Ваша взяла, Дживс - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 10

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая

Привожу тетушкино послание:

Я телеграфировал:

В тетушкином ответе зазвучали зловещие нотки:

Тогда я решил испытать судьбу и поставить все на карту. Сейчас не время думать о мелочной экономии. Я отвечал, не считаясь с расходами:

Целый час я, затаив дыхание, томился неизвестностью, и вот наконец пришла благая весть:

Представляете, какое облегчение я испытал. С души свалился увесистый булыжник. Как будто в меня влили бочонок Дживсова зелья для воскрешения из мертвых. Я весело напевал, переодеваясь к обеду. А в «Трутнях» так разошелся, что кое-кто даже попросил меня угомониться. Потом я вернулся домой, улегся в постель и через минуту спал, как младенец. Казалось, все мои тревоги остались позади.

Поэтому вы поймете мое удивление, когда наутро я проснулся, сел в постели, чтобы приникнуть к чашке чаю, и вдруг снова обнаружил на подносе телеграмму.

Сердце у меня упало. Неужели тетушка Далия за ночь передумала? Вдруг Гасси испугался предстоящего ему испытания и удрал, спустившись под покровом ночи по водосточной трубе? Все эти мысли промелькнули в моей черепушке, пока я разрывал конверт. Прочтя текст, я даже вскрикнул от удивления.

– Сэр? – сказал Дживс, остановившись в дверях.

Я еще раз прочел послание. Да, удивился я недаром. Сомнений быть не могло.

– Дживс, – сказал я, – представляете, что случилось?

– Нет, сэр.

– Вы ведь знаете мою кузину Анджелу?

– Да, сэр.

– А Таппи Глоссопа?

– Да, сэр.

– Ну так вот, они расторгли помолвку.

– Я очень сожалею, сэр.

– Вот телеграмма тети Далии, здесь именно об этом говорится. Не понимаю, в чем дело.

– Не могу сказать, сэр.

– Разумеется, не можете. Не будьте ослом, Дживс.

– Хорошо, сэр.

Я задумался. Известие до крайности меня взволновало.

– Стало быть, Дживс, мы должны сегодня же ехать в Бринкли. Тетушка Далия, видно, совсем выбита из колеи, и мой долг – быть подле нее. Пакуйте чемоданы и поезжайте с вещами поездом, он отходит без четверти час. У меня за ленчем деловая встреча, поэтому я приеду позже на автомобиле.

– Хорошо, сэр.

Я опять задумался.

– Дживс, не стану скрывать, я потрясен.

– Вне всяких сомнений, сэр.

– Страшно потрясен, Анджела и Таппи… Ну и ну! Казалось, они не разлей вода. Жизнь полна печали, Дживс.

– Да, сэр.

– Что поделаешь…

– Несомненно, сэр.

– Держим удар, Дживс… Приготовьте мне ванну.

– Хорошо, сэр.

В тот же день к вечеру я ехал по направлению к Бринкли в своем любимом спортивном автомобиле, без устали размышляя о случившемся. Весть о размолвке или, может быть, даже ссоре между Анджелой и Таппи чрезвычайно меня встревожила.

Понимаете, я всегда смотрел на предстоящий брак весьма одобрительно. Когда твой приятель женится на знакомой тебе барышне, ты, как правило, невольно начинаешь хмурить брови и в сомнении покусывать губы, ибо чувствуешь, что необходимо призвать его, или ее, или их обоих одуматься, пока не поздно.

Однако вышесказанное ни в коей мере не относилось к Таппи и Анджеле. Таппи, когда не валяет дурака, классный малый. И Анджела, само собой, классная девица. Что касается их взаимной привязанности, то два их сердца бьются как одно, точнее не скажешь.

Правда, у них случались маленькие размолвки. Однажды, например, Таппи, движимый похвальной беспристрастностью – это он так считает, лично я назвал бы это непроходимой тупостью, – заявил Анджеле, что в новой шляпке она похожа на китайского мопса. Однако ни одна любовная история не обходится без ссор, и я считал, что Таппи получил хороший урок и теперь их жизнь польется, как сладостная песнь.

И вдруг внезапный и совершенно непредвиденный разрыв дипломатических отношений.

Все то время, что Бертрам Вустер ехал в Бринкли, отборные силы его незаурядного интеллекта были направлены на решение неожиданно возникшей проблемы. Почему стороны начали военные действия – вот над чем я, не переставая, ломал себе голову. Тем временем моя нога усердно давила на акселератор – мне не терпелось поскорее увидеть тетю Далию и узнать горячие новости из первых рук. И так как вся мощь шести-цилиндрового двигателя отзывалась на мои усилия, я развил приличную скорость, и еще до вечернего коктейля мы с тетушкой уединились для конфиденциальной беседы.

По-моему, тетя Далия мне обрадовалась. Она даже сама сказала, что рада меня видеть, – единственная из всего инвентарного списка моих теток, кто мог решиться скомпрометировать себя подобным признанием. Когда я навещаю моих ближайших и дражайших родственниц, они обычно испытывают ужас и тоску.

– Как мило, что ты приехал, Берти, – сказала она.

– Тетушка, мое место подле вас, – отвечал я.

С первого взгляда мне стало ясно, что печальное событие не прошло для нее бесследно. Всегда сияющая, приветливая физиономия вытянулась, радушной улыбки как не бывало. Я сочувственно пожал ей руку – пусть знает, что сердце у меня кровью обливается.

– Скверно, дорогая тетенька, – сказал я. – Боюсь, настали черные дни. Вы, должно быть, совсем выбились из сил.

Она громко фыркнула. Лицо скривилось, будто она проглотила тухлую устрицу.

– Еще бы! С тех пор, как вернулась из Канн, ни минуты покоя. Едва переступила порог этого треклятого дома, – сказала тетушка, – все пошло вверх дном. Сначала морока с вручением призов.

Она сделала паузу и бросила на меня выразительный взгляд.

– Я собиралась хорошенько тебя отчитать за твое поведение, – сказала тетя Далия. – У меня на душе накипело. Но раз уж ты прикатил, так и быть – прощаю. Может быть, оно и к лучшему, что ты нахально уклонился от своего прямого долга. Сдается мне, этот твой Спирт-Боттл пройдет «на ура». Если на минутку выкинет из головы своих тритонов.

– Он рассказывал вам о тритонах?

– Конечно. Уставился на меня, глаза сверкают, как у Старого моряка [8]. Если бы все беды этим ограничились, куда ни шло. Меня больше всего тревожит, что скажет Том, когда рано или поздно разговор зайдет о деньгах.

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая