Смертельные враги - Зевако Мишель - Страница 62
- Предыдущая
- 62/140
- Следующая
Вокруг опять стало темно, но этот полумрак весьма благоприятствовал шевалье, так что он шел упругими, быстрыми шагами, стараясь, чтобы каблуки не слишком-то стучали по мраморным плитам; в общем, он не слишком тревожился, хотя положение было более чем опасным.
Внезапно шум впереди предупредил его о приближении нового отряда.
– Наверняка один из тех дозоров, которых мне надо избегать, – прошептал он, инстинктивно оглядываясь вокруг.
В то же мгновение дозор вышел из поперечного коридора и направился прямо к нашему герою.
«Вот я и попал между двух огней», – подумал Пардальян.
Приглядевшись повнимательнее, он заметил налево от себя углубление в стене и, поскольку дозор приближался, одним прыжком оказался в этом совсем темном закоулке, прислонившись к находившейся там двери.
Желая понять, где он очутился, Пардальян принялся ощупывать рукой дверь и вдруг почувствовал, что она подалась. Он чуть нажал на нее и быстро взглянул в щелку: в помещении никого не было. Он быстро юркнул в проем, живо затворил дверь и встал за ней, прислушиваясь и стараясь не дышать. Дозор прошел мимо.
Пардальян облегченно вздохнул. Шум шагов затих вдали, и, решив выйти, шевалье потянул дверь на себя. Она не открывалась. Он попробовал раз, другой, но дверь, которая чуть ранее легко подчинилась его усилиям, теперь – очевидно, под действием какой-то скрытой пружины – закрылась сама собой, так что не было никакой возможности ее открыть.
– Черт, – прошептал он, – положение осложняется.
Не упорствуя более, он оставил дверь в покое и внимательно осмотрел временно приютившую его комнатку.
Она представляла собой нечто вроде чулана. Здесь было очень темно, но так как шевалье с той самой минуты как покинул кабинет почти постоянно находился в полумраке, он теперь видел достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве. Напротив двери он различил маленькую винтовую лестницу.
«Ага! – подумал он. – Вот там я и пройду... Да и выбора у меня нет.»
Он стал решительно подниматься по узенькой лестнице, ступая медленно и осторожно.
Лестница, вовсе не огражденная перилами, выныривала наверх совершенно внезапно. Она выводила в некое подобие прихожей, где располагались три двери: одна была прямо против лестницы, другая справа от нее, а третья – слева.
Пардальян огляделся, отметив про себя это расположение дверей, а затем криво улыбнулся и пробормотал:
– Если все эти три двери закрыты, значит, я попался, словно крыса в мышеловку.
Его по-прежнему окружал полумрак, который в сочетании с замогильной тишиной начинал тяжело давить на него. Его одолевали странные ощущения, и подчас какое-то холодное дуновение шевелило волосы на затылке. Он инстинктивно чувствовал, что попал в некую сеть, из которой нельзя выбраться. Он почти пожалел, что послушался человека, посоветовавшего ему избегать дозоров.
– Мне следовало пытаться прорваться, – говорил он себе в ярости. – Конечно, там были мушкеты, да что за дело – они бы промахнулись!
Он встряхнулся, желая освободиться от того ощущения ужаса, что тяжелым грузом легло ему на плечи, и уже собрался направиться наудачу к одной из трех дверей, когда слева от него ему послышался приглушенный шепот. Он на ходу изменил направление, подошел к левой двери и явственно различил голос, который говорил:
– Итак, что же он сейчас делает?
«Эспиноза! – подумал Пардальян, узнав голос великого инквизитора. – Посмотрим, что он там еще затевает.»
И прильнув ухом к дверной филенке, он обратился в слух.
Другой голос, незнакомый, отвечал:
– Он заблудился в лабиринте коридоров и теперь бродит там.
– Клянусь рогами дьявола, – проворчал Пардальян, – это, без всякого сомнения, обо мне!
И добавил с грозной улыбкой:
– Ну, господин Эспиноза, если я отсюда когда-нибудь выберусь, вы дорого заплатите за ваше предательство!
По ту сторону двери Эспиноза продолжал тем отрывистым и повелительным тоном, который всегда был присущ великому инквизитору:
– Что солдаты?
– Пятьсот человек, все вооружены мушкетами, занимают эту часть дворца. Посты, в пятьдесят человек каждый, стерегут все выходы. Дозоры, от двадцати до пятидесяти человек, прочесывают коридоры во всех направлениях, обыскивают все комнаты. Если этот человек наткнется на какой-нибудь дозор или пост, мушкетный залп разнесет его на куски... Его гибель неотвратима – вы словно держите его на своей ладони, монсеньор! Сожмите пальцы – и человек раздавлен!
– Клянусь головой и брюхом, – прорычал разгневанный Пардальян, – это мы еще посмотрим!
В его мозгу словно блеснула молния, осветившая ясный, четкий, изумительно простой план: распахнуть дверь, ворваться внутрь, схватить Эспинозу, приставить кончик шпаги ему к горлу и сказать:
– Вы немедленно выведете меня из этой ловушки, а иначе, клянусь честью Пардальяна, я выпущу из вас кишки гораздо раньше, чем вы успеете меня раздавить!
Для него все это оказалось бы детской игрой, но чтобы выполнить задуманное, дверь не должна была быть заперта на ключ.
А так как претворение плана в жизнь у него следовало тотчас же за замыслом, он немедленно постарался бесшумно открыть ее.
– Клянусь потрохами дьявола, – бушевал Пардальян (к счастью про себя), – дверь заперта!.. Взломать ее?.. Можно, конечно! Но тогда дело не обойдется без шума, и вряд ли высокоблагородный испанец будет спокойно сидеть и дожидаться!
Тем временем Эспиноза отдавал приказания:
– Надо загнать его в камеру пыток, надо вынудить его зайти туда.
– Пытки! – содрогнулся Пардальян.
– Это легко сделать, монсеньор, – произнес незнакомый голос, – ведь этот человек вынужден идти теми путями, которые мы оставляем ему свободными. Сам того не подозревая, он придет туда, как если бы его вели за руку, и доверчиво сунет голову в петлю.
– Пытки! – повторил Пардальян, пылая негодованием. – Да, мысль достойная такого слащавого и вероломного служителя Господа, как Эспиноза. Но, клянусь Пилатом, он еще не поймал меня!
С этими словами он оперся плечом о дверь, напрягся что было мочи и уже собрался было подналечь изо всех сил – и ему едва удалось сдержать вопль радости и торжества.
- Предыдущая
- 62/140
- Следующая
