Орден республики - Беляев Александр Романович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая

– А вот кто меня вызволил из плена, – продолжала Женя и указала на Ашота.

Только сейчас Прозоров заметил в своем доме еще одного человека. Человек мало походил на спасителя. С него так же, как и с внучки, текла ручьями вода. Он робко жался к двери и теребил в руках свою мохнатую шапку. Но он сразу же понравился доктору.

– Что же вы тут стоите, молодой человек, – шагнул навстречу Ашоту доктор. – Проходите. Давайте переодеваться, сушиться, приводить себя в порядок. Чувствуйте себя тут как дома.

Мещерский решил, что ему здесь больше делать нечего.

– Надеюсь, доктор, теперь, когда все кончилось так хорошо, мы вправе ожидать вашего возвращения в больницу, – сказал он.

– Да, – не стал возражать Прозоров.

– В таком случае, я удаляюсь, – сказал Мещерский и вышел.

Дождь уже перестал. Он кончился так же внезапно, как и начался. И теперь капало лишь с деревьев. Мещерский вышел из сада, закрыл за собой калитку и отыскал солдат. Они стояли неподалеку, под большим навесом. Капитан подал им знак. Солдаты, прыгая через лужи, тотчас подбежали к нему. Он коротко отдал им приказание, погрозил для пущей убедительности обоим кулаком, сел в свой экипаж и помчался в контрразведку. А солдаты, прихватив за поводья коней, направились к забору, окружавшему докторский дом.

– Во что же мне вас переодеть? – разглядывая Ашота, задумался доктор.

– Дай ему свой халат, – посоветовала Женя.

– Да ведь он же в нем утонет, – засмеялся доктор. – А впрочем, пожалуйста!

Он проворно пошел в свою комнату. А Ашот сейчас же схватил Женю за руку и зашептал:

– Зачем мне халат? Мне сейчас же уходить надо.

– Сначала поешь! – запротестовала Женя.

– Дай на дорогу кусок хлеба.

– Но мы даже ни о чем не расспросили дедушку! Ты даже не знаешь, куда идти! – на своем стояла Женя.

За окном, за садом прогремел то ли запоздалый гром, то ли далекая орудийная пальба.

– Сам все найду. Туда пойду, – показал Ашот рукой в сторону, откуда донеслись тяжелые раскаты.

– Что же я дедушке скажу? – Женя поняла, что не удержит его.

– Лучше всего – ничего. Домой, мол, очень заторопился, – сказал Ашот и, нахлобучив по самые брови свою шапку, тихонько вышел из комнаты.

– Тогда я тебя провожу! – Женя догнала его на тропинке в саду. – Ты настоящий парень, Ашот, – негромко сказала она. – Возвращайся потом к нам. Дедушка для тебя все сделает, как для меня. Он очень хороший.

– Я понял. Он мне сразу понравился, – согласился Ашот и пожал Жене руку. – Я обязательно вернусь, и мы вместе пойдем к Сурену. Он тоже очень хороший человек.

– Конечно, – помахала вслед ему рукой Женя.

Ашот вышел из сада, а Женя подбежала к калитке и снова помахала ему рукой. И тут она вдруг увидела, как к Ашоту подскочили двое солдат и схватили его сразу с двух сторон. Ашот попытался вырваться, у него с головы слетела шапка. Но солдаты лишь крепче схватили его, обвязали веревкой, посадили на коня и куда-то увезли.

Все это произошло так быстро, что Женя ничего даже не успела сообразить. А когда она выбежала из сада и побежала к тому месту, на котором только что схватили ее друга, там никого уже не было. Только валялась в грязи лохматая шапка Ашота. Женя подобрала эту шапку и что было мочи припустила домой. Она влетела в комнату в тот момент, когда дедушка, ничего не понимая, стоял с халатом в руках посредине комнаты и беспомощно оглядывался по сторонам.

– Ашота арестовали! – выпалила Женя и бросилась к нему.

– Как арестовали? – опешил доктор. – Кто?

Женя рассказала, что произошло.

– Не может быть! – не мог поверить случившемуся доктор.

– Может, дедушка! Может! Я теперь поняла: за нами гнались всю дорогу. За шапкой вот за этой гнались! – почти выкрикнула Женя и бросила дедушке в руки лохматую и грязную шапку Ашота.

Доктор поймал шапку на лету, повертел ее в руках, помял и неожиданно для себя вытащил из-под подкладки сложенный в небольшой квадрат кусок карты.

– Его красные послали. Им срочно нужна помощь. Там люди гибнут, раненые, – быстро объяснила Женя. И, сбиваясь и запинаясь от волнения, перескакивая с одного на другое, рассказала обо всем, что произошло с ней за эти дни. Доктор слушал и не верил своим ушам.

… Бандиты… Пещера… Казачьи кони… Пастух… Собака… Лодка… Все это мелькало сейчас в его воображении, как кадры кинематографа. Он и видел это и воспринимал, но не понимал. Неужели его двенадцатилетняя внучка, которая до смерти боялась пустых темных комнат, пережила все ужасы бандитского плена и выдержала все выпавшие на ее долю испытания? А сейчас, хоть и волнуясь, но явно без тени страха рассказывает обо всем об этом, как о самом обычном деле… И еще никак не мог понять доктор, откуда в этом оборванном, наверняка полуголодном и безграмотном мальчишке взялась такая напористость и сила, которой мог бы позавидовать любой взрослый мужчина… В какие-то моменты доктору вдруг начинало казаться, что все это абсолютная чушь. И что его внучка просто-напросто бредит. Но он опускал глаза, видел в своих руках карту с корявой карандашной отметкой на склоне горы и вздрагивал, словно сам неожиданно попадал в зону этой отметки.

В конце концов вся картина стала ему ясна.

– Боже мой, боже мой, – повторял он, раскачиваясь в кресле. – Ведь он почти ребенок!

– Ты должен ему помочь! И как можно быстрей!

Старый доктор встал с кресла. Он прошел несколько раз из угла в угол комнаты и сказал:

– Хорошо. Но давай во всем разберемся.

– Давай, – сразу обрадовалась Женя.

– Ты говоришь, что его забрали солдаты? Но какие? Мало ли в городе частей…

– Не знаю, – пожала плечами Женя. – На них же не написано… А ты позвони коменданту. Может, это были патрули? – посоветовала Женя.

Доктор задумался. Он снова несколько раз прошел из угла в угол.

– Понимаешь, Женюра, нам ни у кого ничего спрашивать нельзя, иначе мы себя выдадим, – сказал он. – Скажи: солдаты видели, что ты наблюдала за ними?

– Нет. Я стояла за калиткой. А когда поднимала шапку, там никого уже не было.

– Да ты успокойся. Найдем твоего друга, – доктор потер виски. – Кажется, я кое-что придумал. Все будет хорошо, если будешь меня слушаться беспрекословно.

– Буду! Все буду делать! – поклялась Женя.

– Тогда, первым делом, марш в постель! – приказал дедушка и ушел к себе в кабинет.

Там он открыл маленький шкафчик, в котором хранил лекарства, достал два пузырька и небольшую баночку и снова вернулся к Жене. Женя уже лежала под одеялом. Дедушка дал ей выпить ложечку какой-то микстуры, потом таблетку.

– Запомни: ты больная. Через час у тебя вроде бы поднимется температура, – сказал он. – Ты должна будешь все время лежать. А если кто-нибудь придет тебя проведать, положи на голову мокрую тряпку и стони.

– Поняла, – ответила Женя.

Догорел последний смоляной факел, и пещера со всем ее гарнизоном окунулась во мрак. Бойцы могли теперь передвигаться только на ощупь. Дневной свет, пробивавшийся через узкую щель забаррикадированного повозками и камнями входа, еле-еле освещал лишь переднюю часть общего «зала». В боковых же ответвлениях, где разместили раненых, было совершенно темно. Санитары и те, кто ухаживал за ранеными, добирались к ним на четвереньках, придерживаясь руками за каменные своды пещеры.

Задушить гарнизон пещеры дымом белым не удалось. Дым, поваливший в пещеру вначале как в трубу, потом почему-то перестал набиваться внутрь нее, закружился у входа, пополз по скале вверх. Но и от того количества, которое все же попало под каменный свод, дышать в пещере было трудно. Люди кашляли, глаза у них слезились, головы ломило от боли. Но они держались и даже отбили еще один штурм белых с большими для казаков потерями. Немало за эти двое суток полегло и бойцов. Убитых и тяжело раненных уносили в глубь пещеры. А на их место на баррикаду вставали те, из лазарета, кто еще мог держать в руках винтовку. А если и не держать, то хотя бы стрелять из нее.

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая