Морской охотник - Зверев Сергей Иванович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/60
- Следующая
— Может быть, все же вы еще хотя бы день побудете на берегу…
— Почему бы и нет? Побуду, если и вы тоже побудете.
Яманиси стоило огромного труда не вцепиться сейчас в горло этому русскому или, на худой конец, своему коку. Надо же было, чтобы все так неудачно сложилось! Американец жив и, скорее всего, уже разболтал все, о чем разузнал от Окубо и догадался сам.
А теперь еще русский оказался здоровым, и нет никакой возможности от него отделаться! Нужно было немедленно принимать какое-то решение, иначе его молчание станет выглядеть подозрительно…
Но никакого решения Яманиси принять не успел.
Откуда-то из глубины госпиталя раздался топот, кто-то приближался почти бегом. В следующую секунду из-за поворота появилась медсестра Даша:
— Борис Михайлович! Гаранин умер!
Несколько секунд ответом ей была гробовая тишина.
— Кто умер? Гаранин?! — наконец выдавил из себя Кравцов. — Почему? Он же не травился!
— Не знаю! Может быть, это из-за… — Даша осеклась, встретившись глазами с Полундрой.
— Из-за чего?
— Они ночью с Сережей подрались.
— Так. А теперь по порядку, — решительно вступил в разговор Берегов. — Что за Гаранин, с кем подрался, отчего умер?
— Гаранин — это сотрудник ФСБ. Он допрашивал его, — Кравцов кивнул на Меллинга. — Вчера он потребовал, чтобы я его оставил в палате на ночь. Возражать у меня не было причин. Больше я ничего не знаю.
— Так, а ты что скажешь? — спросил Берегов у девушки.
— Я, в общем, ничего не знаю… — пробормотала она, опустив глаза.
— Ты мне не крути! Я сам слышал, как ты сказала, что они подрались с Павловым!
— Я ночью услышала шум в той палате, — не поднимая глаз, тихо сказала девушка. — Пошла узнать, в чем дело, и увидела, что Гаранин из пистолета в Сергея целится.
— А потом?
— Потом Сергей у него пистолет ногой вышиб, а самого его ударил по шее. Гаранин упал.
— Он был жив! — возмущенно сказал Полундра. — Это был не смертельный удар! Да и пульс я у него проверял — он был жив!
— Подождите, Павлов, дойдет дело и до вас, — официальным тоном сказал Берегов. — А вы, — он снова обратился к медсестре, — проверяли, был ли жив этот Гаранин после того, как Павлов его ударил?
— Нет… Сергей пощупал ему пульс и сказал, что все в порядке.
— А вам не кажется, что в данном случае он был стороной заинтересованной? Почему вы не проверили сами? Вы же медсестра! У вас есть медицинское образование!
— Я… Я не подумала… Я поверила…
— Все ясно. Так, Борис Михайлович, немедленно идите к этому Гаранину, проверьте, правда ли он мертв. Даша, вы сейчас пойдите и вызовите милицию. А вы, — Берегов повернулся к Полундре, — идите в ординаторскую и сидите, ждите, пока не прибудет милиция. Надеюсь, вы понимаете, что вам не следует никуда выходить?
— Он жив был, третий раз повторяю, — сказал Полундра. Он был несколько растерян, такого он совершенно не ожидал. — Кстати, убить его мог японец! Я же один раз его застукал в палате! Он наверняка хотел американца достать, но ошибся из-за того, что мы на его место Гаранина положили.
— В этом разберутся те, кому положено, — по голосу Берегова было ясно, что он не верит ни одному слову Полундры. — А пока идите в ординаторскую.
Делать было нечего, если сопротивляться, то только больше подозрения на себя навлечешь. Полундра подчинился.
— Что произошло? — по-английски спросил у Берегова Яманиси. Глава администрации коротко объяснил ему ситуацию. На этот раз Яманиси не позволил себе ни малейшего проявления эмоций, хотя теперь многое прояснилось. Каваи просто перепутал.
Что ж, в чем-то это может быть и к лучшему. Если русского «океанолога» заподозрят в убийстве, то в море с ними он точно не пойдет.
Можно немного ускорить дело, дать Берегову еще денег, чтобы направил старания милиции в нужное русло. Или не стоит? Улик против «океанолога» и так много, а вот лишний раз привлекать внимание к тому, что они очень хотят от него избавиться, не стоит. Берегов ведь тоже не дурак, дураков на таких постах не держат.
Милиция прибыла через несколько минут — в маленьком островном поселке все близко. Немолодой капитан, проживший на острове уже больше двадцати лет, внимательно выслушал Берегова.
— Имей в виду, Коробов, дело важное. Не алеут спьяну жену убил — смерть сотрудника ФСБ будет расследовать и кто-нибудь из их конторы. Так что постарайся, чтобы к их прибытию у нас все уже было готово, и они только результаты проверили. А то начнут по острову мотаться, вынюхивать…
У Берегова были веские причины не желать того, чтобы на острове началось хоть какое-то расследование ФСБ — слишком многое могло попасться при этом следователю на глаза, пусть даже случайно.
— Все понял, — кивнул Коробов. — Разрешите приступать?
— Приступай.
Первым делом капитан потребовал, чтобы никто из людей, бывших здесь ночью, не покидал госпиталя без его особого разрешения. Поэтому японцам, уже собравшимся уходить, пришлось задержаться. Потом Коробов потребовал, чтобы Кравцов немедленно сделал вскрытие и точно установил причину смерти Гаранина. Опыта у Кравцова в таких делах почти не было, но хирургом он был неплохим и справился довольно быстро. Правда, единственным результатом было почти полное отсутствие результатов.
— Причина смерти — остановка сердца, — сказал Кравцов, входя в палату, где Коробов разговаривал с Дашей.
— А остановка сердца от чего? — немедленно спросил капитан.
— Вот этого не знаю. Ничего определенного сказать не могу.
— А мог он сам по себе умереть?
— Вряд ли. Организм вполне здоровый, травм нет, не с чего было сердцу останавливаться.
— И тем не менее оно остановилось. Почему?
— Говорю же — не знаю. Может быть, конечно, мне опыта не хватает, но, по-моему, вам и патологоанатом со стажем то же самое бы сказал. Ничего нет. Никаких причин, которые могли бы повлечь за собой остановку сердца. Или, вернее, никаких видимых причин.
Но должен сказать, что есть целый ряд препаратов, которые могут вызвать это и практически мгновенно исчезнуть из крови. Уже через полчаса-час такие вещества зафиксировать невозможно. А еще такую остановку можно вызвать, если сильно сжать грудную клетку. Если сделать это осторожно, то следов на коже может не остаться.
— Ясно. Эх, медицина-медицина, сколько лет живу, и с каждым годом убеждаюсь, что никакого толку от нее нет, — тяжело вздохнул Коробов.
— Чем богаты… — развел руками Кравцов.
— Ладно, и на том спасибо. Теперь хотя бы ясно, что он не от того удара умер, о котором мне тут девушка рассказала. Тогда имеет смысл с самим подозреваемым поговорить.
«Ого, он уже подозреваемый, — отметил про себя Кравцов. — Плохи дела у парня».
Полундра сидел в ординаторской под охраной двух милиционеров. Наручники они на него надевать не стали, резонно рассудив, что если бы он хотел сбежать, то попытался бы сделать это еще до их прибытия.
— Ну, что скажете? — спросил капитан Коробов, садясь напротив Полундры.
— Что говорить — задавайте вопросы, — хмыкнул спецназовец.
— Хорошо. Вы сознаетесь в том, что убили сотрудника ФСБ Николая Гаранина?
— Нет.
— А вот медсестра Дарья Шепунова показала, что вы уже дважды за последние сутки с ним ссорились и что оба раза дело дошло до драки. Кстати, первый из этих случаев подтверждает Борис Михайлович Кравцов. А второй, по словам девушки, может подтвердить американец. С ним я еще не говорил, но, думаю, он расскажет все, как было.
— Я ничего этого и не отрицаю, — сказал Полундра. — Да, мы с ним ссорились, я ему два раза приложил по шее, но не убивал! Вы уже провели вскрытие?
От чего он умер?
— Остановка сердца, — неожиданно для самого себя ответил капитан.
— Тогда я вам скажу, кто его убил.
— И кто же?
— Японец, который здесь лежал. Я ведь как раз из-за него и попал ночью в ту палату. Услышал в коридоре шаги, вышел, вижу — дверь приоткрыта. Заглянул, а там этот японец над американцем стоит.
- Предыдущая
- 27/60
- Следующая
