Капитан - Зевако Мишель - Страница 12
- Предыдущая
- 12/124
- Следующая
Но шевалье так ничего и не заметил…
Он решил спросить у первого же прохожего, где располагается резиденция маршала д'Анкра, ибо юноше хотелось поселиться поближе к своему будущему покровителю. Вокруг нарядного молодого сеньора сразу собралась небольшая толпа, но тут к нему приблизился всадник и с поклоном сказал:
– Если позволите, сударь, я провожу вас к дворцу маршала.
Этим всадником был не кто иной как Ринальдо!
Капестан, бросив оценивающий взгляд на незнакомца, увидел кривую улыбку и бегающие глаза. Этот человек ему не понравился. К тому же, если само предложение прозвучало вежливо, то в повадках всадника чувствовалась плохо скрытая наглость. Лицо юноши вспыхнуло.
– Тысяча благодарностей, – промолвил он с ледяной учтивостью. – При одном взгляде на вас понятно, какую неслыханную честь вы мне оказываете.
– Perbacco! – взревел Ринальдо.
– Corbacque! – отозвался Капестан. Но Ринальдо тут же опомнился.
«Ссора? – подумал он. – Я с ума сошел. Негодяй ускользнет от меня и в. случае победы, и в случае поражения.»
– Сударь, – проговорил он, силясь быть дружелюбным, – это честь не для вас, а для меня. Я не расстанусь с вами, пока вы не попадете туда, куда так стремитесь.
– О! Вы слишком добры ко мне, – произнес Капестан.
– Мы, парижане, всегда помогаем провинциалам… – выдавил из себя улыбку Ринальдо.
– Какое счастье для провинциала сразу же встретить великодушного парижанина из Сицилии, Калабрии или Ломбардии! – заулыбался в ответ шевалье.
«Per la Madonna! – злобно подумал Ринальдо. – За каждое из этих слов ты мне заплатишь пинтой крови. Терпение, терпение…»
И расхохотавшись, он добродушно заметил вслух:
– Вечно меня выдает этот проклятый выговор! Верно, я родом из Италии. Но хорошо знаю Париж. И никто не скажет, будто я оставил в затруднительном положении такого славного юношу. Тем более, что сам я направляюсь во дворец маршала д'Анкра…
Собравшиеся вокруг них горожане заулюлюкали.
– Едем, – закончил Ринальдо, – забудьте все, что мы друг другу наговорили, а я вас провожу, невзирая на свой итальянский акцент.
– Эх, сударь, – промолвил шевалье, в глубине души очень довольный благоприятным исходом дела, – пусть каждый из нас выговаривает слова по-своему. Я согласен считаться провинциалом, а вы будьте на здоровье парижанином – и речью, и манерами, и сердцем, и душой, ведь вы настоящий столичный щеголь от пера на шляпе до кончиков шпор!
– Дьявольщина! – пробурчал себе под нос Ринальдо, оглушенный этим потоком красноречия.
Но он, тем не менее, еще раз повторил свое приглашение, и оба всадника двинулись вперед стремя к стремени. Горожане провожали молодых людей криками, смысла которых наш искатель приключений не постигал, Ринальдо же, напротив, понимал все отлично, ибо поспешил пустить коня рысью. Одна улица быстро сменялась другой. Ринальдо слегка вздрагивал, но улыбался. Он старался еще более подчеркнуть природную горделивость своей осанки, надменно вскинув голову и уперев руку в бедро.
Когда же всадники повернули на улицу Турнон, в дальнем конце ее показалась толпа людей, настроенных отнюдь не мирно. При виде Ринальдо горожане сначала замолчали, а затем тишина сменилась оглушительными воплями:
– Смерть грабителям!
– Прибавим ходу! – пробормотал Ринальдо, бледнея.
– Легче сказать, чем сделать! – ответил шевалье. – Мы же передавим этих бедолаг. А против кого они так ополчились? – беззаботно поинтересовался он.
– Пусть передавим, зато пробьемся! – взревел Ринальдо. – Прочь с дороги!
Перед копытами взбешенных лошадей толпа отхлынула в сторону, а за спинами всадников сомкнулась вновь – словно волна, которую рассекал нос корабля. Удивленный всем происходящим Капестан нагнал своего спутника.
– Черт возьми! – произнес он. – А ведь они хотели поквитаться с вами!
Ринальдо не ответил: спрыгнув на мостовую, он ринулся на какого-то человека, решив, что тот был среди смутьянов. Схватив несчастного за горло, он зарычал:
– Я тебя видел среди этого сброда! Ты мне заплатишь за всех!
– Вы ошиблись! – завопил парижанин. – Ко мне! На помощь!
Больше он уже ничего не смог произнести, а только хрипел; Ринальдо, обезумев от ярости, выхватил кинжал… В этот момент кто-то резко отшвырнул подручного Кончини в сторону. Поднявшись с мостовой, Ринальдо увидел перед собой Капестана, подскочившего к нему одним прыжком.
– Стыдитесь, сударь! – воскликнул шевалье. – Этот малый безоружен…
– Да здравствует красный султан! – закричали горожане.
Ринальдо, посмотрев на них налитыми кровью глазами, перевел взгляд на своего молодого спутника, и лицо итальянца внезапно просветлело.
«Экая глупость! – мысленно произнес он. – Потерять его в ста шагах от дворца… от западни, откуда ему живым не выйти… О! Очень скоро я разочтусь с ним за все! Терпение!»
И, улыбнувшись с мрачным удовлетворением, Ринальдо сказал вслух:
– Клянусь Вакхом[3] , вы тысячу раз правы! Ничего не могу с собой поделать, вспыхиваю, как порох! Проваливай, мужлан, тебе повезло. Но впредь мне не попадайся!
– Как тебя зовут? – спросил шевалье, приближаясь к бедолаге, с трудом приходившему в себя.
– Уф! – выдохнул тот, искоса поглядывая на Ринальдо, сразу навострившего уши. – Зовут меня Незадача, сударь, к вашим услугам.
– Нет уж, спасибо! – рассмеялся Капестан. – Лучше бы тебя звали Удача.
– Иногда меня называют и Удачей, – заявил изрядно потрепанный горожанин. – Но сегодня я именуюсь Незадачей…
– Будь по-твоему! – проговорил шевалье. – Только уноси быстрее ноги, дружище Незадача.
С этими словами юноша вложил горожанину в руку экю.
– Спасибо! – вскричал тот. – К вашим услугам, сударь.
Отбежав шагов на двадцать, он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на всадников: на того, кто хотел его зарезать, и на того, кто спас ему жизнь. А Капестан в эту минуту думал, что надо бы послать ко всем чертям сомнительного спутника, который нравился ему все меньше и меньше. Но тут Ринальдо остановился.
– Сударь, – сказал он, – вот и дворец маршала д'Анкра. Я – один из приближенных этого прославленного вельможи и взялся проводить вас лишь по тому, что вы, если судить по вашим словам, ищете себе могущественного покровителя. Всем известно, что я вернейший слуга великого человека, поэтому и вынужден был сносить оскорбления ничтожных людишек, недовольных новыми – и вполне справедливыми – налогами. Я немедленно представлю вас владыке французского королевства.
- Предыдущая
- 12/124
- Следующая
