Сокрушительное бегство - Зубко Алексей Владимирович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/84
- Следующая
«Какую бабку? — про себя удивился я. — Какой Раскольников? И горсть сребреников — это сколько? Тринадцать? Столько же, сколько человек на сундук мертвеца… Совпадение или какой-то тонкий намек? Если намек — то уж очень он тонок, не рассмотреть».
— Много золота, — облизнув губы длинным языком, карлик развел руки в стороны. — Бери сколько унесешь. В обмен на старый бесполезный ржавый меч.
— Нет, — решительно отказал я. — За бесполезный меч золотом не платят.
— Упустишь удачу, — прошипел на ухо джинн. — О неразумный сын дикого ишака.
— Тьфу-тьфу! — От сглаза я сплюнул через левое плечо.
Что-то свистнуло и со стуком ударилось о дно серебряного сосуда, погнутое горлышко которого чуть заметно выглядывает из моего бокового кармана.
— А хочешь же-гули? — поинтересовался карлик Дурик… как-то там дальше. — Представляешь, такой молодой, а уже на…
— Что-что?
— Же-гули, жемчужные гули, — охотно пояснил коротышка на троне. — Крупные такие гули черного жемчуга. Закажешь ожерелье — будешь носить на шее всем на зависть. Весь такой из себя… привлекательный.
— Может, мне еще бикини и топ из латекса надеть?
— И на них золота отсыплю, — расщедрился карлик, ласково называемый в народе МММ. — Давай меч.
— Не продается, — категорично ответил я.
— Можешь подарить, — последовало незамедлительное предложение.
— Не могу.
— А поменять?
— Нет. Нет. И еще раз нет! И закруглим на этом торг. Он неуместен. Лучше проводи меня из замка.
— Нет.
— Это почему?
— А зачем мне это? — пожал плечами Мужественный, Милосердный и Мудрый.
Быстро же у него испуг прошел.
— Не зачем, а для чего, — изобразив кривую ухмылку, поправил я его.
— Для чего?
А подбородок-то задрожал…
— Чтобы я наконец-то убрался отсюда. И тебе спокойнее. Вон подметальщиков, бдительно стоящих вокруг трона, строить на раз-два будешь.
— Надоело, — признался карлик. — Тупые они.
— Этого у них не отнять, — согласился я. — Так покажешь?
— Решил посмотреть на золотишко? — обрадовался МММ. — Пошли.
— Ты мне выход покажи… — Карлик лишь развел руками:
— Не могу.
— Что тебе мешает?
— Его отсутствие, — буркнул из кармана джинн. И процитировал: — Оставь надежду всяк сюда входящий.
— Должен быть хоть какой-то выход… — не поверил я.
— Должен, — согласился карлик.
— А как тебе обед приносят, не говоря уж про завтрак и ужин?
— Никак. Да и незачем.
Этот ответ мне совсем не понравился. Может, карлику и незачем, а мой организм привык регулярно получать свою порцию пиши, будь то корабельный порцион, псевдодомашний набор быстрого приготовления или купленный в забегаловке биг-жряк с обезжиренной, обесцвеченной и лишенной калорий колой.
— Выход должен быть, — заявил я. — Поскольку есть вход.
— Отсюда выхода нет, — возразил карлик. — Разве что решишь помирать на свежем воздухе — тогда прошу на площадь. Опять-таки чистоту поддерживать нужно. А меч здесь оставь.
— В наследники метишь?
— О тебе беспокоюсь. Чтобы, значит, тяжесть не тягал понапрасну.
— Эх, МММ-МММ, последнее норовишь отобрать? Я уж и так без последних штанов остался…
— Я тебе золото предлагал, же-гули и вообще…
— Исходя из того, — невесело улыбнулся я, — что на сто процентов уверен: оно тебе же в итоге и останется.
— Как ты такое мог про меня подумать?! — возмутился карлик, размахивая символом власти.
— А разве нет? Если нет — извини.
Сорвав дурацкий колпак, карлик вывернул его наизнанку, обнажив малиновую в белый горошек подкладку. Жалобно звякнувшие бубенцы исчезли внутри, им на смену появились пушистые комочки белого меха.
— Стань там! — Я не стал спорить и, пройдя сквозь ряд бдительных бестелесных стражей, стал на указанное место. Тотчас рядом пристроились Викториния и Тихон. Кобыла единорога грустно посмотрела на меня и замерла по левую руку. Демон вауркнул и прижался теплым колючим боком с другой стороны.
— Не подсматривай! — распорядился МММ, видимо, позабыв, что за плотным, хотя и бесплотным кольцом охраны рассмотреть что-либо нереально. По крайней мере, без мощного вентилятора или прибора ночного видения. Как известно, все призрачные субстанции ненавидят сквозняк — он их попросту сдувает, а из-за одинаковой с окружающей средой температуры тела приемники инфракрасного излучения их не различают. Но у меня нет ни того, ни другого, посему волей-неволей выполняю наказ карлика. Поскольку банальное подсматривание в щелку мне не по душе, а впрочем…
Без часов трудно объективно воспринимать реальное течение времени во время пассивного ожидания, поэтому с одинаковой вероятностью желание приблизиться и одним глазком посмотреть сквозь стражей с метлами могло возникнуть через десять-пятнадцать минут или же спустя час с лишним. Чувства склоняются ко второму предположению: ноги затекли, мозги плавятся от непрерывного потока жалоб со стороны пустого желудка, изможденного тела и мечущейся от безысходности души, еще и пробка исподволь напоминает непреложную истину: «Долг платежом красен». Разум же… но когда мы к нему особо прислушиваемся?
— Эй, джинн! — Я постучал ногтем по серебряному боку кувшина.
— Недельку я потерплю, — раздалось изнутри.
— Почему неделю? — растерялся я.
— Столько человек живет без воды и пищи, — охотно пояснил раб сосуда. — Новый хозяин ценить будет, не в пример некоторым, молодым да наглым.
Я не нашелся что ему ответить. С одной стороны, меня грызла обида, а с другой — угрызения совести. Он, конечно, хорош — ишаком обозвал и вообще… но и я переборщил, мягко выражаясь.
— Э-э-э… джинн…
Но мой благородный порыв оказался безжалостно пресечен в самом зародыше.
— И раз! — донесся пронзительно высокий голос карлика.
— Стоим и бдим! — слаженно гаркнули стражи. Их метлы, взлетев, совершили полный оборот и замерли.
— И два!
Треск, хруст и стон дрожащего под ногами камня.
Трон, стремительно взмыв ввысь, завис в нескольких метрах над полом. Царский амулет, поднятый карликом над головой, мерно пульсируя, бросает сквозь охватившие его пальцы яркие сполохи розового света. Обстановка мгновенно приобрела нереальную окраску и налет колдовской таинственности. Если бы не нелепая раскраска и вооружение стражей да выпученные глазки МММ, происходящее казалось бы величественным.
— И три! — воскликнул карлик и принялся размахивать пламенеющим символом из стороны в сторону, словно веселящийся малыш флажком на демонстрации в честь Первого мая. В детстве я ошибочно полагал, что этот день посвящен Чингачгуку — первому во всем среди индейцев племени майя, недаром же его еще называют Большим Змеем, и что конкистадоры ему в лице всех краснокожих отомстили за подсунутое Еве и Адаму яблочко. Подрос — поумнел, что отобразилось в избавлении от одних, но в приобретении других заблуждений.
От сполохов зарябило в глазах, и к горлу подступил комок горькой и вязкой слюны. Сглотнув, я часто-часто заморгал, стараясь удержать наворачивающиеся на глаза слезы.
А карлик тем временем закончил отсчет и перешел непосредственно к основной процедуре: оглашению заклинания. «Вербальное колдовство», — предположил я, исходя из резкого возрастания нестабильности магической энергии, перетекающей в карлика из окружающего его пространства, и соразмерности движения и вспышек медальона с произносимыми речитативом словами.
Ветер!
Неба повелитель. Летишь ты над землей…
Легкость дай.
Гром!
Молнии метатель. Караешь из небес…
Силы дай.
Дурикбумбер!
Медальона властитель. Беру я легкость. У ног моих небо… Беру я силу. Дрожит под ходою моею земля…
Я Дурикбумбер. Я Ветер. Я Гром.
Задрожал воздух в дворцовой зале, засвистело, заухало под высоким потолком. От стен потянуло леденящим сквозняком.
Зябко поежившись, я инстинктивно попытался плотнее запахнуть пиджак, что с практической точки зрения бесполезно. От кобылы, частично закрывающей меня от потока ледяного воздуха, и то больше пользы.
- Предыдущая
- 24/84
- Следующая
