Заговорщица - Зевако Мишель - Страница 6
- Предыдущая
- 6/112
- Следующая
— И когда же произойдет… несчастный случай?
— Завтра!
Гиз задумался.
— Может, мы зря торопимся? Почему так скоро, Мари?
— Чем скорее, тем лучше. Дни Валуа сочтены. Зачем тянуть?.. Не стоит продолжать агонию династии…
Гримаса ненависти исказила хорошенькое личико герцогини де Монпансье. Генрих де Гиз даже немного испугался, взглянув на сестру.
— Конечно, конечно, вы правы: чем скорей, тем лучше, — поспешно согласился герцог.
— Завтра после аудиенции. — продолжала Мария, — Валуа отправится в собор. Он пойдет во главе паломников, босиком, со свечой в руке, в покаянном рубище. Король сделает это во исполнение обета, который дал когда-то: совершить покаяние, если удастся примириться с парижанами. Монах будет шагать рядом с королем — в толпе паломников кто угодно может приблизиться к монарху. Жак Клеман нанесет удар в тот момент, когда Генрих подойдет к дверям собора. Вы же, дорогой брат, соберете у стен Шартра свои войска и верных вам дворян. А потом… действуйте!
Мария де Монпансье накинула плащ, опустила пониже капюшон и, распрощавшись с братом, вышла из гостиницы. Герцогиню сопровождали два дворянина из тех, что эскортировали таинственную карету по дороге из Парижа в Шартр.
Герцог де Гиз остался в «Золотом солнце», призвал к себе Майенна с кардиналом и долго с ними совещался. Вечером, во время ужина, Гиз пригласил к своему столу Моревера, Леклерка и Менвиля.
Назревали великие события, судьба королевства висела на волоске, тем не менее мысли герцога и его приближенных занимал исключительно шевалье де Пардальян. Бюсси-Леклерк очень кстати припомнил слова шевалье, услышанные этой ночью:
— Может, я до Шартра и не дойду!
Сомневаться не приходилось: Пардальян мертв, наверняка мертв!
— Черт побери! — воскликнул Менвиль. — Мне жаль, что его убили! Теперь я лишен удовольствия поиздеваться над ним вдоволь, привязав к крыльям мельницы.
— Да, вы упустили прекрасную возможность! — усмехнулся Бюсси-Леклерк.
Моревер же промолчал и даже не улыбнулся.
Наступил вечер, и сумерки опустились на город. В этот час человек, смерти которого так радовались сторонники Гиза, спокойно ужинал в маленькой харчевне в компании герцога Ангулемского, расположившись за столом у низкого оконца. Напротив харчевни стоял старинный мрачный особняк, каких немало в Шартре. Пардальян, поглядывая время от времени в окно, заметил, что дом, похоже, необитаем: ворота заперты, света не видно.
— Чей же это дворец? — спросил гость у служанки, подававшей ужин.
Служанка улыбнулась:
— Не знаю, что и сказать, сударь… Вроде, ничей… Когда-то им владела семья де Бонвалей, так по крайней мере говорят… Но я уж без малого тридцать лет живу в Шартре, а ни разу не видела, чтобы в дом кто-то заходил.
И служанка заторопилась на кухню.
— Да, окна и двери закрыты наглухо… Но там люди… и собрала их Фауста. Как ни старались они проскользнуть незамеченными, я все-таки углядел, что в боковую калитку прошмыгнули какие-то тени. Хотел бы я знать, чем они там занимаются…
— Ах, друг мой, — вздохнул молодой герцог, — нетрудно догадаться… плетут очередной заговор… Что еще может делать Фауста?
— Вы правы, заговоры — любимое занятие нашей прекрасной тигрицы… Но что же она замышляет на этот раз?
— Пардальян, — с грустью произнес молодой человек, — я не могу думать ни о заговорах, ни о Фаусте… Меня мучает одно — мы так далеко от нее…
— От Виолетты? Да, пока далековато… Но терпение, принц, терпение… Лишь два человека на свете могут сообщить нам кое-что о вашей невесте — Фауста и Моревер. А мы как раз идем по следу, им не ускользнуть от нас. В конце концов или женщина, или мужчина непременно попадет в наши руки. Хорошего в нашем положении, конечно, мало, но, слава Богу, я уже вырвался из сетей госпожи Фаусты… А сети эта дама плести умеет!
Похоже, Пардальян вспомнил нечто малоприятное. Он сощурил глаза и начал нервно подергивать усом.
— Дорогой друг, — поинтересовался герцог Ангулемский, — вот уже три или четыре раза вы упоминаете о каких-то сетях. Что случилось? Принц Фарнезе мне ничего не рассказывал, передал только, что вы будете ждать меня в гостинице «У ворожеи».
— Ну да, в гостинице я как раз появился, вырвавшись из этой проклятой верши, — заметил Пардальян, поглядывая в окошко.
— Верша? Что еще за верша? — удивился Карл.
— Неужели, монсеньор, вы никогда не видели подобного приспособления для рыбной ловли? Они часто встречаются в окрестностях Марселя, у рыбаков-провансальцев. Это что-то вроде огромной плетеной ивовой клетки с особой крышкой: туда легко попасть, но невозможно выбраться. Рыбаки опускают вершу в море, где-нибудь подальше от берега, а к ней прикрепляют палку с флажком, чтобы потом легко найти свою плавучую ловушку. Вы, монсеньор, когда-нибудь ели лангуста? Вкусно необыкновенно…
— Ел, конечно, но при чем здесь лангуст? — недоуменно заметил молодой герцог.
— Чтобы лучше понять, как устроены сети Фаусты, — усмехнулся шевалье. — Представьте себе лангуста в море. Он чувствует приманку, подплывает к этой ивовой клетке и тыкается в прутья, пытаясь достать лакомство. В конце концов он через крышку проскальзывает в вершу, которая сделана в форме воронки… Раздвигая ивовые прутья, добыча попадает внутрь, но обратно лангусту не выбраться!.. Вот так и я попал в вершу! Войти-то я вошел, но выйти не смог. Только эти сети были не ивовые, а железные, плетенные из толстенных металлических прутьев, и такие частые, что между ними и руку не просунешь! К счастью, я там оказался не один, а в компании с покойниками. Не будь их, я бы до сих пор пребывал в этой верше…
М-да, неплохая идея пришла в голову госпоже Фаусте! Но Всевышний помог мне, и вот я здесь, живой и здоровый. Однако же Фаусте я отомщу!..
Молодой герцог вздрогнул. Он понял, что Пардальяну довелось пережить одно из тех поразительных приключений, которые могут сломить даже самого сильного человека.
— Взгляните, принц, — продолжал шевалье, — как на ваш взгляд, у меня волосы не» поседели?
— Нет, что вы, мой друг! Все тот же прекрасный каштановый цвет.
— Удивительно, что я не поседел. Там, в этих сетях, я испытал ужас, настоящий ужас, когда у человека буквально кровь стынет в жилах, когда он становится безумен от страха… Правда, как я уже сказал, в верше, по счастью, были еще и утопленники… Впрочем, взгляните, кажется кто-то идет.
Шевалье внимательно смотрел в низкое оконце с мутно-зеленым стеклом. Карл тоже вгляделся и увидел на улице какую-то неясную тень.
— Я был уверен, что он явится, — прошептал шевалье, — и явится непременно сюда!
Тень приблизилась к парадному входу особняка Бонвалей, что, по словам служанки, уже много лет стоял пустым. Человек был до самых глаз закутан в плащ. Но Пардальян, похоже, узнал его по походке.
— Это он, конечно, он! — уверенно повторил шевалье.
Таинственный незнакомец не притронулся к дверному молотку, а хлопнул несколько раз в ладоши перед самой дверью. Ему открыли, и он проскользнул внутрь.
Пардальян улыбнулся; похоже, он был доволен, ибо предчувствия его не обманули.
— Да кто же это? — спросил Карл.
— Скоро узнаете!
Пардальян опустил занавеску и вернулся к своему повествованию:
— Когда я пришел в себя, оказалось, что я сижу на развилке двух свай: первая уходила в воду, а вторая, поставленная под углом, поддерживала пол одной из комнат дворца Фаусты. Надо мною зияла дыра — через нее-то я и попал в ловушку. Помню только, что до этого я спал, а проснувшись, увидел, что уже наступило утро — свет проникал ко мне через отверстие вверху. До сих пор не могу понять, почему я заснул, видимо, был очень измучен. Я решил действовать. Балки вокруг меня образовывали что-то вроде строительных лесов.
«Попытаюсь выбраться! — сказал я себе. — Если карабкаться по этим лесам, можно добраться до отверстия в полу!»
Я полез наверх, туда, откуда лился свет, но оказалось, что отверстие затянуто толстой железной сетью. Тогда мне пришло в голову, что где-нибудь внизу может оказаться дыра, и я решил нырнуть и выбираться вплавь. Я спустился и начал осторожно погружаться; вокруг меня плавали трупы. Одна мысль, что мне придется с головой уйти в эту воду, где всю ночь бултыхались покойники, приводила меня в ужас. Но, увы, когда я оказался по плечи в воде, ногами я почувствовал переплетенные прутья все той же железной сети. Железная верша была сделана в форме ловушки: не выбраться ни сверху, ни снизу. Меня обрекли на медленную смерть в железном колодце.
- Предыдущая
- 6/112
- Следующая
