Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук - Страница 77
- Предыдущая
- 77/140
- Следующая
— Я думал, что мы с тобой достигли взаимопонимания. Я не могу ждать вечно.
Вейнесс отрывисто рассмеялась.
— Это, так называемое взаимопонимание, мамина идея, а не моя. Она просто не практична. Для начала, я не разделяю твоих политических симпатий.
— Этого раньше не было. На тебя кто-то оказывает влияние. Может Мило?
— Мы с Мило редко, обсуждаем политику.
— Но не может же это быть Глауен Клаттук! Он еще более наивен, чем Мило.
— А сама я не могу ни до чего додуматься? — спросила Вейнесс, начиная раздражаться, — И все же, ты недооцениваешь Глауена: он спокойный, скромный и очень умный. К тому же он компетентен, качество, которое меня больше всего восхищает.
— Ты очень пылко о нем говоришь.
— Пожалуйста, Джулиан, — устало попросила Вейнесс, — Выброси меня из головы. На данный момент у меня достаточно своих проблем, и я не собираюсь добавлять к ним еще и твои. И в этом я вполне категорична.
Джулиан холодно пожал плечами и откинулся на спинку стула. Они молча сидели и наблюдали, как Сирена садиться за горы.
Вернулись Глауен и Мило.
— Бодуны будут покормлены, приведены в благодушное настроение и готовы сразу после завтрака.
— Намного благодушнее, чем сейчас, — добавил Мило, — по крайней мере, я на это надеюсь. Глауен не преувеличивал, бодуны действительно не отличаются дружелюбием. Конюхам не позавидуешь.
— Надеюсь, что они мастера своего дела, — заметила Вейнесс.
— Должны быть такими, — согласился Глауен, — Они здесь уже не один год. По крайней мере, после моего последнего визита сюда они не менялись.
Джулиан, очевидно, хотел высказать какое-то едкое замечание в отношении йипи, но Вейнесс его опередила.
— Солнце уже почти зашло, — сказала она, — пора идти переодеваться к столу.
Все четверо разошлись по своим комнатам. Глауен принял ванну и одел темно-зеленые брюки с черным и красным кантом по бокам, белую рубашку и элегантную темно-серую куртку. Вернувшись на террасу, он обнаружил там Мило, который стоял облокотившись на балюстраду. На Долину стонов спустились сумерки, с отдаленным сиянием и с тусклой оранжевой окантовкой по краю неба.
— Я прислушиваюсь к звукам, — сказал Мило, — Я слышал несколько различных завываний, густой низкий рев или рычанье, и меланхоличный напев.
— Я люблю слушать вон оттуда, уже за балюстрадой.
— Если даже и есть возможность слушать из долины, то я все же предпочитаю слушать отсюда. Слышишь! Что это?
— Не знаю, но голосок очень печальный.
Появилась Вейнесс, на ней была белая юбка и бледно-бежевый жакет, который очень подходил к цвету ее лица.
— Что вы здесь делаете?
— Слушаем звуки и шум, — ответил Глауен, — Присоединяйся, поможешь.
— Вот например, — вмешался Мило, — Слышишь вот это!
— Слышу. Не удивительно, что это место прозвали Долиной стонов, — Вейнесс осмотрела террасу, где половина столиков была уже занята другими посетителями охотничьего домика, — Будем есть под открытым небом?
— Если хочешь.
— Вечер очень приятный. Пошли на террасу.
Они втроем сели за столик. Время шло: десять минут, двадцать, а Джулиан все не появлялся. Мило начал беспокоиться, постоянно оглядываясь через плечо на вестибюль.
— Заснул он там, что ли? Схожу-ка я позвоню ему, а то мы так и будем здесь сидеть, пока он не проснется.
Мило пошел выяснять причину отсутствия Джулиана. Спустя некоторое время он вернулся.
— Странно! В комнате его нет, в вестибюле нет, в библиотеке нет. Где он может быть?
— Может быть он в галерее? Рассматривает фотографии?
— Я там тоже посмотрел.
— Не пошел же он гулять! — воскликнула Вейнесс.
— Ну, вот он и идет, — заметил Мило.
— Где ты был, Джулиан? — спросила Вейнесс.
— И тут и там, — беспечно ответил он.
На нем был белый костюм с красной с синим сорочкой с глухим воротом и красный кушак на поясе.
— Я тебя везде искал, — не унимался Мило, — Может быть ты раскроешь местонахождение своего убежища?
— Не важно, нет никакого повода для беспокойства.
— Это что, секрет? — поинтересовалась Вейнесс.
— Конечно — нет, — резко ответил Джулиан, — Если ты все должна знать, то я ходил на конюшню, чтобы проверить все своими глазами.
— Ночью там много не увидишь, — заметил Глауен, — Бодуны уже в стойлах.
— Я несколько минут поговорил с йипи. Мне было интересно узнать, что они думают о своей работе.
— И что же они тебе рассказали?
— У нас получился очень приятный разговор, — важно ответил Джулиан, — Когда они узнали, что я ЖМСовец, то стали очень откровенными. Старшего конюха зовут Орредус Манилоу Робенарт, или что-то в этом роде. Это очень сообразительный и на удивление веселый парень. То же самое можно сказать про всю команду. Я не услышал от них ни одного грубого слова. Они удивительно хладнокровны.
— Им очень хорошо платят, — заметил Глауен, — Хотя, как я подозреваю, Умфау забирает у них все деньги.
Джулиан не обратил на эту фразу никакого внимания.
— Как и я они мечтают о лучших временах. Я действительно уверен, что определенные преобразования вполне возможны. ЖМС собирается в этом движении занять лидирующую позицию. Я уверен что мы можем преобразовать этот мир.
— Под предводительством Пацификов? Мы можем ожидать помазания Джулиана Бохоста на пост Великого Умфау Кадвола?
Джулиан и это высказывание пропустил мимо ушей.
— К моему великому удивлению, Орредус почти ничего не знал о ЖМС. Я объяснил ему наши цели и описал свое место в этой организации, и это на него произвело большое впечатление. Он ко мне очень тепло отнесся.
Вейнесс начала уже скучать, но к счастью заметила явление, которое могло отвлечь их от этой темы. Она указала на небо, на котором все еще сгущался сумрак.
— Объясните мне, ради всего святого, что это такое.
Глауен посмотрел в указанном направлении.
— Ты видишь ночной венчик Безумной горы. Он стремится вон к тому кардамоновому дереву.
— Он кажется большим облаком черного пуха. У него есть крылья?
— Это в основном просто воздух; рот, желудок и черные перья. Сейчас он усядется на дерево и начнет ловить насекомых.
Ночной венчик деликатно уселся на верхнюю ветку кардамонового дерева.
— Смотрите, — показала Вейнесс, — у него блестят глаза, как маленькие красные огоньки! Какое странное существо!
— Они почти вымерли, и биологи не могли объяснить почему. Затем кто-то обнаружил, что йипи забираются на деревья к их гнездам, убивают птиц, а перья продают туристам. Бюро В быстро привело в действие статью одиннадцатую Законодательства, в которой говориться об уничтожении местных пород для получения прибыли. В соответствии с этой статьей убийство ночного венчика должно караться смертью. И истребление птиц тут же прекратилось.
— Смертью? — с ужасом воскликнул Джулиан, — Всего лишь за убийство птицы? Вам не кажется это чрезмерным?
— Мне так не кажется, — возразил Глауен, — Никому не угрожает ни малейшая опасность, пока он не нарушает законы. Все ужасно просто.
— Мне все понятно! — воскликнул Мило, — Я сейчас все объясню Джулиану. Если я спрыгну с обрыва, то погибну. Оба эти действия очень сходны, оба являются своего рода самоубийством, а человек просто делает собственный выбор.
— Я не боюсь закона, — добродетельно заявила Вейнесс, — но я и не собираюсь убивать ночных венчиков и продавать из перья.
— Естественно, ты не боишься и не беспокоишься, — саркастически хмыкнул Джулиан, — чтобы не случилось к тебе все равно не применят этого закона. Он распространяется только на несчастных йипи.
— Ну, что ты скажешь на это? — обратился Мило к Вейнесс, — Джулиан прав? Осудит ли тебя отец на смерть за убийство птицы?
— Возможно и нет, — согласилась Вейнесс, — Скорее всего, он просто запрет меня в моей комнате.
К столу подошел официант. Он расстелил красную с белым и черным узором скатерть, принес канделябры, зажег свечи и начал должным образом сервировать стол.
- Предыдущая
- 77/140
- Следующая
