Белый шайен - Юров Сергей - Страница 38
- Предыдущая
- 38/77
- Следующая
Итак, я продолжал кочевать с шайенами, уповая на то, что Блэкберн все же объявится на юге. И еще я надеялся, что сама Лаура как-нибудь сумеет дать весточку о себе.
Генерал Хэнкок, прибыв в форт Ларнед, не стал, однако, сразу бросаться в бой. Он решил провести с шайенами переговоры.
Римский Нос наотрез отказался ехать в форт Ларнед.
— Я услышу от генерала то же, что от Кастера, — прямо заявил он. — Мне нечего делать в форте.
На переговоры с Хэнкоком поехали Высокий Бизон, Бизоний Вождь и я в качестве переводчика и белого человека, который мог понять намерения людей своей расы. За собственную безопасность я мог быть спокоен: генерал клятвенно обещал неприкосновенность тем, кто откликнется на его зов.
Мы прибыли в форт Ларнед 11 апреля. Он был буквально переполнен вооруженными до зубов солдатами. В комнате агента по индейским делам нас приняли Хэнкок и Кастер. Вожди питали некоторые надежды на доброту и уравновешенность нового генерала. Они исчезли с его первыми словами.
— Почему я не вижу здесь Римского Носа, отъявленного злодея и головореза, — поджав губы, надменно спросил он.
Я не стал переводить вождям эти слова и на его вопрос ответил сам:
— Генерал, вы не успели поприветствовать известных вождей, а уже вешаете такие оскорбительные ярлыки на лучшего из шайенов.
Военный явно не ожидал подобных речей. Его глаза округлились, тонкие бескровные губы заметно дрогнули. Кастер наклонился к его уху и, кивая на меня, что-то проговорил. Глаза Хэнкока расширились еще больше.
— Вот, значит, каков убийца лейтенанта Скотта!.. Что ж, остается только пожалеть, что я не могу поступиться честью в отношении неприкосновенности послов. Но, полагаю, мы еще побеседуем с тобой, когда ты будешь в путах… Ну, если ты начал говорить, говори до конца: почему тут нет Римского Носа? По-че-му?
— Римский Нос лишь воин, генерал, — спокойно сказал я. — А вы требовали сюда вождей.
— Не надо мне пудрить мозги, — скривился Хэнкок. — Римский Нос стоит за всеми этими бесчинствами на границе, и я хотел видеть его.
— Перед вами достойные вожди. Вы обидите их, если не станете говорить с ними.
Генерал посоветовался с Кастером и начал:
— Давайте определимся сразу. Шайены должны уйти из Канзаса. Это первое и самое главное условие. Если вы будете упорствовать и не сложите оружия, мои солдаты постараются выбить его из ваших рук, и тогда прольется большая индейская кровь. Строительство железной дороги будет продолжено. И я не потерплю на Западе бесчинств в отношении строителей, переселенцев и почтовых служащих. Вам лучше прислушаться ко мне.
Я перевел, и слово взял Высокий Бизон. Он сказал генералу:
— Когда я услышал твой зов, я пришел к тебе. Я думал услышать от тебя что-то хорошее, но ошибся. Мне не понравились твои слова, не понравятся они и Римскому Носу.
Бизоний Вождь печально покачал головой.
— Мои уши были открыты. Я услышал горькие слова и мне хочется уйти отсюда.
Узкое лицо Хэнкока напряглось от раздражения.
— Убирайтесь! — рявкнул он. — Убирайтесь в свой поганый лагерь. Завтра я буду в нем со всеми солдатами. Мне нужно встретиться с Римским Носом.
Назавтра Римский Нос, собрав шайенов и южных оглала Убийцы Пауни, которые стояли лагерем рядом, выехал навстречу солдатам.
Я ехал позади Вокуини, крепко держа одной рукой узду, другой — карабин. Лидер южных шайенов облачился в свои боевые красивейшие одежды. Концы его пышного головного убора ниспадали с боков лошади до самой земли.
Завидев на вершине холма кавалеристов Кастера, он отдал приказ не стрелять и поскакал к ним. Концы его головного убора взвились в воздух, затрепетав на ветру, как крылья у птицы. Обернувшись, он позвал за собой меня. Я пришпорил Маркиза и догнал его.
Через пять минут состоялся разговор Хэнкока с Римским Носом, которого он так страстно желал видеть. Он проходил на открытой равнине.
— Почему ты не приехал в форт Ларнед? — слетел с губ генерала все тот же вопрос.
Я перевел Римскому Носу.
— Я не знал, что на уме у белого командира, — ответил тот.
— С тобой нет женщин и детей. Где они?
— Я их посадил на коней. Они далеко отсюда. Им страшны громкие ружья на колесах.
Перед тем как выехать в прерию, Римский Нос отослал всех женщин, детей и стариков на север, подальше от ненавистных Длинных Ножей.
— Ты обязан вернуть их назад, — жестко потребовал Хэнкок. — Я хочу, чтобы здесь собралось все племя. Я требую этого. В это же время завтра я должен увидеть здесь всех твоих людей.
Генерал брезгливо потряс кистью правой руки, давая этим знать, что разговор окончен.
Я посмотрел на Кастера. Он поймал мой взгляд и крикнул:
— Помоги Римскому Носу собрать людей, Кэтлин. Иначе я пригоню их под дулами ружей.
— Женщин и детей? — укоризненно произнес я. — Не сомневаюсь, что прославленному ветерану Гражданской войны это по плечу.
— Проклятье! — поморщился Кастер. — Ты ехидный парень, Кэтлин. У меня на таких, как ты хорошая память.
— Отличной тебе памяти, подполковник! — опять съязвил я и поскакал вместе с Римским Носом к шайенам.
Вернувшись в лагерь, мы оставили его стоять как есть, и направили лошадей в северную сторону, где находились женщины и дети. Не за тем, естественно, чтобы привезти их к Хэнкоку, нет. Белые хотели захватить их в заложники. Это было ясным, как день.
Спустя трое суток мы узнали, что Хэнкок, придя в ярость, приказал спалить два индейских лагеря дотла. Собрав в огромную кучу жилища, шкуры, домашние принадлежности шайенов и оглала, солдаты устроили из всего этого величайший из костров.
Если Хэнкок хотел мира, то своими глупыми действиями он только подбросил дров в топку нескончаемой войны в прериях. Его высокомерие и презрительное отношение к индейцам отторгли от него даже миролюбивых, колеблющихся вождей.
Мобильные военные отряды краснокожих вновь взялись за дело. В прериях воцарилась паника. Война, которую мог предотвратить генерал Хэнкок, вспыхнула с новой силой. Потом он спохватился и попытался провести очередные переговоры. Но Римский Нос категорично заявил, что пока Хэнкок остается на западе, ни о каких переговорах не может идти и речи. Лишь осенью забрезжила надежда на то, что война будет приостановлена.
Обнадеживающие вести принес мой приятель, Джордж Бент, приехав в наш лагерь с юга, от Черного Котла.
Он сказал собравшимся в палатке Совета шайенам:
— Я послан к вам индейским агентом. Большая делегация из Вашингтона от Великого Белого Отца ждет шайенов на берегу Мэдисин-Лодж-Крик для подписания мирного договора. Там будут Черный Котел, Маленький Ворон, команчи, кайова и апачи прерий.
— И там будет Хэнкок, — усмехнулся Римский Нос.
— Пусть Вокуини не беспокоится. Генерала уже нет на западе. Его отозвали на восток.
— Это добрая новость.
— Да, белые привезли много даров для вождей и обещают справедливый мирный договор.
— Кто станет говорить о мире с шайенами? — спросил Тонкахаска.
— Генералы Шерман, Сэнборн, Терри и еще много важных лиц из Вашингтона.
— Шерман собирается говорить о мире с шайенами?! — воскликнул Римский Нос. — Это такой же истребитель индейцев, как Хэнкок, если не хуже!
— И все-таки он хочет видеть Римского Носа, — сказал Джордж.
Вокуини подумал и отчетливо произнес:
— Передай ему, сын Маленькой Шляпы, что Вокуини не трус, чтобы бежать на зов того, кто посылает против шайенов Длинных Ножей.
Римский Нос был верен своему слову. Он до тех пор отказывался от участия в переговорах, пока не узнал, что Шермана не будет на них. Наверное, комиссионеры поняли, что отсутствие боевого лидера южных шайенов восполнить ничем нельзя. Любой договор без его подписи превращался в жалкий клочок бумаги.
Переговоры начались 16 октября и продолжались в течение десяти дней.
Берега Мэдисин-Лодж-Крик никогда не видели столь впечатляющего числа индейцев. Их там было не менее четырех тысяч.
- Предыдущая
- 38/77
- Следующая
