Четвертый вектор триады - Белов Юрий - Страница 33

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая

Они были едины… И когда тела неожиданно прижались друг к другу, могучее чувство равновесия захлестнуло слившиеся сердца.

«Я есть ты. Ты во мне, а я в тебе. Мы вместе!» — звучала в объединенном сознании долгая-долгая мысль, и поцелуй, сладостный и бесконечный, стал закономерным, но не последним шагом Взаимопроникновения…

Подмирье

Улица Первого Подручного

Время включения фонарей

Харма ждала его на каменной скамье подле статуи Вельзевула — Первого Подручного Самого.

Вельзевул восседал на громадном рарруге и держал на руке новорожденного уицраора. Он считался праотцем гвинов и иногда, в Дни Всенощных Бдений, являлся им лично. Близкое соседство статуи показалось Зазраку дурным предзнаменованием, и, когда Харма шагнула к нему навстречу, он закрыл ей рот ладонью.

— Отец говорил мне, что в постаментах всех статуй города есть тайные комнаты, в которых круглосуточно дежурят слухачи, — шепнул он, увлекая ее в подворотню стоящего напротив дома.

— Почему ты думаешь, что речь у нас пойдет о чем-то незаконном? — спросила Харма, прижавшись спиной к холодной стене подворотни. — Может быть, я просто играю в таинственность? — Она обхватила себя за плечи и потупилась, закусив губу.

Зазрак, не отвечая, взял ее руки, положил их к себе на грудь и попытался заглянуть ей в глаза. В глаза обиженной, злой на весь свет девчонки, измученной страхом и одиночеством.

Харма глубоко вздохнула и прижалась к нему. А потом заговорила быстро, отрывисто, терзаясь сомнениями и злясь на себя за это:

— Хрон Лу. Я не знаю, что с ним. Из Управления уже дважды звонили… я соврала, что он тяжело болен. Но он… я боюсь, его вообще нет здесь! В смысле в нашем слое. Последнее время он каждый вечер спускался в лабораторию. И каждое утро выглядел очень возбужденным. А теперь он не выходит оттуда. Уже двое суток. И на стук не откликается. Дверь там очень крепкая, закрыта изнутри.

— А другого хода нет?

— В ближней из двух комнат есть окошко с решеткой. Выходит на лестницу, но прутья толстые, как моя рука. Сквозь него почти ничего не видно, только гудит что-то. Противно так, низко. И монотонно. И слабый-слабый сиреневый свет.

— Это уже кое-что. Постой, а кроме тебя, в доме совсем никого нет?

— Угу. Ты просто не знаешь. Моя мать умерла. Давно. Я еще в школу не ходила. А бабка недавно, три цикла назад. Так что в доме пусто. Как в гробу…

— Как же ты, две ночи совсем одна?

— Да ничего. Я привыкла одна. Хрон Лу ведь не отец мне. Отец погиб где-то в Питательном Слое. Работал в Управлении Росы. А Хрон Лу потом взял маму в жены. Облагодетельствовал… Он порядочная сволочь. На работе предупредительный, заискивающий. Но дома — страшный. Ты, наверное, меня не поймешь, но, если бы не звонки из Управления, я бы не стала его разыскивать!

В голосе девушки проступили давно сдерживаемые слезы.

— Когда я была маленькой, он меня порол. «Воспитывал». А когда мама пыталась меня защитить, бил ее. Потом бабка меня защищала. Она — его мать, и он ее худо-бедно слушался. А как она умерла, так совсем озверел. Чуть не каждую ночь под моей дверью ходил. Защелку в первый же день снял. Я клиньями дверь каждую ночь забивала. Потом повадился шлюх на дом выписывать и трахать у меня под дверью… Еще требовал, чтоб стонали погромче, меня увлечь пытался! — Харма уже рыдала. — А потом лабораторию себе устроил — вроде потише стал. Увлекся. Я думала, отдохну немного. Ан нет. Теперь вот не знаю, что делать? Если он вышел Наверх и кто-то про это узнает, не миновать Тайной Канцелярии. А я не хочу, боюсь!

Мысли Зазрака помчались наперегонки.

Понятно. Отчим одержим научной жаждой. А попросту гордыней. Он не желает мириться со скромной зарплатой завсектора. Он достоин большего. Что ему неродная дочь? Тем более напоминающая рано умершую жену, из-за которой он уже сотню красных циклов вынужден платить деньги общим женщинам! Тем более посмевшая перечить! Харма права. Если тайнисты узнают об изысканиях без лицензии, дом конфискуют, а преступника и всех домашних заберут. Ситуация…

Что скажет мама, если я приведу Харму к нам? Наверное, ничего не скажет. Она тайнистов терпеть не может. Бросить все как есть и увести малышку домой. Прямо сейчас. А Хрон Лу пусть сам выпутывается!

Решение казалось правильным, но что-то мешало высказать его вслух. Идти домой не хотелось. Отступить стоя на пороге тайны? Уйти, так и не заглянув в неведомое и запретное? Сколько жутких историй рассказывалось про тайные лаборатории магов-отщепенцев! Такого случая может не представиться больше никогда. «В конце концов, Харму я могу забрать к себе и после визита в лабораторию», — решил Зазрак.

— Есть у вас какие-нибудь инструменты? — спросил он немного успокоившуюся подругу.

— Не знаю. Можно поискать, но я не уверена…

— Тогда придется мне сбегать домой.

— Постой! — Харма удержала друга за руку. — Нам понадобятся и другие вещи. Я думаю, придется искать его ТАМ… — она указала пальцем вверх и передернула плечами.

— Я подумаю, Лу! И не вешай носа. Все будет нормально!

Зазрак сразу перешел на легкий, охотничий бег. Сердце тревожно колотилось о ребра, а неприятный ком в горле мешал сглатывать слюну. «Так! Будем исходить из того, что Хрон Лу нашел-таки Путь Наверх и заблудился в непривычном мире. Мечется там под необъятным небом и от страха с ума сходит. Что там мама рассказывала про Питательный Слой? Небо, солнце, ветер, сонмища существ, восторг и ужас… Одни эмоции, никакой полезной информации. Вот отец бы четко разъяснил, как одеться и что с собой взять.

Но к родителям обращаться нельзя. Хорош я буду в глазах Хармы. Хлюпик! Без папочки — никуда! Нужно думать самому!

А может, все волнения зря. Может, этот экспериментатор упал себе в обморок и валяется прямо возле двери. Или нащупал Прямой Сток и ужрался до потери пульса… И нечего гадать о потусторонних опасностях!»

Решив так, Зазрак вдруг ощутил жгучее сожаление. Оказывается, он очень хотел попасть в Верхний Мир. Ненадолго, конечно, а так, посмотреть…

Входная дверь оказалась заперта, и пришлось воспользоваться проверенным ходом по гребню стены до окна комнаты привратника. Добрый старый Журм никогда не закрывал ставни. Стараясь не шуметь, Зазрак прокрался мимо мирно похрапывающего старика и направился в мастерскую. Там он выбрал небольшой, но увесистый ломик с лопаточкой на конце. Теперь нужно было подумать об одежде и снаряжении.

Поднявшись к себе, Зазрак извлек из стенной ниши черный плащ с красной изнанкой — подарок отца. Специально увеличенные плечи создавали ощущение физической мощи, а большой капюшон позволял скрыть верхнюю часть лица.

Два десятка циклов назад у Военного Департамента возникла идея ввести новую униформу для Спецкоманды. Фабрика-изготовитель, надеясь на правительственный заказ, подарила два образца генералу Ондру и его сыну. Потом что-то не заладилось, и Спецкоманда осталась в своих прежних, тоже черных, но не таких шикарных плащах.

«Надо поискать среды старых вещей отца, — решил Зазрак, — вдруг отыщется второй. Тогда свой я отдам Харме. Тем более что мне он уже маловат».

Через пять минут пыльных поисков руки юноши нащупали нужную ткань. Разницу Зазрак почувствовал сразу. Его плащ был простой имитацией, а отцовский содержал массу незаменимых в бою элементов. Во-первых, на груди и животе ощущалась некая прочная вставка, скорее всего из металлической сетки. Во-вторых, в плотном поясе прятались метательные ножи, маленькие, но великолепно сбалансированные. В специальном кармане помешались черные перчатки, закрывающие предплечья почти до локтя. Стальные стержни, вшитые вдоль локтевой кости, позволяли при крайней нужде блокировать режущее оружие, а уплотнения на костяшках пальцев превращали кулак в тяжелый и прочный кастет. Самым приятным сюрпризом стал широкий нож черной стали, размещенный проектировщиками на левом боку. Плащ, что и говорить, был тяжеловат, но для вылазки в незнакомый мир лучшего пожелать было трудно.

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая