Четвертый вектор триады - Белов Юрий - Страница 19
- Предыдущая
- 19/81
- Следующая
Но боевое искусство открылось перед ним лишь в аскетичном и суровом мире сатвийских будней, в тренировках, политых потом, и поединках, взбрызнутых кровью. Видимо, настоятель монастыря, вглядываясь в золотистые глаза подростка, пришедшего проситься в обитель, увидел нечто большее, нежели обыденное желание пищи и крова.
«Ты меня не слушаешь», — возник на поверхности мозга обиженный голос Bay.
«Вовсе нет, — сразу ответил Олег. — Ты только что сказал, что не видишь смысла направлять оленя в Северное Чернолесье. Видишь ли, смысл есть. Я хочу, чтобы королевская охота догоняла его как можно дольше. Желательно несколько лет».
«Это еще один образчик вашего человеческого юмора? — Bay приподнял светлые точки бровей. — Мне не смешно. Если ты хочешь обладать этой девушкой, то должен сразиться с остальными претендентами. Не понимаю, почему ты так переживаешь. Ты умеешь хорошо драться. Когда победишь всех, она будет твоей».
«А если я ей не понравлюсь?»
«Почему бы это? — Bay со скучающим видом почесал задней лапой за ухом. — Ты наименее отвратителен из всех мужчин человеческого рода, которых я знаю».
«А это уже образчик юмора серков?» — Олег мысленно отметил, что женщин рода человеческого Bay исключил из рассмотрения.
«Да, — невозмутимо согласился Bay. — Ваши женщины мне симпатичны. У них на лапах нет когтей, поэтому они умеют меня гладить».
«По-моему, тебя должно раздражать, что они не умеют тебя вылизывать». Олег перекатился на живот.
«Ты действительно сильно волнуешься, — с некоторым удивлением отметил любитель ласковых рук. — Будь спокоен, я уберу десяток собак, а от остальных олень будет бегать до позднего вечера. Если хочешь, он может вообще убежать от них и прибежать к тебе».
«Сомневаюсь, что принцесса любит охоту, — вздохнул Олег. — Я, пожалуй, предложу ей мед и ягоды».
При упоминании о столь невкусных вещах Bay фыркнул и отвернулся.
«Где начало бесконечности?» — вдруг спросил он, и его уши слегка повернулись в сторону друга.
Это было обычной игрой, в парадоксы, принятой среди сатвийских послушников. Bay, как и все серки, относился к Учению с большим уважением и часто удивлял Олега головоломными вопросами и еще больше поразительными ответами. Подоплека вопроса была ясна. Бесконечность не имеет конца, а про начало ничего не известно. Ответ должен крыться в двойном понимании слова «начало». За тривиальным пространственным толкованием (точка отсчета) проглядывало более интересное — временное. Начало как рождение, как возникновение, как осознание. Олег привычно пробежался ментальным лучом вдоль позвоночника. Из темноты шуньяты вынырнуло нечто, беременное смыслами и чреватое словами.
«За вечность до ее конца!»
Bay дрогнул ушами и удовлетворенно улегся на лапы. Он мог критиковать амурные переживания или приверженность к «открытым» позициям, но в словесных поединках признавал первенство друга. Теперь надлежало задать вопрос.
Легкий ветерок шевелил траву на лесной поляне, пчелы, негромко жужжа, сновали вокруг и собирали сладкую добычу.
«Что лучше, сладкое или горькое?» — наконец спросил Олег.
«А что лучше, вдох или выдох?» — немедленно откликнулся Bay.
«Здорово он насобачился», — радуясь за друга, подумал Олег, чувствуя, как дыхание истины коснулось глубин подсознания.
«Что такое освобождение?» — резко бросил Bay.
«А кто заковал тебя в цепи?» — Олег все еще развлекался, но привычное состояние погружения к корням мира уже гудело в ушах и покалывало спину.
«Когда начинается день?»
«Как может начинаться то, что никогда не кончается?»
«Почему смерть прерывает жизнь?»
«Как можно порвать то, что прочнее всего?»
«Что такое Бог?»
«А кто ты сам, если не знаешь этого?»
Олег расслабился, чувствуя, как радость совместного творчества сладко бурлит в глубине сердечной чакры. Bay торжествующе скалил зубы. В первый раз человек замолчал после его ответа.
«Если тебе все еще интересно, что делается там, — серк коротко мотнул головой в сторону охотничьего замка, — то слуги уже седлают коней».
Олег резко поднялся, напряженно вслушиваясь в лесную тишину.
«Ты совершенно зря вскочил. — Bay зевнул с легким поскуливанием. — Они выедут не раньше чем через час». Было заметно, что он уже потерял счет своим сегодняшним победам.
Слегка смущенный, Олег медленно опустился в глубокий «стелющийся шаг». И сразу же взметнулся из высокой травы стремительным порывом «вихревой» атаки. Обленившийся воздух удивленно захлопал, с трудом уворачиваясь от кулаков и ладоней, стоп и локтей. Соскучившееся по тренировке тело с наслаждением расходовало силу, вкладывая всего себя в каждый взмах, в каждый прыжок. Финальный «качающийся лотос» неожиданно сменился полной неподвижностью «журавля, стоящего на одной ноге». Окружающие поляну деревья, дивились своему сходству с застывшим человеком, и тишина почтительно придержала загомонившие было листья.
И только привыкший ко всему Bay шумно чесался.
Олег некоторое время с интересом следил за бабочкой, умостившейся на коленке, поднятой почти к самому подбородку.
Легкая нежная улыбка осветила лицо юноши, когда шуршание за спиной стихло и ворчливый ментальный голос Bay проговорил:
«А теперь изволь объяснить, что значит „насобачился“ в применении ко мне?»
Надмирье
Внешнее Санитарное Кольцо
Час Звездной Сюиты
— Вы слышали, Учитель, как он сказал? «А кто ты сам, если не знаешь этого?!» Хорошо, правда? Для существа из нижнего мира — удивительно мудрая мысль!
— А ты не думала, Ви, что как раз внизу и можно по-настоящему ощутить печальную неоднозначность Творения в мирах нашей Звезды? Гармония небесных сфер в Лэйме и Теллусе не выглядит очевидной. Слишком сильно там дыхание Пространств Адовых. Слишком внятен подземный шепот…
— Но ведь раньше было не так, Учитель?
— Да, Ал. После Первого Шага Вниз люди еще видели Эдем, слышали Музыку Света. Их вожди сохраняли способность волевым усилием доставать плоды с Благословенных Деревьев. Их поэты и музыканты внимали симфониям не только Эдема и Олирны, но и более высоких слоев.
— Учитель! Я вспоминаю Ваш рассказ о ложном толковании Первого Шага в религии Теллуса.
— Ты имеешь в виду притчу о грехопадении Евы?
— Да. О Коварном Змее и Еве, поддавшейся искушению. О Дереве познания Добра и Зла и несчастном Адаме, согрешившем, не желая этого. Получилось, что женщина — средоточие греха, а мужчина — слабый, внушаемый, зависимый тип. Потомки не оценили величие подвига Первых.
— Слишком уж невероятным, с их точки зрения, выглядит Добровольный Шаг Вниз. Для измученных противоречивыми желаниями и ложными стремлениями, вынужденных поминутно противостоять позывам алчности и гордыни, похоти и чревоугодия добровольный отказ от Благодати — несусветная глупость и вообще преступление против себя, любимых.
— Открыть двери души, впустить сгустки Тьмы, обречь себя и потомков своих на тысячелетнюю борьбу с самим собой! Как это страшно! Я не знаю, смогла бы я на месте Евы…
— Шаг Первых был полной неожиданностью для меня. Вы тогда еще не были созданы и не можете помнить Великую Тоску, охватившую всех нас незадолго до этого события.
Это случилось, когда передовые нити Творения столкнулись вдруг с подобными нитями, идущими снизу. Противоречащий строил Пространства Адовы в безудержном темпе, пытаясь противопоставить громаде Миров Восходящего Ряда свою Иерархию. Пусть малый, но свой кусок Вселенной — плоскую, темную, пародийную, но свою, вожделенную территорию.
К тому времени уже немного подзабылось потрясение от его Предательства, уменьшилась боль от вопиющей дикости произошедшего.
И вот — новое Зло. Процесс Творения вышел из-под контроля.
Столкновение двух потоков рождало варварские, больные формы. Падшие беззастенчиво использовали свой былой опыт, а мы никак не могли понять извращенную логику темной материи. Они побеждали. Светлые существа, создаваемые нами в Срединном Слое, не выдерживали массированного давления полчищ Тьмы. Их просто выдавливало наверх. Граница непрерывно сдвигалась, Тьма наступала медленно, но неотвратимо.
- Предыдущая
- 19/81
- Следующая
