Выбери любимый жанр

Филифьонка, которая верила в катастрофы - Янссон Туве Марика - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Туве Янссон

Филифьонка, которая верила в катастрофы

* * *

Жила-была Филифьонка. Однажды она стала стирать в море свой большой ковер. Она намылила его, потом стала усердно тереть щеткой первую синюю полосу. Набежавшая морская волна прополоскала ковер.

Филифьонка терла ковер и дошла до следующей синей полосы, но солнце напекло ей спину. Тогда она опустила свои тонкие ножки в чистую воду, а сама все терла и терла.

Был тихий и спокойный летний день, как раз такой, какой нужен для стирки ковров. Ленивые, сонные волны помогали полоскать, а вокруг Филифьонковой красной шапочки кружилось несколько жужжащих шмелей. Они приняли ее шапочку за цветок!

«Не притворяйтесь, – мрачно подумала Филифьонка. – Я знаю такие шуточки. Перед стихийным бедствием все кажется спокойным».

Она добралась до последней синей полосы, позволила морской волне прополоскать ковер а потом вытащила его из воды.

Филифьонка постояла, раздумывая: «Почему это погода не портится? Может, из-за моей новой оранжево-красной шапочки? Или из-за приукрашенного отражения света? Конечно, пока я стою на месте, все опасности тоже затаились. Интересно, кому-нибудь будет нужен мой ковер, если стихийные бедствия вырвутся на свободу? Кто-то ведь может и погибнуть…»

Филифьонка расстелила ковер на скале и, забравшись на него, начала его отжимать Погода оставалась подозрительно отличной.

«Что-нибудь обязательно случится, – твердо знала Филифьонка. – Где-то у горизонта притаилось нечто черное и ужасное… Оно постепенно разрастется, помчится к берегу.. Быстрее и быстрее…»

– Никто не знает, что же там спряталось, – шептала себе под нос Филифьонка.

Ее сердце сильно забилось, спина похолодела. Она все время оборачивалась, словно у нее за спиной притаился враг. Но море сверкало, отражения отплясывали на дне игривые па, и теплый летний ветер нежно ласкал мордочку Филифьонки. Но это отнюдь не доставляло ей удовольствия. Неизвестно почему она ударилась в панику. Трясущимися руками Филифьонка выжала ковер досуха, схватила мыло, щетку и бросилась к своему дому, чтобы поставить чайник на огонь. В пять часов обещала зайти Гафса.

Филифьонка жила в большом, неказистом доме. Кто-то хотел избавиться от старой краски и покрасил дом снаружи в темно-зеленый, а изнутри в коричневый цвета. Филифьонка арендовала этот дом у хемуля, который уверил ее, что ее бабушка жила здесь летом, когда еще была маленькой девочкой. А так как Филифьонка очень гордилась воспоминаниями детства и своими родственниками, то она решила, что переехать в этот дом будет почетно: ведь здесь жила ее бабушка!

В первый же вечер Филифьонка, сидя на ступенях, долго удивлялась своей бабушке. Как странно все же, что филифьонка с ее чувством прекрасного, согласилась жить на мрачном, печальном побережье. Ни сада, в котором можно выращивать сливы «на варенье», ни маленьких деревьев, ни кустов, среди которых можно построить беседку. Совсем ничего!

Филифьонка вечерами тяжело вздыхала и в отчаянии смотрела на зеленое море, окантованное бесконечной каменной рамкой. Зеленая вода, белый песок, сухие красные водоросли. Обстановка предвещала стихийные бедствия. Очень опасное место!

Но потом Филифьонка поняла, что все не так. Она переехала в ужасный дом на ужасном побережье. Здесь жила ее бабушка!

Потом Филифьонка решила написать письма всем знакомым и высказать свое отношение к дому, но передумала. Ведь дом не был ее собственностью. Филифьонка могла поставить себя в дурацкое положение, разослав письма.

Прикрыв дверь, она решила сделать дом хоть изнутри поуютнее. Задача оказалась не из легких. Потолки были такими высокими, что на них всегда скапливались тени. Окна – большие и чересчур классические. Никакие кружевные занавески не могли заставить их выглядеть чуть-чуть поприятнее. Это были не те окна, из которых смотрят на улицу, а те, в которые заглядывают случайные прохожие Филифьонке они совершенно не нравились.

Филифьонка решила привести в порядок стеганые половички, но в доме не оказалось стеганых половичков. Мебель тоже навевала печаль: стулья не вставали вплотную к столу, диван робко жался к стене, а тени вокруг ламп которые были похожи на вспышки в темном лесу, довершали картину. Филифьонку в доме радовали лишь ее безделушки: маленькие зеркала, фотографии в вельветовых рамочках, маленькие раковины, правила хорошего тона, вышитые серебром на шелке, очень маленькие вазы и крошечный, похожий на мюмлу, заварной чайник – все те предметы, которые делают жизнь более легкой и менее опасной. Но все ее безделушки потеряли свою красоту и безопасность в унылом доме у моря. Филифьонка перекладывала их со стола в сервант, из серванта на подоконник, но нигде они не смотрелись.

Филифьонка была в отчаянии.

Она стояла у двери и смотрела на свои любимые вещички, но те казались столь же беспомощными, как и она. Тогда Филифьонка пошла на кухню, взяла мыло и щетку из кухонной раковины. Потом она разожгла огонь поставила чайник. Свои лучшие чашечки с золотыми каемками она расставила на блюдечках для пирожных, проворно сдула несколько пылинок и сложила горкой пирожные, чтобы произвести впечатление на Гафсу.

Гафса никогда не пила чай с молоком но Филифьонка все же поставила бабушкину маленькую серебряную молочницу на поднос. Кусковой сахар Филифьонка положила в крошечную плисовую корзинку с драгоценными ручками.

Приготовив поднос для чайника, Филифьонка почувствовала себя совершенно спокойно. Теперь-то она сможет позабыть о стихийных бедствиях.

Жаль, на берегу не растут цветы. Все побережье поросло колючим кустарником, а его цветами не стоило украшать комнату. Тем не менее, Филифьонка поставила на стол вазу с веткой кустарника и подошла к окну посмотреть, не идет ли Гафса. Филифьонка торопливо думала: «Нет, нет. Я не хотела бы увидеть Гафсу. Лучше, Чтоб она позвонила в дверь неожиданно, тогда я побегу и открою дверь, и мы обе будем ужасно рады встрече, а потом поболтаем, посплетничаем… Если я увижу ее на берегу, то подумаю, как ей одиноко идти к моему домику. И еще, я могу увидеть крохотное пятнышко. Мне, оно наверняка не понравится. Оно будет расти, расти… А еще хуже, если маленькое пятнышко уменьшится. Значит оно пойдет другим путем…»

Дрожа, Филифьонка пристально всматривалась. «Что-то надвигается, – думала она. – Я должна поговорить об этом с Гафсой. Она, конечно, не та, с кем бы я хотела поболтать обо всем…»

В дверь постучали. Филифьонка бросилась через комнату, забормотав на бегу. – Эта великолепная погода! – почти кричала она, – Ты посмотри на море, какое оно сегодня синее, не голубое как вчера, а синее. Как дружелюбно оно выглядит: никакой ряби! Как хорошо. Ты выглядишь такой сияющей, думаю ты… Но не все же тут похоже на море… Оно – сердце природы, ведь так?

«Она сконфузилась сильнее, чем обычно», – подумала Гафса, снимая перчатки и протяжно заметила:

– Точно. У вас все в порядке, миссис Филифьонка?

Они сели за стол. Филифьонка казалась такой счастливой. Она была не одна! И из-за этого Филифьонка лепетала разную бессмыслицу и весь свой чай пролила себе на платье.

Гафса похвалила кусковой сахар и пирожные, но ничего не сказала о цветочной вазе. Гафса была хорошо воспитана. Любой с первого взгляда понял бы: не хорошо украшать чайный столик ветками дикого, колючего кустарника.

Филифьонка замолчала, а Гафсе больше нечего было похвалить. Наступила тишина. Солнце скрылось за облаками, и чайный столик внезапно стал серым. Большие окна затянулись пеленой серых облаков, и дамы услышали первые завывания ветра. Звуки казались слабыми, отдаленными, но они уже заглушали шёпот.

– Я вижу, вы недавно постирали ковер, – очень культурно заметила Гафса.

– Да. Коврам необходима морская вода, – отозвалась Филифьонка, Ковры не линяют, к тому же теперь он так мило пахнет.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы