Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Вознесенская Юлия Николаевна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/96
- Следующая
– Бабушка, бабушка, почему у меня такие тонкие ноги и руки?
– Ах, вон что! Потому что ты мало двигаешься. Это атрофия мышц.
– Бабушка, бабушка, а почему у меня такая серая и вялая кожа?
– Потому что ты не даешь ей ни воздуха, ни солнца, ни чистой воды. Это у тебя анемия.
– А почему я такая тощая?
– Плохо ешь и всегда плохо ела, Санечка. Надо есть не гнусную кормежку из пластиковых коробок, а нормальную пищу, приготовленную из натуральных продуктов на живом огне.
– Бабушка! Я не хочу, я не могу быть такой противной! Это мерзость – быть такой!
Скажи, ведь это не навсегда, это можно как-нибудь исправить?
– В первую очередь надо одеться, чтобы не простудиться. Твое тело еще не приспособилось к свежему воздуху.
Я быстро, стараясь не глядеть в сторону зеркала, надела белье, а затем шелковый зеленый костюм. В зеркало я больше не смотрелась, но бабушка сказала, что в пяти шагах не разобрать, настоящий это костюм или натуральный. Потом она повела меня поить чаем и утешать.
– С тобой ничего страшного не произошло, все это вполне поправимо. Все вы такие. Вы ведете нездоровую жизнь, а потому и выглядите как дистрофики. Но взгляни на свое лицо, не бойся, вот тебе маленькое зеркало. Да взгляни же! Видишь, лицо у тебя гораздо моложе и здоровее остального тела. А знаешь, почему? Потому что ты его не упаковываешь в пластик. Да еще твоя поездка в горы и пребывание, пусть и недолгое, на солнце пошли ему на пользу – оно загорело и порозовело. Сколько часов ты провела вне машины, как ты думаешь?
– Часов пять, я думаю. Переход через Альпы в тумане, погрузка макарон, ну и по мелочи…
– А теперь скажи мне по честному, за год обычной жизни ты проводишь столько времени на воздухе?
– Конечно, нет! Если мне нужно куда-нибудь поехать, я спускаюсь в гараж и сажусь в свой мобиль. Иногда, если на каком-то официальном «Титанике» нет гаража, я паркуюсь прямо на причале, но все равно под открытым небом я нахожусь минут пять-десять, не больше.
– Вот тебе и разгадка серой кожи.
– Но как же так! Я два раза в день становлюсь на площадку диагностика в комнате гигиены и смотрю на индикатор здоровья. Он сразу выдает сигнал, если у меня что-то не в порядке, и номер лекарства, которое надо найти в аптечке и принять. У меня набор из девяти лекарственных средств, который я получила из Медицинского центра, я ведь обследуюсь раз в год. И обычно диагностик показывает, что у меня все в порядке, разве что иногда бывает пониженное давление или нехватка витаминов и микроэлементов. Я сейчас же принимаю все что нужно и через несколько минут вижу на индикаторе, что все уже в норме.
– Тут, моя милая девочка, встает вопрос, а какова теперь эта норма? Пятьдесят лет назад ваша норма считалась бы признаком какого-то злокачественного заболевания, например синдрома хронической усталости, СПИДа или рака.
– Это ужасно звучит.
– Ужасно было, что ты сама себя не видела. Но теперь, когда глазки у тебя открылись, все можно изменить к лучшему. И главное здесь не внешность, а здоровье.
– А с чего надо начинать, чтобы стать другой?
– С твердого решения добиться этого. Вот ты простояла несколько минут перед зеркалом совсем голенькая и ведь не умерла от этого?
– Чуть не умерла!
– От шока, а не от простуды. Вот и начни с малого: попробуй хотя бы по пять ми-пут в день ходить по своей комнате в трусах и майке, выпусти свое тело из этого отвратительного пластикового мешка. Хочешь, я подберу тебе одежду, чтобы ты здесь, у меня в гостях, могла ходить по-человечески?
– Я думаю, стоит попробовать…
– А сперва хорошо бы тебе начать выходить на воздух каждый день, постепенно увеличивая время пребывания на свежем воздухе. Начни гулять по лесу, лежать на траве, купаться в озере…
– Бабушка, там же рыбы!
– Ну и что? Рыбы тебя не съедят, это ты их ешь. Можешь помогать мне в огороде и в саду.
– Ох, бабушка! И тогда я стану красивой, как в Реальности?
– Я полагаю, да. Ведь я и твоя мать, мы обе, в твоем возрасте были красивыми и здоровыми… А чего это ты ежишься и чешешься?
– Воздух проходит сквозь одежду и царапает меня.
– Чушь! Просто твоя кожа не привыкла к нормальной одежде. Ничего, привыкнет.
– А еще мне холодно. Ноги совсем замерзли.
– Ах, да! Я забыла предложить тебе колготки.
Колготки – это такой полукомбинезончик для ног и выше, немного тесный, но растягивающийся прямо на теле. В колготках стало гораздо теплее. По настоянию бабушки я целый час проходила в этой странной одежде, привыкая к ней.
На другой день после обеда, когда воздух прогрелся, я вышла из дома в бабушкином шелковом халате и немного погуляла в таком виде по саду, ('легка кружилась голова, я немного мерзла, но в общем мне это даже понравилось. Правда я все время радовалась, что бабушкин остров такой уединенный и никто меня не видит. Купаться в озере я, конечно, не стала, но отважилась ополоснуть в нем руки и лицо, внимательно следя за рыбами: их было много, и они подплывали совсем близко к берегу; принимая меня за бабушку – она их подкармливает вареной картошкой и кашей.
А еще через два дня была проверка моего нового костюма. Мы были заранее предупреждены о визите медицинской сестры и основательно к нему подготовились. Бабушка лежала в сноси постели, демонстрируя слабость и неподвижность. В присутствии медсестры я самостоятельно сделала ей укол, и та сказала, что у меня это получается вполне профессионально: теперь она спокойна за свою самую старую пациентку и без особого вызова навещать ее больше не будет. Спросила, чем я ее кормлю и как развлекаю. Пришлось соврать, что я заказываю для бабушки диетические пакеты с едой, а развлекается она сама с помощью персоника.
– Ей нельзя будет еще месяца два вставать с постели, а потом мы начнем заново учить ее ходить, если, конечно, не случится осложнений и не встанет вопрос об эвтаназии.
– Какая может быть эвтаназия! У моей бабушки первая степень Почетной старости, она имеет все льготы и в том числе право на долгожительство.
Тут приветливая сестра нахмурилась и процедила недовольно:
– Мне это известно. Но почетная старость не исключает права на добровольный уход из жизни в случае тяжелой инвалидности, и моя обязанность предупредить вас о такой возможности.
– Большое спасибо, вы уже предупредили, – прошипела я в ответ.
Но бабушка! Бабушка прошелестела слабеньким голоском:
– Благодарю вас, сестра… Мы с внучкой непременно обсудим эту прекрасную возможность моего безболезненного ухода из жизни, как только возникнет необходимость. А сейчас я очень устала и хотела бы уснуть…
Сестра удалилась. Проводив ее и убедившись, что она покинула наш остров, я вернулась к бабушке. Она уже скакала по комнате, позвякивая своей железной ногой.
– Она даже внимания не обратила на твой костюм, Санька!
– Сука она! Вампирка и дракониха!
– Ты чего на нее взъелась? Из-за предложения об эвтаназии? Глупенькая, это же ее обязанность. И не она установила этот закон, его еще в начале тысячелетия начали принимать одна страна за другой. Тогда многие врачи и медицинские сестры скоренько на этом разбогатели.
– Эвтаназия была такой дорогой?
– Нет. Под видом эвтаназии они устраняли за деньги неугодных кому-то людей, стоило тем попасть в больницу хотя бы с воспалением аппендикса. Надеюсь, что эта медсестра действует бескорыстно, но допускаю, что ей подсказали сделать мне предложение об эвтаназии.
– Бабушка! Ты никогда не умрешь!
– Таким способом – нет. Самоубийство – это великий грех перед Богом, непростительный грех. А вообще, я, конечно, умру, как и положено всем людям.
– Бабушка!
– Но возможно, что ни мне, ни тебе умирать, вообще не придется. Все идет к тому.
– Не понимаю…
– Может быть, мы не умрем, но изменимся.
– Как это?
– Как предсказано в Писании. Но это слишком сложно для тебя, ведь ты в Бога не веруешь. Давай-ка лучше делать гимнастику. Ну-ка, руки в стороны, руки вверх, хлопок над головой! Раз, два, три, четыре!
- Предыдущая
- 22/96
- Следующая
