Тайна королевы - Зевако Мишель - Страница 46

• Предыдущая
• 46/103
• Следующая

Иногда какой-нибудь оборванец заявлялся в неурочный час. В таком случае его провожали к графу д'Альбарану, который и решал, достоин ли тот предстать перед герцогиней.

В среду утром, в тот самый час, когда возле приюта Кенз-Ван Вальвер объяснялся с Мюгеттой, по улице Сен-Никез шагал какой-то человек. Влюбленные, разумеется, не обратили на него никакого внимания. Человек этот, внешне напоминавший обычного просителя, направлялся к дворцу, хотя час приема таких, как он, давно уже миновал. Впрочем, приглядевшись к незнакомцу повнимательнее, можно было с уверенностью сказать, что он не принадлежал к славной когорте нищих, любящих поживиться за счет сильных мира сего. Его старый костюм, местами сильно потертый, был тем не менее безупречно чист. Более всего он походил на отпрыска обедневшей дворянской семьи или же разорившегося горожанина.

Просителя провели к д'Альбарану, и незнакомец, как и подобало человеку его положения, низко склонился перед великаном-испанцем. Д'Альбаран ласково и снисходительно кивнул ему, но как только дверь за лакеем, препроводившем посетителя к д'Альбарану, захлопнулась, как поведение обоих мужчин изменилось: новоприбывший распрямился, а д'Альбаран, утратив свою надменность, с улыбкой протянул ему руку и сказал по-испански:

— Наконец-то, дорогой граф! Надеюсь, путешествие не слишком утомило вас?

— Ничуть не больше, чем обычно, когда едешь в таком экипаже, в котором пришлось ехать мне, — отвечал «дорогой граф», сердечно пожимая протянутую ему руку.

— То есть в скверном, — со смехом уточнил д'Альбаран. — Я сочувствую вам от всего сердца.

— Ничего не поделаешь! — философски пожал плечами незнакомец. — Служба есть служба, и…

— Идемте, — перебил его д'Альбаран, — ее высочество с нетерпением ждет вас.

Он отвел посетителя в молельню, а сам скромно остался в прихожей, готовый явиться по первому зову своей хозяйки.

Таинственный посетитель, встреченный как добрый друг и оказавшийся соотечественником д'Альбарана, остался наедине с герцогиней; та по обыкновению сидела в своем высоком кресле. Наконец сделал три шага вперед. Как мы только что узнали, он носил титул графа, поэтому не было ничего странного в том, что при каждом шаге он отвешивал изысканнейший поклон. Движения его были грациозны и исполнены достоинства, так что, несмотря на потрепанный костюм, он вовсе не казался смешным. Герцогиня молча восседала на своем напоминавшем трон кресле, невозмутимая и величественная, словно королева. И словно перед королевой, граф преклонил колено и стал ждать.

— Приветствую вас, граф, — звучным и мягким голосом на чистейшем кастильском наречии произнесла хозяйка дворца.

И с милостивой улыбкой протянула гостю руку. Тот почтительно взял ее за кончики пальцев и прикоснулся к ним губами.

— Встаньте, граф, — ласково велела герцогиня.

Граф молча подчинился, еще раз низко поклонился и, выпрямившись, широким театральным жестом надел свою потертую шляпу и застыл в горделивой позе, как и подобает испанскому гранду, обладавшему привилегией оставаться с покрытой головой в присутствии монарших особ.

Герцогиня не казалась ни смущенной, ни удивленной. Очевидно, она уже привыкла к подобному церемониалу.

— Как чувствует себя мой кузен король? — спросила она.

— Благодарю вас, сударыня, Его Величество Филипп Испанский, мой милостивый монарх (при этих словах граф, сняв шляпу, вновь изящно поклонился), чувствует себя превосходно.

— Хвала Господу Богу, да хранит Он и дальше в радости и процветании нашего любимого монарха, — звучно произнесла герцогиня.

— Amen! — столь же серьезно ответил граф.

И добавил:

— Его Величество соблаговолил поручить мне передать, что он по-прежнему сердечно расположен к вам и заверяет, что вы всегда можете рассчитывать на его дружбу и милостивое к вам отношение.

— Прошу вас от моего имени смиренно поблагодарить Его Величество и заверить его в моей неизменной привязанности и вечной преданности.

— Не премину это сделать, сударыня. Его Величество также поручил мне передать вам это письмо; оно написано его королевской рукой.

Герцогиня взяла письмо, протянутое ей графом, ничем не выдав нетерпения, с которым она его ожидала. С величественным спокойствием она взломала большие королевские печати и пробежала глазами строки, начертанные собственноручно Его Величеством. Ни один мускул не дрогнул на ее лице: нельзя было понять, удовлетворена она содержанием послания или нет. Закончив чтение, она положила письмо на стоящий рядом столик и позвонила в колокольчик. Тотчас же появился д'Альбаран.

— Портшез? — коротко спросила она.

— Готов, — столь же кратко ответил д'Альбаран.

— Мы отправляемся на улицу Турнон.

— Хорошо, сударыня.

И д'Альбаран стремительно вышел.

Тогда герцогиня повернулась к графу. Тот ждал, застыв в преувеличенно почтительной позе. На лице его читалось удивление стремительностью решений герцогини. Она это заметила, и на лице ее мелькнула насмешливая улыбка. Однако она была столь мимолетна, что граф не обратил на нее внимания. А герцогиня как ни в чем не бывало обратилась к графу в столь же лаконичной манере, в какой только что говорила с д'Альбараном:

— А деньги? Король не пишет о них…

— Они должны быть в пути.

— Сколько?

— Четыре миллиона, сударыня.

— Мало, — презрительно бросила она.

И замолчала, производя в уме некоторые подсчеты.

— В конце концов, если прибавить их к тем, что есть у меня, пожалуй, что-то и получится, — произнесла она. — Граф, вам пора ехать. Вы скажете королю, что с той минуты, как я прочла его письмо, я начала действовать.

— Непременно скажу, сударыня, а от себя добавлю, что в вашем лице Его Величество имеет самого решительного и самого отважного главаря заговора, какого только можно было бы пожелать.

— Вы также скажете, — продолжала герцогиня, пропуская мимо ушей адресованный ей комплимент, — что в ожидании его письма я не теряла времени. Я вербовала сторонников. И теперь с уверенностью могу сказать, что успех нашему делу обеспечен.

— Я слово в слово передам ваш ответ Его Величеству.

— Прощайте, граф, — отпустила посланца герцогиня.

И прежним королевским жестом она протянула ему руку для поцелуя. Граф преклонил колено и коснулся губами кончиков ее розовых ногтей. Затем он встал и направился к двери. Он вновь напоминал смиренного просителя. Вынув из кармана кошелек и взвешивая его на ладони, он вышел из молельни, громко благословляя великодушную даму, внявшую мольбам несчастного. Теперь он говорил на чистейшем французском языке.

Мы вовсе не утверждаем, что все просители, приходившие к герцогине, были испанскими грандами, как этот только что покинувший дворец сеньор, однако большинство — или даже все — были ее эмиссарами или же посланцами испанского двора, являвшимися для получения новых инструкций, необходимых для выполнения некоего секретного плана, с которым мы вскоре вас познакомим.

• Предыдущая
• 46/103
• Следующая