Русский Рэмбо для бизнес-леди - Звягинцев Александр Григорьевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/135
- Следующая
Шведов дал Ольге подписать протокол допроса и, прежде чем отпустить ее, спросил:
– Извините, Ольга Викторовна, вопрос, вероятно, личного порядка… У вас есть какие-нибудь сведения о вашем бывшем муже, Скворцове Игоре Федоровиче, Скифе?
– Скиф погиб в Сербии.
– Погиб? Вы уверены?
– Я узнала об этом два года назад.
– Странно, – Шведов привстал со стула. – А по моим сведениям, год назад Скиф получил звание полковника сербской армии.
– Что вам и сказать, – смутилась Ольга. – Если бы Скиф был жив, может, того… – Она кивнула на окно, за которым все еще дымилась изуродованная взрывом машина. – Может быть, того и не случилось бы… И если он жив, глупо думать, что Скиф стал бы таким образом мстить мне.
– Вы меня не так поняли, Ольга Викторовна. – Шведов отвернулся к окну. – В Афганистане Скиф спас мне жизнь.
– Мне тоже, – кивнула Ольга.
– Я слышал об этой истории. А если все же Скиф жив?..
– Я бы порадовалась за нашу с ним дочь. Извините, у меня раскалывается голова.
– Мои люди доставят вас домой.
– В этом нет необходимости, – Ольга кивнула за окно. – За мной приехал муж, Серафим Мучник, которым вы только что интересовались.
Стоя у окна, полковник Шведов наблюдал, как здоровенный толстяк в длинном черном пальто от Версаче, путаясь в полах, бестолково суетился, усаживая Ольгу в молочно-белый "Мерседес-500".
– Красиво жить не запретишь! – кинул вслед "Мерседесу" вошедший в комнату майор Кулемза и добавил, зло усмехнувшись:
– Бандиты живут красиво, но – недолго.
– Едем к Дьякову! – собирая бумаги, сказал Шведов.
…Генерал-лейтенант ФСБ Дьяков, по прозвищу Инквизитор, молча выслушал доклад полковника Шведова о неудавшемся покушении на тележурналистку Коробову и задумчиво прошелся по кабинету.
В прямой спине генерала, в его волевом, вскинутом вверх подбородке чувствовалась военная косточка.
В то же время в плавных кошачьих движениях, в его неторопливых жестах и особенно в темных непроницаемых глазах было что-то от матерого хищника, в любой миг готового к отражению агрессии и к стремительному нападению.
– Твои соображения, полковник, по этому делу? – наконец повернулся он всем корпусом к Шведову.
– Радиоуправляемая мина на двести грамм в тротиловом эквиваленте, – сказал Шведов. – И тем не менее, похоже, Коробову не хотели убивать, товарищ генерал…
– Сказал "а", говори "б", – тихим, но властным голосом сказал тот.
– Хотели пугануть грохотом, может, предупредить от какого-то ее шага…
– Основания для такой версии?
– Я спросил себя: а почему было не снять Коробову снайперу из какой-нибудь припаркованной у телецентра машины, а их там сотни. Пространство ровное, хорошо просматриваемое. Вероятность попадания для профессионала стопроцентная и шума никакого.
– И это все? – строго посмотрел на Шведова Инквизитор. – Хило, полковник!
– Не все, товарищ генерал, – возразил тот. – Запугивание с громыханием – из арсенала Фармазона…
Фармазоном только в своем кругу они называли генерала Кострова.
– Это серьезней, – качнул подбородком Инквизитор. – Думаешь, у Фармазона появились веские причины для подобного риска?
– Все может быть, – пожал плечами Шведов.
Инквизитор бросил на Шведова короткий взгляд и зашагал по кабинету. Минуты через две он остановился вплотную к нему и тихо сказал:
– Под "зонтиком" дело о покушении на журналистку, отложи все текущие дела и осторожно копни его. Но.., но главное, мне нужна информация о цели визита Коробовой и Фармазона к Питону в Цюрих.
Питоном окрестил Виктора Коробова лично Инквизитор еще десять лет назад за его умение "заглатывать" свои жертвы целиком и умело уползать от возмездия за черные дела, которые он, Инквизитор, кропотливо распутывает все эти десять лет.
Увидев хмурое лицо Шведова, Инквизитор спросил:
– Не любишь копаться в семейном грязном белье, полковник?
– Признаться, да, товарищ генерал. Мне кажется, лучше копнуть сделки Коробовой. До ее папаши Питона в Швейцарии нам не дотянуться, а тратить время на его семейные отношения с дочерью и Фармазоном…
– Англичане говорят: "В каждом доме есть свой скелет в семейном шкафу", – сказал он и добавил вполголоса:
– Мне нужно знать все про скелет в шкафу Питона. Мои люди в Швейцарии, разумеется, заглянут в его дом, но ты постарайся открыть мне его семейный шкаф здесь, в Москве. Но открыть абсолютно без скрипа… Иначе таких полканов спустят, что на нас никто не поставит и ломаного гроша.
– Понял, Егор Иванович, – кивнул Шведов. – Через Фармазона и Коробову…
– Люблю понятливых!..
– Разрешите вопрос, Егор Иванович?..
– Разрешаю.
– А если эта версия тупиковая?
Инквизитор чему-то затаенно усмехнулся и показал на дверь.
После ухода полковника Шведова он достал из сейфа тоненькую папку без номера, с одной лишь надписью от руки: "Совершенно секретно. Дело Питона". Начато десятого января 1985 года. Десять лет назад схватку с Питоном Инквизитор проиграл, и не в том было дело, что он не любил проигрывать. Инквизитор твердо знал, что несовершившееся возмездие даже одному высокопоставленному преступнику развращает все общество в целом. Поэтому момента, когда под благовидным предлогом появится шанс добраться до бывшего функционера ЦК КПСС Виктора Коробова, жирующего ныне в Швейцарии, Инквизитор ждал все эти годы. И вот теперь, кажется, забрезжил шанс…
Пробежав глазами содержимое нескольких листков из папки, Инквизитор потер ладонью в области сердца и трясущимися руками открыл коробочку с валидолом. Сунув таблетку под язык, он подождал, когда боль отпустит, и снова склонился над папкой…
Прочитав последний листок. Инквизитор подошел к окну и долго смотрел на копошащийся в предзимних сумерках человеческий муравейник. Там, в этих в угрюмых домах, уходящих в серое небо, криком кричит от страшных унижений, голода и холода человеческая плоть. Там умирают ограбленные больным шизофренией государством никому не нужные старики и старухи, ночуют в подвалах и на вокзалах брошенные нищими родителями дети. Там роятся стаи бандитских группировок, расплодившихся на их слезах, как мухи в жаркое лето, и бандитской масти чиновники – мздоимцы и казнокрады. И те и другие теперь рвутся к власти, чтобы, как упыри, сосать из народа последние соки без страха возмездия задела свои черные. Там шныряют по улицам наркоманы, сутенеры и проститутки, ставшие ими по вине бездарных и алчных правителей. Цена человеческой жизни стала там – копейка.
- Предыдущая
- 23/135
- Следующая
