Пароль - Збых Анджей - Страница 2
- Предыдущая
- 2/19
- Следующая
А что было перед этим? Он сел в этот вагон в Мюнхене в последнюю минуту, когда поезд уже тронулся. Почему ждал до последней минуты? В этом кроется какая-то загадка, но какая? Он помнил, что прибыл на вокзал раньше, около получаса прохаживался по перрону от газетного киоска до подземного перехода. Кого-то ждал? Он хорошо помнит, что купил пачку сигарет в киоске и выкурил несколько штук и только потом вскочил на подножку вагона уже тронувшегося поезда. Кого и зачем ждал? Сейчас, лежа на госпитальной койке, он бессмысленно смотрел на батарею под подоконником. Потом перевел взгляд выше. На подоконнике стоял горшок с геранью. Он где-то видел такой цветок, но где это было? И там он стоял не на подоконнике.
И вдруг Клос вспомнил и отчетливо представил себе небольшую витрину антикварного магазина и на углу улицы Пулавской в Варшаве. Между китайским фарфором и старинной турецкой саблей стоял горшок с таким же цветком – это был сигнал: вход в магазин свободен. Он вошел туда около пяти, когда хозяин уже опускал жалюзи и собирался закрывать магазин.
За полчаса до этого шеф Клоса, полковник Роде, вручил ему приказ о командировке. В главном управлении абвера вдруг вспомнили, что обер-лейтенант Клос когда-то принимал участие в переброске агентов за линию фронта, и решили использовать его опыт во Франции.
Итак, обер-лейтенант Клос направлялся для дальнейшего прохождения службы в воинскую часть, дислоцированную в Сен-Жиле, в Нормандии. Он пришел в антикварный магазин, чтобы через связного сообщить в Центр о неожиданно полученном приказе немедленно выехать в Нормандию. Полковник Роде решил в последний раз использовать своего доверенного офицера и поручил ему по пути доставить посылку своей семье в Мюнхен.
– Как долго ты будешь в Мюнхене? – спросил Клоса антиквар.
– Не более одного дня. В пятницу я должен прибыть в штаб армии, в Сен-Жиль.
– Что это такое – Сен-Жиль?
– Какой-то убогий приморский городок в Нормандии, – пожал плечами Клос. – Посмотри на карте.
– О твоем отъезде немедленно передам в Центр, – сказал антиквар. – Инструкцию получишь в Мюнхене. Выедешь из Мюнхена послезавтра последним парижским поездом. На перроне к тебе подойдет наш человек и скажет, что делать дальше.
– Как я опознаю этого человека?
– Он сам подойдет и спросит: «Не едете ли до Сен-Жи-ля?»
Значит, цветок, подобный тому, который стоит на подоконнике госпитальной палаты, он видел в витрине антикварного магазина. Клос припомнил, что, когда приехал в Мюнхен и пришел в заставленную тяжелой мебелью квартиру полковника Роде, он увидел его жену, толстую кокетливую немку. Ее гостеприимством он не воспользовался, а переночевал в гарнизонной гостинице и утром отправился на вокзал.
В этот день последний парижский поезд отходил в шестнадцать пятьдесят. Клос поставил чемодан в свободное купе, вышел из вагона и начал прохаживаться по перрону, от железного барьера подземного перехода до газетного киоска и обратно. Мимо проходили незнакомые люди, но ни один из них не подошел и не спросил: «Не едете ли до Сен-Жи-ля?»
И когда на дальнем семафоре уже загорелся зеленый сигнал, Клос увидел выбежавшего из туннеля молодого железнодорожника. Инстинкт безошибочно подсказал ему, что это тот человек, которого он ждал. Раздался пронзительный гудок паровоза, поспешно захлопывались двери вагонов. Парень также опознал Клоса.
– Ваша служебная командировка, господин обер-лейтенант, – сказал он тихо, без вступления и пароля, – была для нас неожиданностью. Контакт на месте в Нормандии. Вас найдут. Ждите. Только запомните пароль. Вам скажут: «В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль». Вы ответите: «Сюзанна любит их только осенью» и добавите: «Она пришлет вам свежую партию». Запомнили? Повторите, господин обер-лейтенант.
Клос не успел повторить. Поезд тронулся, медленно набирая скорость. Он вскочил на подножку ближайшего вагона и увидел, что молодой железнодорожник скрылся в толпе на перроне.
Войдя в вагон, в тамбуре обер-лейтенант встретил кондуктора, который строго сказал ему, что прыгать на подножку вагона на ходу поезда очень опасно.
Клос молча выслушал нравоучение добродушного старика, повторяя про себя пароль и отзыв: «В Париже самые лучшие каштаны на площади Пигаль». – «Сюзанна любит их только осенью. Она пришлет вам свежую партию»…
Вдруг Клоса охватило беспокойство. «Сейчас, сейчас… Что сказал тот доктор с пустым рукавом? Нет, не он, а медсестра… Необходимо спросить ее, что я еще говорил, когда был в бреду. Она что-то сказала о каштанах. А если она донесла куда следует о странных словах контуженого офицера? А успокаивающий тон однорукого доктора был только игрой, чтобы усыпить мою бдительность?»
Центр предвидел все возможные, даже самые неожиданные ситуации, когда готовил его к разведке в глубоком тылу—в самом логове фашистской Германии. Он научился разбираться в людях, был хладнокровен, выдержан, не поддавался на провокации. Но он не мог даже предположить, что наступит момент, когда он утратит контроль над своими мыслями, окажется в зависимости от слов, случайно оброненных в бреду или при потере сознания, вызванной сотрясением мозга…
Эта медсестра говорила об иностранных языках. Может быть действительно в горячке он что-то произнес по-польски. Ему на миг представилась детская комнатка с окном, завешенным клетчатым одеялом. Показалось, что он, все еще мальчишка, больной скарлатиной, лежит в кроватке… Вот подошла к нему мать и положила нежную прохладную руку на его лоб. Если он говорил по-польски и называл себя поручиком Клосом…
Правда, трудно поверить, чтобы кто-либо в госпитале, передислоцированном, как и многие другие немецкие полевые госпитали, ранней весной сорок четвертого года в глубокий тыл, прислушивался к бормотанию контуженого офицера. А пароль? Если в бреду он назвал пароль? Но одни только слова о каштанах на площади Пигаль не должны были вызвать подозрение.
– Приятель, – услышал он шепот. – Приятель, есть закурить?
Клос повернулся. Раненый сосед, с подтянутой кверху ногой, смотрел на него просящим взглядом.
- Предыдущая
- 2/19
- Следующая
