудный. – Незачем весь ваш голубой гадюшник посвящать в мои дела! Я все понял. Буду через двадцать минут. Или своих людей пришлю. Не спускай с него глаз!
Кожаный Бобби вынул изо рта мундштук кальяна и всем телом развернулся к Венечке.
– Ты, подонок! – неожиданно высоким голосом вскрикнул он, схватив Веню за лацканы пиджака. – С кем это ты любезничаешь по телефону прямо на моих глазах? Он мне еще предлагает ехать в Амстердам! Да я с тобой и в Жмеринку не поеду! Грязный развратный ублюдок!
Окружающая общественность с интересом прислушивалась к разгорающемуся скандалу. Венечка нервно сглотнул, погладил Бобби по волосатой руке и торопливо зашептал:
– Душа моя, не горячись! Это всего лишь деловой разговор! Нам же всем надо как-то зарабатывать деньги! Ты вот «пылью» приторговываешь, а у меня свои дела!
– Врешь! – проговорил Бобби, понемногу успокаиваясь. – Я видел, какое у тебя было увлеченное лицо. Это явно был твой любовник! И что у тебя за дела? Явно какой-то криминал! Нет чтобы заниматься чем-нибудь приличным, как все порядочные люди…
– «Пылью», например, – вставил Венечка.
– Например, «пылью», – кивнул Бобби.
Венечка перевел дыхание и оглянулся на дальний угол зала, где видел только что блондина, но того уже не было. Исчез, как утренний туман, пока Венечка препирался с Бобби.
Венечка чертыхнулся и с трудом встал с низенького восточного дивана. Собеседник блондина – худое костлявое лицо, косые бачки, бандитские усики – сидел за столиком в одиночестве, допивая свой коктейль.
Хоть бы его не упустить, он может навести на след блондина, да, может, и сам блондин еще вернется…
Венечка женственной походкой двинулся через зал. Бобби, онемевший от наглой измены, изумленно уставился ему вслед.
Подойдя к дальнему столику, Венечка картинно поклонился и протянул незнакомцу узкую ухоженную руку:
– Вениамин. Мы с вами, кажется, где-то уже встречались?
– Отвали, педик, – коротко и доброжелательно ответил усатый.
– Что за выражения, душа моя! – искренне обиделся на незнакомца Венечка. – Судя по тому, что вы посетили это заведение, вы тоже не совсем мать Тереза.
Сзади пол взволнованно задрожал под тяжелой поступью кожаного Бобби.
– Нет, ты послушай, – стервенея, проговорил он, схватив Венечку за плечо. – Ты все-таки совсем сбрендил? У тебя что – крыша поехала? Ты, грязный голубой ублюдок!
– Вот видите, – усмехнулся усатый незнакомец, – ваш друг тоже недоволен. Может быть, вы с ним как-нибудь сами разберетесь, а меня избавите от своего присутствия?
– А ты, плесень помойная, гниль болотная, вообще заткнись! – рявкнул Бобби, нагнувшись к усатому и нацелившись толстым волосатым пальцем ему в переносицу. – Ты вообще что здесь делаешь, ошибка природы, натурал проклятый?
С двух сторон среди танцующих и обнимающихся в густом искусственном тумане пар уже пробирались клубные вышибалы. Венечка затравленно оглянулся, и в это время в дверях клуба появился Миша Молоток, громила на службе Зарудного. С облегчением вздохнув, Веня потянул Бобби за кожаный рукав:
– Пойдем, пойдем отсюда, душа моя! Это совершенно не то, что ты думаешь!
– Не то, не то, – недовольно бурчал Бобби, – ты уже совсем с катушек сошел, до натуралов докатился.
Венечка махнул Мише рукой, поравнялся с ним и, показав глазами на человека с усиками, прошептал:
– Сам блондин исчез. Но вот этот тип сидел с ним, наверняка может на него вывести.
Бобби хотел было снова расшуметься, но, столкнувшись глазами с опасным и острым, как бритва, Мишиным взглядом, предпочел промолчать. Он вернулся с Венечкой за прежний столик, пододвинул к себе кальян и обиженно зачмокал мундштуком.
Миша Молоток срисовал человека с усиками и отправил его внешность в ячейку своей памяти, надежной, как швейцарский банк.
Он жестом подозвал официанта, потребовал абсент – против моды не попрешь – и приготовился ждать.
Наружное наблюдение было его работой, его стихией, он был уверен, что человек с усиками никуда от него не денется. Тем более что снаружи, возле обоих выходов из клуба, дежурили двое его ребят.
Особенно долго ждать не пришлось: усатый допил коктейль, расплатился и пошел к выходу. Миша положил на стол деньги и ленивой походкой тронулся вслед за объектом.
На улице он сделал чуть заметный знак своим ребятам, и началась стандартная «мельница» – они втроем повели объект, поочередно меняясь местами.
Усатый сел в темный «гольф», люди Зарудного расселись по трем машинам – Мишина синяя «тойота» впереди, за ней серый «форд» и зеленая «мицубиси».
Через десять минут Миша пропустил «форд» вперед и пристроился в хвост колонны, еще через десять минут серый «форд» пропустил вперед «мицубиси» За это время они проехали по Вознесенскому проспекту, по Гороховой улице, пересекли Исаакиевскую площадь. Дворцовую, проехали по двум мостам и оказались на Петроградской стороне. Здесь темный «гольф» остановился возле закрытой на кодовый замок парадной, и усатый вошел внутрь.
Мишин человек из «мицубиси», который сейчас возглавлял колонну преследователей, вышел из машины, записал в блокнот номер «гольфа» и подошел к парадной. Подождав немного перед домом, он увидел, как загорелось окно на четвертом этаже, и направился к Мишиной машине за дальнейшими инструкциями.
Миша связался с шефом и сообщил Зарудному все, что удалось узнать. Зарудный записал номер темного «гольфа» и позвонил своему человеку в автоинспекцию, который получал от него такую щедрую надбавку к милицейской зарплате, что в любое время дня и ночи готов был предоставить любые сведения, касающиеся автомашин или дорожно-транспортных происшествий.
Уже через полчаса гаишник сообщил Зарудному, что темно-серый «фольксваген-гольф», регистрационный номер которого ему сообщили, угнан три дня назад с уличной парковки на проспекте Солидарности.
Узнав об этом, Зарудный позвонил на мобильник Мише Молотку и отдал ему короткое распоряжение.
Миша был парень неглупый и любил пофилософствовать. Подходя к парадной, он сказал своим подручным:
– Знаете, на какие категории делятся все люди?
– На лохов и конкретных пацанов, – не задумываясь, ответил ему один из ребят.
Миша поморщился.
– Это само собой, но вообще-то люди делятся на тех, кого можно бить, и тех, кого бить нельзя, – опасно.
– Ну да, – подтвердил тот же парень, – за которых братва конкретно отомстит.
– Не только, – снова поморщился Миша, – опасно бить также людей богатых, влиятельных, известных…
Они подошли к подъезду, и философская дискуссия закончилась. Миша посветил на кодовый замок фонариком, и в боковом освещении сразу стало видно, какие четыре кнопки больше вытерты от частых прикосновений. Миша нажал эти кнопки, и дверь подъезда послушно отворилась.
Тройка поднялась на четвертый этаж, подошла к двери, которую вычислили, исходя из расположения светящегося окна. Миша, который любил не только философствовать, достал универсальную отмычку и двумя ловкими движениями открыл дверь. Стараясь не шуметь, все трое вошли в темный коридор.
В дальнем его конце из-за неплотно прикрытой двери выбивалась полоска света.
Миша крадучись подошел к этой двери, остановился, достал из-за пазухи пистолет, перебросил его в левую руку и сильным резким ударом ноги распахнул дверь.
Они оказались на кухне. Человек с усиками успел переодеться в синий «адидасовский» спортивный костюм и теперь сидел за столом и пил черный кофе из яркой фаянсовой кружки. Увидев на пороге своей кухни незнакомых людей, он изумленно вы таращил глаза и потянулся за лежавшим на столе хлебным ножом. Миша Молоток, не дав ему опомниться, ударом ноги вышиб из-под него табуретку и несильным прямым тычком свободной правой руки отправил в угол кухни.
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
