Выбери любимый жанр

Морской охотник - Зверев Сергей Иванович - Страница 41


Изменить размер шрифта:

41

Лодка лежит в российских территориальных водах, а значит, и все, что на ней есть, принадлежит России.

Хотя бы как военный трофей. И неважно, что он лежал бесхозным шестьдесят лет. По законам он все равно российский.

— Может быть, там остались какие-то документы, — ответил Яманиси.

Это звучало уже совершенно неубедительно.

— Какие могут остаться документы, если лодка лежала на дне шестьдесят лет?!

— Всякое может быть…

— Господин Яманиси, насколько я понимаю, вы не археологи. А такого рода исследования относятся, на мой взгляд, уже скорее к археологии, — заявил Селезнев. — И у вас нет разрешения от российских властей на вскрытие этой подводной лодки. Поэтому я, как представитель своей страны, официально вам это запрещаю.

— Но я же говорил вам, мой долг перед соотечественниками…

— Вы вернетесь к себе в Японию и исполните свой долг, сообщив о том, что обнаружили эту субмарину.

А потом ваши историки — заметьте, господин Яманиси, именно историки, а не биологи — свяжутся с нашими властями и получат разрешение. Тогда вам никто не будет препятствовать.

— Но это займет много времени. Родственники погибших…

— Не так уж много времени это займет. От силы — год. Родственники погибших ждали шестьдесят лет, еще один год ничего не изменит, — Селезнев был непреклонен. — Я не возражаю против визуального осмотра корабля, но проникать внутрь разрешить вам не могу.

— Зря вы так, — растерянным и огорченным голосом сказал Яманиси. Однако даже неопытному во всем, что касалось азиатов, Селезневу показалось, что интонация звучит неискренне. «Впрочем, какая разница? — подумал Селезнев. — Главное, чтобы подчинился».

— Отдайте приказ прекратить подводные работы, — потребовал Селезнев.

— Хорошо, — Яманиси кивнул и сказал несколько фраз по-японски, обращаясь к своим подчиненным.

Те стали нажимать какие-то кнопки, и монитор погас.

Селезнев довольно кивнул и немного расслабился. Разумеется, японцы не станут вступать в конфликт с российскими военными.

— Вот и отлично, — сказал он. — Мы же вам сейчас не препятствуем стеллерову корову искать. Потому что у вас все разрешения есть. А в следующем году никто не помешает вашим историкам вскрыть подлодку.

— Вы не понимаете, господин Селезнев, — сказал Яманиси. — Для нас честь павших воинов — это свято.

Иногда год — очень много.

«Рассказывай! — мысленно хмыкнул Селезнев. — Конечно, много. Когда сюда ваши через год явятся, мы все, что там есть ценного, уже поднимем. России это не помешает, а японцы обойдутся, они нас побогаче. Честь павших воинов тут ни при чем, зря ты мне лапшу на уши вешаешь».

— Тем не менее я не могу изменить своего решения, — вслух сказал он.

Ответить Яманиси не успел. В этот момент в каюту вошел японский радист и что-то сказал своему начальнику.

— Меня вызывают по рации, — сказал Яманиси. — Сейчас я вернусь.

Возвращаясь в каюту после неприятного разговора с американцем, Яманиси умышленно шел очень медленно. Ему нужно было время, чтобы принять правильное решение. Ошибиться он не имел права.

В нескольких шагах от каюты, где находился Селезнев, Яманиси остановился. Итак, что же ему делать?

Этому Дональдсону нельзя знать о подводной лодке.

Он наверняка и так много о чем знает, а если сейчас поймет, что корабль как раз над лодкой стоит и подводные работы ведутся, это будет полным крахом. Он обо всем догадается — дураков в ЦРУ не держат. Конечно, подводные работы можно временно прекратить — да они уже и прекращены из-за русского. Про подводную лодку тоже можно промолчать — вряд ли на вертолете есть гидролокатор. Да и маловероятно, чтобы Дональдсон разбирался в морских работах. Но есть другая проблема. И она в том, что на борту русские. Про подводную лодку американец может узнать от них. Значит, проблему русских пора наконец решить.

Яманиси одобрил собственные мысли. Да, пора.

Даже если бы не было американца, все равно нужно было принимать экстренные меры. Вести подводные работы русский не даст. Он будет мотаться за кораблем, пока они не вернутся на Медный, а там растреплет все начальству. Да он, кстати сказать, и до возвращения может все сообщить на берег — по рации.

«Русский не должен попасть на свой катер, — подумал Яманиси. — Он должен исчезнуть. Тогда и американец ничего от него не узнает».

Приняв решение, Яманиси почувствовал прилив сил. Теперь нужно было решить только несколько технических вопросов и действовать. "Русских лучше брать живыми, — подумал он. — Если стрельба в каюте начнется, то можно приборы повредить. Да и следы от пуль могут на стенах или еще где-то остаться.

Как потом это американцу объяснять, если заметит?

Нет, их нужно взять живыми и посадить в трюм. Там-то они нам не помешают. А катер нужно подорвать.

И поскорее, пока американец не прилетел. Он сказал, что будет через час. Что ж, время еще есть. Надо отдать распоряжения".

Через несколько минут Яманиси вернулся в каюту с монитором.

— Кто вас вызывал? — спросил Селезнев. — Не наши?

— Нет, — покачал головой Яманиси. — Так, мелочи. Положите секунду, — и он заговорил по-японски.

Селезнев почувствовал, что против них что-то затевается, но сделать ничего не успел. Закончив говорить, Яманиси резко кивнул и громко выкрикнул какое-то японское слово.

В ту же секунду дверь каюты распахнулась. Внутрь ворвались двое японцев с автоматами на изготовку, — Ру-ки вверх! — с ужасным акцентом крикнул один из них.

Деваться было некуда — автоматы пограничников были на плечах. Той секунды, которая была необходима, чтобы взять их в руки, японцам было бы вполне достаточно, чтобы спокойно их расстрелять. Трое пограничников медленно подняли руки.

— Господин Селезнев, я не хочу кровопролития, — спокойно сказал Яманиси. — Если вы будете благоразумны, то никто не пострадает. Ни вы, ни ваши люди.

Но для этого вам необходимо в точности исполнять мои приказы. Итак, сейчас медленно, двумя пальцами возьмите свой автомат за ремень и бросьте на пол.

Селезнев повиновался — к уже вошедшим японцам прибавились еще двое, расклад сил был для русских совершенно безнадежным.

— Теперь прикажите сделать то же самое вашим людям, — сказал Яманиси. — Имейте в виду, при малейшей неточности в них будут стрелять.

По тому, как это говорилось, было очевидно, что Яманиси готов исполнить свою угрозу.

Через полминуты русские были разоружены.

— Не пойму, на что вы рассчитываете, — сказал Селезнев, решив, что раз автомата у него больше нет, то нужно пользоваться единственным оставшимся оружием — даром речи. — О том, что мы здесь, знают на катере. Уже скоро они забеспокоятся, попытаются выйти на связь. А потом сообщат о том, что мы не вернулись, на берег. И тогда вам крышка.

Наши поднимут пару вертолетов огневой поддержки и сделают из вашего корыта решето. Лучше, пока не поздно, уберите своих людей и верните нам оружие.

Я даю слово офицера, что в этом случае о том, что здесь произошло, никто не узнает.

Вместо ответа Яманиси коротко кивнул сидящему за пультом оператору. Тот нажал на какую-то кнопку.

Тут же где-то неподалеку раздался грохот. А спустя пару секунд корабль японцев ощутимо тряхнуло.

— Это был ваш катер, господин Селезнев, — спокойно сказал Яманиси. — Он взорвался. Так что теперь сообщать на берег о вашем исчезновении некому.

— Ах ты сука! — Селезнев рванулся к японцу, но в грудь ему тут же уперлись стволы двух автоматов.

— Вы наверняка понимаете, — как ни в чем не бывало продолжал Яманиси, — что для вашего начальства вы погибли вместе с катером. Так что я могу в любой момент приказать вас пристрелить и выбросить за борт. Но этого можно избежать, если вы будете подчиняться. Вы должны оставаться здесь, в каюте. Любая попытка поднять шум или напасть на моих людей будет означать немедленную смерть всех троих. Передайте это своим подчиненным, чтобы не вздумали изображать из себя героев.

41
Перейти на страницу:
Мир литературы