Смертельные враги - Зевако Мишель - Страница 13

• Предыдущая
• 13/140
• Следующая

– Что еще, сударь?

– Это все, сир. Папа римский счел своим долгом засвидетельствовать свои дружеские чувства Вашему Величеству и предупредить вас. Что до всего остального, святой отец слишком хорошо знает недюжинный ум Вашего Величества и потому убежден, что вы сумеете принять меры, какие сочтете нужными.

Генрих IV кивнул в знак согласия. После недолгого молчания он пристально взглянул на Понте-Маджоре:

– Кардинал Монтальте, кажется, – родственник Его Святейшества?

Герцог поклонился.

– И что же произошло?

– Кардинал Монтальте поднял, открытый мятеж против святого отца! – резко сказал Понте-Маджоре.

– Понятно!..

И обратившись к одному из секретарей, король приказал:

– Рюзе, проводите господина герцога к шевалье де Пардальяну и устройте так, чтобы они смогли свободно поговорить. Затем, когда они закончат, приведите господина де Пардальяна ко мне.

И заключил с любезной улыбкой:

– Ступайте, господин посол, и не забудьте, что мне будет приятно повидать вас перед вашим отъездом.

Несколько минут спустя Эркуле Сфондрато, герцог Понте-Маджоре, остался наедине с шевалье де Пардальяном, весьма и весьма заинтригованным, но умело скрывающим свое любопытство под привычной маской иронии и беззаботности.

– Сударь, – сказал шевалье непринужденным тоном, – будет ли вам угодно сообщить мне. чему я обязан величайшей честью, коей меня удостаивает святой отец, посылая ко мне, бедному дворянину без гроша в кармане, столь важную персону, как герцог Понте-Маджоре и Марчиано?

– Его Святейшество поручил мне объявить вам, что принцесса Фауста жива... жива и свободна.

Шевалье чуть заметно вздрогнул, но тотчас взял себя в руки:

– Смотрите-ка! Госпожа Фауста жива!.. Ну что же, рад за нее... Однако почему эта новость может заинтересовать меня?

– Простите, сударь? – вырвалось у пораженного герцога Понте-Маджоре.

– Я говорю: какое мне дело до того, что госпожа Фауста жива? – повторил шевалье с таким простодушно удивленным видом, что Понте-Маджоре еле слышно пробормотал:

– О! Но... неужели он ее не любит?.. Тогда это все меняет!

Пардальян продолжал:

– А где принцесса Фауста находится сейчас?

– Принцесса находится по дороге в Испанию.

– Испания, – вслух размышлял Пардальян, – страна инквизиции!.. Мрачный гений Фаусты неизбежно должен был обратиться к этому орудию деспотизма... да, это было неизбежно!

– Принцесса везет Его Католическому Величеству документ, который обеспечивает Филиппу Испанскому французский трон.

– Французский трон?.. Проклятье! И что же это за документ, скажите на милость, чтобы отдать вот так, ни за что ни про что, целую страну?

– Заявление покойного короля Генриха III, признающего Филиппа II своим единственным наследником.

Мгновение Пардальян оставался погруженным в глубокую задумчивость, а затем поднял голову – на лице его играла насмешливая улыбка:

– И это все, что вы имеете мне сообщить от имени Его Святейшества?

– Это все, сударь.

– В таком случае соблаговолите извинить, но Его Величество король Генрих, как вы знаете, ждет меня... Прощу вас передать Его Святейшеству мою признательность за драгоценные сведения, которые он мне сообщил, а сами примите благодарность вашего покорного слуги.

Генрих IV встретил сообщение герцога Понте-Маджоре с чисто королевской невозмутимостью, но на самом деле удар оказался ужасным, и Беарнец в тот же миг увидел зловещие последствия, которые он мог иметь для Франции.

Он тотчас же созвал на тайный совет тех из своих верных людей, кто оказался поблизости, и когда Пардальяна провели к королю, он обнаружил возле Генриха Рони, дю Бартаса, Санси и Агриппу д'Обинье, срочно откликнувшихся на призыв государя.

Как только шевалье сел, король, только его и ждавший, кратко пересказал свою беседу с Понте-Маджоре и зачитал копию документа, которую Сикст V велел ему передать.

Пардальян, уже знавший в чем дело, и бровью не повел. Но четыре советника пережили мгновение невыразимого потрясения, а за ним последовал настоящий взрыв:

– Надо его уничтожить!!!

И только Пардальян ничего не сказал. Король не спускал с него глаз:

– А ваше мнение, господин де Пардальян?

– Я скажу то же, что и все остальные: надо завладеть этим пергаментом или же на ваших надеждах можно поставить крест, – холодно ответил Пардальян.

Король одобрительно кивнул и, пристально глядя на шевалье, словно желая подсказать ему желаемый ответ, прошептал:

– Кто же тот человек – настолько сильный и мужественный, насколько и хитроумный, – который сможет справиться с этим делом?

Рони, Санси, дю Бартас, д'Обинье – все как один, словно заранее сговорившись, повернулись к Пардальяну. И эта безмолвная дань уважения таких выдающихся людей, не раз блистательно доказавших свою доблесть в войне или в интриге, эта дань уважения была столь непосредственной и искренней, что шевалье почувствовал легкое волнение. Но он сдержался и ответил с присущей ему замечательной безыскусностью:

– Значит, им буду я.

– Так вы согласны? Ах, шевалье, – воскликнул Беарнец, – если когда-нибудь я стану королем... настоящим королем Франции... именно вам я буду обязан своей короной!

– Вы ничем не будете мне обязаны, сир... И Пардальян добавил со странной улыбкой:

– Видите ли, госпожа Фауста – моя старинная знакомая, и я бы не отказался перекинуться с ней парой слов... Я постараюсь сделать так, чтобы этот документ никогда не попал в руки Его Католического Величества... Что до способов, какими я стану этого добиваться...

– Сударь, – живо прервал его король, – это касается только вас... Вы получите все необходимые полномочия.

Пардальян удовлетворенно улыбнулся.

После минутного размышления король сказал:

– Чтобы облегчить, насколько возможно, выполнение этой тайной миссии, которая должна во что бы то ни стало оказаться успешной, вам следует действовать под прикрытием другой миссии, на сей раз – официальной. Поэтому вы направляетесь к королю Филиппу Испанскому, дабы потребовать от него вывести войска, размещенные им в Париже.

И повернувшись к секретарю, король приказал:

• Предыдущая
• 13/140
• Следующая