Мистерии Осириса: Заговор сил зла - Жак Кристиан - Страница 30

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая

— Одна?

— Нет. С тобой пойдет один из моих людей, чтобы устранить возможные преграды. Он и вынесет сокровище из святилища.

— Это предприятие представляет собой серьезный риск!

— Не больше, чем карьера танцовщицы. Серьезная рана — и твое будущее ломается.

Оливия поняла угрозу. Отступать ей было некуда.

— Стало быть, я жду от вас известий... дома!

— Отведи ее, Жергу. Второй дом на первой улице от северо-восточного угла храма Птаха. На двери красной краской нарисован короткий меч. Стражник из дома напротив даст тебе ключ. Скажи ему, что ты от Бельтрана.

Под этим сирийским именем Медес владел несколькими домами в Мемфисе и использовал их для хранения товаров, прибывавших в столицу разными путями. Этот дом еще пустовал, потому что был куплен недавно.

Пока эти двое уходили, Медес дал успокоиться обуревавшим его чувствам. Необузданное влечение к женщинам погубило Сехотепа. Сесострис обвинит его в краже бесценного сокровища, и Дом Царя придет в беспорядок, в нем все смешается. Счастливый случай и удачная комбинация сделают Медеса владельцем целительного золота!

Даже если мысли о сокровище, которым он надеялся завладеть, и не покидали его, Медес не должен был пускать свои дела на самотек. Поэтому он снова хотел встретиться с ливанцем и узнать, держит ли коммерческое обещание его партнер. Использовав свой обычный прием, он оказался в доме у ливанца поздно вечером. Его, как обычно, встретил приветливый хозяин.

Низкие столики были заставлены блюдами с аппетитными пирожными. Медес, не произнеся ни слова, поднес к губам кубок с выдержанным вином.

— Я только что его получил, — начал ливанец, — и счастлив, что вы — первый, кто его пробует. Сказочный Египет! Благодатный климат, несравненные вина, кухня выше всяких похвал! Она совершенно не позволяет сесть на диету! Здесь даже самый большой пессимист откажется от своих мрачных мыслей.

— Твоя философия довольно интересна, но мне хотелось бы знать, реализуются ли наши с тобой планы.

— О, не откажите мне в удовольствии и отведайте это пирожное с заварным кремом, спрыснутым финиковым спиртом. По словам моего кондитера, это — самый изысканный десерт во всем Мемфисе!

Попробовав, Медес не пожалел о том, что уступил просьбам хозяина дома.

— Египтяне так любят мебель из кедра, что наши склады уже пусты, — снова завел разговор ливанец. — Готовится новая поставка, значительно большая, чем первые две. А с вашей стороны все в порядке? Трудностей нет?

— Никаких.

— Сосуды в виде беременной женщины прибудут сюда недели через две. Мой корреспондент пишет, что они по своей красоте и прочности превосходят те, что поставлялись на рынок раньше. А что касается урожая опия, то он самый высокий за последние десять лет, и — заметьте — я скупил его полностью! Мои конкуренты были... устранены. Такой же результат и в отношении масел. Сколько мы можем задействовать хранилищ?

— Ты изумляешь меня своей проворностью, — признал Медес.

— Я могу быть и терпеливым.

— Должен признать, что ты меня удивляешь.

— О, в ваших устах этот комплимент дорогого стоит! Я постараюсь работать как можно лучше, чтобы продолжать в том же духе и завоевать ваше доверие. Но мои добрые новости на этом еще не кончились: мой руководитель согласился встретиться с вами. Ближайшее новолуние вам подходит?

— Подходит. В Мемфисе?

Ливанец, казалось, смутился.

— Нет, немного южнее.

— Где точно?

— Возле Абидоса.

— Абидос? Это запретная земля.

— Он сказал, что у вас там знакомый постоянный жрец. Ему хотелось бы поговорить с вами, вашим помощником Жергу и жрецом с Абидоса.

Медес побледнел. Кто мог быть в курсе его союза с Бегой?

— Назови мне имя твоего главы!

— Он вам назовет его лично.

— Берегись, ливанец! Раз тебе известно, кто я, не провоцируй меня!

— Я получил строгие указания и должен им следовать, Медес. Поймите это.

— На эту встречу я не поеду.

— Если вы ее пропустите, то совершите ложный шаг.

— Это угроза?

— Ну что вы, это не мой стиль! Я только считаю, что эта встреча будет вам полезна.

Медес был в ярости. Как осмеливался диктовать ему условия этот проклятый иноземец!

— Если ты немедленно не перестанешь шпионить за мной, я разорву наше сотрудничество!

— Разве это не будет серьезной ошибкой? Ведь оно так многообещающе!

— Что тебе известно об Абидосе?

— Мне? Ровным счетом ничего.

— Но твой руководитель, он...

— Он всего лишь попросил меня предложить вам эту встречу.

Ливанец выглядел искренним. А если этим таинственным руководителем был другой жрец с Абидоса, который хотел обойти Бегу?

— Мне вовсе не хочется подстраивать вам западню, — прибавил хозяин дома. — Да и моему руководителю тоже.

— Я должен подумать.

Медеса приводило в ужас то, что не он был в центре игры. Но порой нужно было уметь делать вид, что проигрываешь, чтобы в следующий ход отыграться с большим выигрышем.

С восходом солнца все постоянные жрецы Абидоса начинали исполнять свои функции. Тот, кто наблюдал за целостностью великого тела Осириса, удостоверился в идеальном состоянии печатей на дверях его гробницы. Тот, о чьих обязанностях не знал никто, ибо он ведал тайны, помог первому, а потом другому, кто делал возлияния свежей воды на жертвенные столы. Почитая культ предков, служитель КА восстановил связь со световыми телами — покровителями Абидоса. А семь музыкантш богини Хатхор воспели божественный дух.

Безволосый, которому не в чем было упрекнуть никого из жрецов, пригласил всех в теперь уже совсем законченный Храм Миллионов Лет Сесостриса. Он возглавил процессию и вошел в открытую дверь в центральной части северной стены. Отсюда начиналась дорога к храму — обширному четырехугольному зданию, окруженному двором с портиком из четырнадцати колонн. На этот портик выходили двери службы, обеспечивающей сообщение со складами жертвенных продуктов и ритуальных предметов. За портиком начинался колонный зал.

Зачерпывая воду из бассейна, Безволосый провел очищение одного за другим всех участвующих в церемонии. Затем все прошли перед статуями фараона и его Великой Супруги, которые в безмятежном покое стояли в святилище, воплощая вечную тайну священного брака.

На потолке храма блестели золотые звезды. На стенах был изображен царь, беседующий с богами, и в частности с Осирисом.

От имени монарха Безволосый посвятил Маат Невидимому миру.

— Это здание было построено Осирисом в виде подобия Долины света, — сказал он. — Эти колонны являются опорами космоса, священные символы лежат каждый на своем месте, а внутри разлит божественный аромат. Пусть же жрицы акации споют и сыграют на музыкальных инструментах для Древа Жизни!

Голоса слились в медленном песнопении, заставившем всех представить, что в мире царит гармония, которая царила в Абидосе до болезни акации.

После пения все вернулись к реальности.

— Зазеленели только две ветви, — сказал Безволосый. — Пирамида Дашура, возможно, воспрепятствует новой волне увядания, но мне хочется подчеркнуть, что с нашей стороны совершенно необходимо строжайшее исполнение обязанностей. В нынешних обстоятельствах нельзя будет простить ни малейшей небрежности.

Наступил черед юной жрицы и Беги менять жертвенные продукты на столах и распределять остатки продуктов среди временных жрецов. После того как боги отведали нематериальных эманации от этих продуктов, они могли быть использованы для питания физического тела.

— Удачно ли прошла ваша миссия в Мемфисе? — спросил Бега.

— Я передала фараону послание от нашего Верховного жреца.

— Понравилась ли вам столица?

— Город большой, очень оживленный. Великолепные храмы. Но мне бы не хотелось там жить. Я предпочитаю покой Абидоса.

— Царский двор наполнен интригами и амбициями. Здесь же царство обретает свое реальное равновесие. Абидос — это основной долг фараона, и я убежден, что строительство этой пирамиды станет решающим этапом.

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая