Подводные земледельцы - Беляев Александр Романович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/36
• Следующая

– Ванюшка? Здравствуй! – отозвался Конобеев и, обратившись к Волкову, пояснил: – Ванюшка Топорков в нашей артели работает. Комсомолия.

– Ты чего не на работе? – спросил он Ванюшку.

– Выходной я, Макар Иваныч! Я говорю: что это делается? Здравствуйте, гражданин, – поздоровался он с Волковым. – Как они смеют грабить достояние!

– Я и то говорю... Тесно у них, – ответил Конобеев.

– Знаю, что тесно, – не унимался Ванюшка. – Да ведь кто грабит? Подручные Таямы Риокицы, промышленника толстопузого. Он же бедняку-японцу и продаст эту капусту за четыре дорога, а бедняк опять голодный будет. Гнать их отсюда без всяких дипломатических нот. Эй вы! – крикнул он, замахнувшись ракушкой на японцев. – Брысь отсюда! Что за безобразие, фут возьми! Брысь, брысь! – И он решительно зашагал к лодке прямо по воде, поднимая тучи брызг.

Японцы о чем-то быстро поговорили между собою, потом положили в лодку заступ и взялись за весло. Скоро лодка скрылась из вида.

Трое – Конобеев, Ванюшка и Волков – уселись на берегу. Над ними с пронзительными криками летали чайки. Куда-то в сторону тянули бакланы. Совсем недалеко от людей спокойно ходили кулики и клевали.

Макар Иванович вынул кисет, набил зеленоватым табаком трубку с коротким мундштуком, закурил, затянулся и начал медленно говорить:

– Однако теперь морской капусты совсем мало у нас добывают. А раньше много больше добывали. В Китай, в Японию продавали... И чего это столько добра зря пропадает! Глядеть жалко!

– Миллионы миллионов, – поддержал Ванюшка.

– Да, а если бы нам самим взяться за разведение морской капусты, как это японцы делают, – задумчиво сказал Волков, – мы могли бы удесятерить сбор и сбыт капусты. А если все это механизировать, машинизировать...

– Совхоз! О! – воскликнул Ванюшка. – Это... это, фут возьми, что такое? Экспортный товар. Валютный! А? Что ты скажешь, дед Макар?

– Однако хорошо было бы, – подумав, ответил Макар Иванович.

Ванюшка вдруг вскочил, как с горячей плиты. Он ударил кулаком правой руки по ладони левой и заговорил, как на собрании:

– Граждане, кто за подводный совхоз? Единогласно! Ах, фут возьми! Вот это будет номер! – И он размечтался, захваченный необычайностью идеи.

– Мы будем работать под водой в водолазных костюмах. Мы выстроим на дне настоящие города. Проведем дороги. Наставим электрических фонарей. И по этой подводной дороге будем ездить на подводных автомобилях к подводным знакомым! Вот так фут возьми! Работать мы будем на подводных тракторах... А как, телефонные провода можно в воде прокладывать? – спросил он Волкова.

– Можно, только хорошо изолировать их. Кабели называются.

– Будут у нас телефоны, и радио, и уха каждый день, потому что с рыбами в одной квартире. Прямо воду нагревай и уху ешь!

Он забрасывал Волкова вопросами: хорошо ли под водою видно, слышно ли звуки, которые издаются над водой, как изменилась бы жизнь, если бы человечество жило в океане.

– Ведь нам объясняли, – говорил он, – что все живое вышло из воды. А вот если бы и обезьяны, и сам человек развился в воде?

– Однако, далеко хватил! – сказал Конобеев. – Мы про капусту начали говорить. – Эти слова охладили фантазию Ванюшки и вернули его к практическим вопросам.

– Прежде чем думать о том, чтобы жить под водой, надо подумать об усовершенствовании водолазных костюмов, – сказал Волков. – В современных водолазных костюмах долго не проработаешь, да и слишком это сложно и дорого. Ведь наша задача должна сводиться к тому, чтобы завести правильное хозяйство – садить морскую капусту японским способом на новых участках земли. Японцы могут втыкать свои бамбуковые ветки лишь на очень небольшой глубине, там, где вода над плантацией при отливе не превышает одного – полутора метров. Работать на большой глубине не позволяют их несовершенные орудия. Конический заступ не сделаешь слишком длинным, – иначе с ним трудно будет обращаться, а садить кустики в сделанные ямы, ныряя с лодки, слишком трудно и утомительно, на значительной же глубине и невозможно. Если же сконструировать хороший, удобный водолазный костюм, не связанный с определенной базой, то площадь подводных плантаций можно увеличить во много-много раз. Можно, конечно, механизировать и копание ямок, хотя о подводных тракторах и автомобилях нам мечтать пока не приходится. Трактор без горючего не двинется, а горение под водой...

– Можно двигать электричеством, – не унимался Ванюшка. – Вот подождите, я напишу своему приятелю в Ленинград. Он электротехник и изобретатель. Он работает в лаборатории самого академика Иоффе. Слыхали про такого? Он нам – не Иоффе, а приятель мой, Микола Гузик, – и водолазные костюмы придумает, и подводные тракторы. А может, и сам Иоффе поможет. Башковитый малый!

– Однако на все это нужна монета, – опять охладил Конобеев юношеский пыл Ванюшки.

– А много? – спросил Топорков дрогнувшим голосом, повернув голову к Волкову.

– Очень много, – ответил тот.

Наступила пауза. Три головы усиленно думали. Ванюшка, забыв о деньгах, опять фантазировал, Конобеев вспоминал свои неудачи с организацией артели, а Волков думал, можно ли создать подводный совхоз хотя бы на самых скромных началах. Безусловно, сделать можно многое, даже не переселяясь на дно океана. Главный вопрос в деньгах. Дело новое и может встретить естественное недоверие...

– Валюта! Вот она! Бери ее! – крикнул Ванюшка, продолжая ткать нить своих мечтаний, и так махнул руками, что спугнул стайку птиц, клевавших почти у самых его ног.

На этот раз не было принято никакого практического решения. Однако начало было положено. Эти три случайно сошедшихся человека представляли уже некоторую силу. Один без другого они едва ли смогли бы что-нибудь сделать и, вероятно, ограничились бы только тем, что помечтали бы о подводных плантациях и вернулись каждый к своим делам. Но при сложении этих трех человеческих величин, вопреки школьной арифметике, сумма была равна трем плюс икс. Этот икс являлся как бы процентом на капитал объединенного труда. Недаром кипящая вода весит несколько больше, чем при температуре замерзания. Ванюшка, Конобеев и Волков дополняли друг друга. У Ванюшки был «огонь», фантазия, смелость мысли, не связанной старыми предрассудками, искрящийся энтузиазм молодости. Конобеев имел практическую сметку и долгий-долгий житейский опыт, а Волков обладал знаниями и упорством в достижении цели. Огонь сжигает, вода гасит огонь. Но если на огне Ванюшкиного энтузиазма подогреть холодную воду конобеевского жизненного опыта в котле волковского знания, то может получиться пар, который будет двигать машину!..

Друзья (они были уже друзьями, связанными общей идеей) решили встретиться через несколько дней.

Через несколько дней Волков, Конобеев и Ванюшка встретились на заранее условленном месте на берегу моря.

– Идет дело на лад! – воскликнул Ванюшка. – Я написал Гузику в Ленинград. Он, понимаете, из ударной бригады послан в вуз. Башковитый малый. И мой приятель. Одно время мы с ним вместе работали, там и подружились.

– Однако из этого дела ничего не выйдет, – неожиданно сказал Конобеев, шевеля усами и густыми бровями. – Я говорил с нашим артельным завом. Спрашиваю его: что, мол, если бы начать капусту разводить, как японцы, можно ли на это деньги из артели получить или из Дальсоюза. А зав говорит, что и думать нечего. Сажать капусту, говорит, нечего; одним прибоем, говорит, тысячи тонн на берег выбрасывает, так и гибнет, ни себе, ни людям. Эвона сколько! – и Конобеев указал на груды гниющих водорослей, выброшенных волнами на берег.

– А вон смотри! Это что? – воскликнул Ванюшка, указывая на лодку, в которой сидели два уже известных японца. Они продолжали сажать кусты бамбука. – Покажи нашему заву.

– То дело десятое, однако, – возразил Конобеев. – Японцы у себя всю морскую капусту до последнего кустика выщипывают, можно сказать дно языком вылизывают, а у нас что? Хы! Собака на сене.

• Предыдущая
• 6/36
• Следующая