Ларт Многодобрый - Плахотникова Елена - Страница 24
- Предыдущая
- 24/138
- Следующая
– Что там? Ловушка? – тихо так, настороженно спросила. Вроде того больного, что спрашивает у врача: «У меня рак?» И меньше всего хочет услышать «да». Ответить Тощей «нет» я не могу. Только киваю.
– Тоже срабатывает на счет «четыре»?
Пялюсь на девку, будто совсем уж запредельное сказала она. Потом вспоминаю: сам же ее научил.
– Не-э. На счет «раз» это срабатывает. Раз – и тебя уже нет!
– Ты есть, – не соглашается. – Ты не попал в ловушку.
– Попал, – зачем-то спорю я. – Умер я в ней. Кажется.
Узкая ладошка покачивается у меня перед грудью. Вверх, вниз, влево, вправо. Линии на ладони красные. Яркие. Даже в полумраке видно.
– Ты не похож на мертвого. – А в голосе сомнение. Совсем немного, но я умею это слышать.
– А на живого?
– И на живого. Может, все ларты такие?
– Может. Я не специалист по ним.
– Я тоже.
Помолчали.
Стоим перед тремя тоннелями, выбираем. Блин, только камня не хватает, с надписью: «Направо пойдешь – битым будешь, прямо – по шее накостыляют, а налево свернешь – дома получишь. Твоя Василиса».
Ни меня, ни Тощую Василиса не ждала, вот мы и свернули налево. Девка как-то унюхала, что левый ход вниз ведет. А я возьми и брякни, что вниз катиться легче. Так и выбрали.
Идти оказалось нетрудно, только темно. Ну к темноте я быстро привык. А тишина настораживала. Словно не девка впереди, а привидение на антиграве. Хоть бы сказала чего-нибудь.
Только подумал, Тощая тотчас заговорила, будто мысли мои прочитала.
– А какая там ловушка?
Лучше б она молчала. Нашла тоже тему для разговора…
– Страшная, – выдыхаю гулким шепотом.
– Расскажи.
– А вдруг она услышит и сюда придет?
Дурацкая, понятно, отмазка, но очень уж не хотелось о яме рассказывать.
– Тогда не надо! – Она, похоже, купилась. – Лучше скажи, откуда узнал про ловушку.
– А может, я сам в ней побывал?
– Ты не похож на Воскресшего.
– Откуда ты знаешь?
Ничего умнее не придумал спросить.
– Видела. Ты не такой.
Ну дела!.. Тут, оказывается, и воскреснуть можно! Здорово. Или эта лафа не для всех?
– Так откуда узнал? – повторяет Тощая.
Вот привязалась!..
– Приснилось мне. Вот откуда!
При свете дня или под фонарем я бы такого не сказал. Но в темноте многое можно.
– А-а… Тогда хорошо, – вздыхает моя попутчица и замолкает.
– От чего это тебе хорошо?
– Сну можно верить.
Уверенно так сказала. Как отрезала. Похоже, здесь другое отношение к снам. Если то, чего со мной было, сон. Но уж лучше сон, чем реально! В таком реале пусть герои живут. Или самоубийцы. А мне и… Хотел сказать: «…и дома неплохо», но вдруг вспомнил, что дома меня чуть не поджарили. Мне лучше домой не торопиться. Здесь тоже пока хорошо. В темноте. Не стреляют… больше. И пока не убивают. А что еще нормальному мужику надо? Немножко света и жратвы не помешало бы. Но и без них…
«Света», как говорится, пришла. Тонкой полосой справа. Знакомого бледно-желтого цвета.
Мы с Тощей тут же – шире шаг. Даже этого интимного света хватало, чтобы пыль под ногами разглядеть и половину коридора. Моя попутчица отлепилась от стены и пошла рядом. Ноги у нее длинные, да и я не слишком широко шагаю. Не по проспекту все-таки идем… ясным солнечным днем. А темной ночью мы крадемся на полусогнутых ногах…
Во, блин, только стихоплетства мне не хватает. На трезвую голову и пустое брюхо я такого наплету – все человеконенавистники умрут от зависти.
Разговор сдох. В темноте проклюнулся, а свет его безжалостно задавил. Так всегда бывает между малознакомыми.
Шли молча. Ходьба само по себе медитативное занятие, а по пустыне… Стоп! Пустыня была во сне. А здесь коридор, я и Тощая. Ну еще пыль под ногами, что глушит шаги.
Так беззвучно мы и шли. А нам никто не мешал. Словно мы единственные живые в этом коридоре, а может, и во всем этом по-дурацки построенном здании.
Не заметил я, когда полоса стала утончаться. Постепенно это происходило. Глаза привыкали, а мозги не уловили изменений. Вот когда свет совсем пропал, тогда и они очнулись: «Темно, однако!» – сообщили. А я и сам уже вижу, что темно. И что нитка света обрывается сзади. Метрах в двух.
Посмотрел на Тощую. У нее глаза блеснули в темноте.
– Давай к стене, – предложил.
Она пристроилась за мной. Блин! Лучше бы как в прошлый раз. Чтобы она тропу прокладывала.
Я пошел быстрее. Не люблю, когда за мной кто-то идет. Потом еще быстрее. И еще. Сзади слышалось дыхание. Тяжелое, горячее. Волосы на затылке шевельнулись. Воображалка тут же включилась и вместо тощей девки нарисовала жуткую зверюгу, что бродит темными коридорами и харчит заблудившихся туристов.
Блин, с таким воображением надо дома сидеть и книжки писать!
Еще прибавил шагу.
«…Темной ночью мы крадемся на полусогнутых ногах…»
Реально ведь, на полусогнутых!
Впереди резкий спуск. Будто с горы. Подниматься на такую с помощью рук пришлось бы.
Потом я услышал шаги. Свои. И Тощей. И остановился.
«Если уж пыль здесь не держится, то…»
Додумать я не успел. Девка врезалась в меня.
Испуганное «ой!» и «твою мать!» раздались одновременно – и пол вырвался у меня из-под ног.
Зря я не пустил Тощую вперед, зря!
Давно я катался на заднице. В мальковом возрасте еще. А тут вот впал в детство, а до старости лет – еще дважды по столько… Это если мне до девяноста дожить удастся. Кажется, тогда мужикам писец улыбается. Пушистый и серебристый.
Хорошо хоть дружбаны моего позора не видят. Жизни б не дали. Только представить: Лёху Серого малолетки с ног сбивают! Стыдоба! Лёха на заднице спускается!.. Дважды позор. Ты б еще ноутбук подложил, – посоветовали бы…
Я и подложил бы, будь он со мной.
Ничего у меня не было. Подложить. Только меч. Повезло, хоть штаны на мне кожаные. Тряпка давно бы протерлась. А мне только ожога на заднице не хватает. И так сегодня не день, а сплошное развлекалово. Аттракцион для тех, кто устал от толпы и сидячей работы.
Меня занесло на повороте, повалило на бок. Где-то сзади пискнула Тощая. Интересно, она на своих двоих спускается, или как и я? И чему здесь скользить, тоже интересно. Вроде по камню шли. А несет как с горки ледяной!
Еще один поворот в темноте – меня приложило об стену так, что аж колено хрустнуло. То самое, больное. И понесло еще быстрее. Теперь уже на спине. Чуть круче – и спуск в свободное падение перешел бы. Даже думать не хочу, какая смертельная машинерия прячется впереди. На такой скорости любая железяка может дел наделать.
Свет я увидел неожиданно. Ярче, чем тот, что в тоннеле. Зажмурился, моргнул, и вот уже меня вынесло на финишную прямую. А скорость конкретная… Как тормозить будем? Где комиссия по встрече?
«Хочешь ходить – научись падать. Или освоишь инвалидную коляску».
Такой вот прикольный плакатик наши физтерапевты соорудили. И рисунок соответствующий пришлепнули. Как глянешь на него, так и зарыдаешь. От умиления. Слабонервные шарахаются от этого «шедевра». Снять просят. А главному нравится. То еще у него чувство юмора. Как у строителей этого «аттракциона».
«Хочешь ходить – научись падать…»
Хочешь – не хочешь, а придется. Вряд ли на выходе медбригада дежурит.
Последние секунды до финиша…
Гора поднатужилась и родила… Лёху Серого.
И приняли новорожденного «нежные» объятия куста.
Костоправы мне не понадобились. Но вот одежка потолще не помешала бы.
Скрестили ежа и ужа и получилось… тот самый куст и получился, который принял меня. Четырех-пятиметровые плети, где колючки длиннее листьев, а цветы пахнут так, что стае кошек хватит кайфануть.
Только я выцарапался из этого «букета», как Тощая в него I попала. И тоже ногами вперед. Но лицо рукавом прикрыла. Повезло девке. Морда целее будет. Мою реально так ободрало. Хорошо, хоть глаза на месте остались. Могло и хуже быть. Девка, например, на башку свалиться. Тощая она-то тощая, но получить полсотни кило на кумпол – мало радости.
- Предыдущая
- 24/138
- Следующая
