Великий Эллипс - Вольски Пола - Страница 30

— Браглойст командует всей грейслендской армией в этой стране, не так ли?

— Да, Юго-восточными экспедиционными войсками.

— Похоже, они с вашим дядей в очень хороших отношениях.

— Кажется, они жили в одной комнате пару семестров, когда учились в Листлоре. — Каслер назвал старейший грейслендский университет, отличавшийся своей исключительной консервативностью.

— У них явно важный разговор. На какую, интересно, тему?

Но любопытство ее не успело расцвести пышным цветом и принести свои плоды.

Принесли заказанные блюда, и разговор ушел в другое русло. Очень скоро, к своему удивлению, она уже рассказывала о Судье, об отвратительных скандалах, последний из которых завершился окончательным разрывом с семьей. Она умолчала о расстроившейся помолвке с одним из «эллипсоидов», о своем затруднительном финансовом положении, о своих отношения с министерством, но продолжала рассказывать о себе, вытаскивая из памяти такие эпизоды, которые бы ей никогда не пришло в голову доверить первому встречному, тем более грейслендцу. Вряд ли она так разоткровенничалась в силу своей болтливости. Скорее всего, естественная заинтересованность Каслера, написанная на его интеллигентном лице, располагала к доверительному разговору. С ним было удивительно легко общаться, хотя на откровенность он не отвечал тем же. Напротив, она заметила, что он почти ничего не рассказывал о себе и о своем прошлом. Она предоставляла ему несколько возможностей, оставляя некоторые темы открытыми. Любой другой мужчина с радостью ухватился бы за эти крючочки, но он оставался любезно-сдержанным. В конце концов, она начала усердно обдумывать различные средства, с помощью которых могла бы деликатно и безболезненно вынудить его хоть чуть-чуть раскрыться.

Но ей не удалось применить ни одно из известных и доступных ей средств, потому что грандлендлорд Торвид Сторнзоф поднялся со своего места, подошел к их столику и остановился, скрестив руки и блестя моноклем.

Каслер, послушный долгу, поднялся и заговорил по-вонарски:

— Почту зачесть, грандлендлорд, если вы присоединитесь к нам.

Ну вот еще, принесло ледяную статую, — подумала с тревогой Лизелл. — Уходи.

— Есть новости, племянник, — ответил Торвид по-грейслендски, в равной степени игнорируя как приглашение, так и присутствие Лизелл. — Я обедал с главнокомандующим Браглойстом. Его решительный ответ на дерзкую выходку местного населения, который он дал сегодня утром, достоин похвалы. Он сообщил мне, что порт Ланти Умы будет закрыт до особого распоряжения. На данный момент прибытие и отправка судов запрещены. Такая твердость лучше любого красноречия.

— Вся торговля остановится? — осведомился Каслер по-вонарски. — Но ведь это ударит по лантийской экономике, не так ли?

— Я недостаточно осведомлен о внутренних делах подчиненных нам стран.

— Город сильно зависит от импорта продуктов питания.

— Неужели?

— Закрытие порта равносильно для Ланти Умы блокаде с предсказуемыми последствиями.

— Лантийское сопротивление должно было заранее просчитать последствия, а только после этого устраивать свой жалкий эксперимент.

— Большая часть горожан, не принимавших никакого участия в инциденте, очень скоро начнет голодать.

— Им сразу станет ясно, что их благополучие напрямую зависит от того, будут ли они и впредь поддерживать сопротивление. Урок пойдет всем на пользу.

— Полагаете, им надо выразить вам благодарность за этот урок? — пробурчала Лизелл. Казалось, ее слова не достигли ушей грандлендлорда, зато Каслер их услышал. Она видела, как они отразились в его глазах.

— А если они будут и дальше поддерживать сопротивление? Что тогда?

— Не могу знать, — пожал плечами Торвид. — Нас к тому времени здесь уже не будет.

— Ты хочешь сказать, что гонки не позволят нам здесь задержаться? Разумеется, мы можем по суше добраться до другого порта и покинуть Далион, но на это уйдет достаточно много времени, и мы должны будем согласиться на такого рода задержку…

— Не будет никакой задержки, — оборвал Торвид. — Во всяком случае, для нас двоих. Мы — грейслендцы, и мы можем рассчитывать на лояльность и поддержку наших соотечественников.

— Лояльность — это не проблема, которую мы обсуждаем здесь и сейчас.

— Не стоит тебе рассматривать все в таком контексте, но твое непонимание едва ли изменит реальность. Я четко излагаю, что мы в действительности имеем. Порт закрыт. В ближайшее время не будет никаких разрешений на вход и выход. Тем не менее, лантийское торговое судно «Вдохновение» получило личный приказ главнокомандующего и отплывает в Аэннорве примерно через час… Мы двое отправляемся в путь на нем, только два пассажира получили разрешение подняться на борт.

Нечестно! Несмотря на сложности с языком, Лизелл поняла речь Торвида достаточно хорошо, чтобы уяснить наихудшее.

— Это вы устроили, грандлендлорд? — поинтересовался Каслер.

— Разрешение на отплытие «Вдохновения» с двумя пассажирами на борту — да. Я не могу смириться с тем, что порт закрыт. Не я создал ситуацию, но я сумел выжать из нее все возможное.

— Да, конечно, — Каслер пристально посмотрел на дядю. — Мне интересно только, спортивно ли это — использовать такое огромное незаслуженное преимущество.

— Ваф, ты что, собираешься оплакивать свою счастливую фортуну? Если твой противник бежит во время сражения с поля битвы, ты разве не воспользуешься этим преимуществом? И не испытывай моего терпения, искусственно разделяя гонки и сражение. Сейчас нет времени для таких глупостей. Расплачивайся и в порт. Нет, постой, я сам расплачусь. — С этими словами грандлендлорд достал портмоне, вынул оттуда пару купюр и небрежно бросил их на стол. В этот момент его глаза и глаза Лизелл встретились. Он сделал вид, что только сейчас узнал ее. И заговорил по-вонарски: — А, наша маленькая путешественница, черт в юбке. Мисс Дюлер, не так ли? Динер? Наоборот? Извините, вы должны понять, у меня все вонарские имена удивительным образом вылетают из головы.

— Какая незадача, грандлендлорд, — с видимым состраданием пробурчала Лизелл. — Да, некоторым людям бывает очень трудно преодолеть последствия врожденной слабости или дефективной памяти.

Лицо Торвида застыло.

Она могла поручиться, что губы Каслера дрогнули, но он не позволил себе улыбнуться. С серьезным выражением лица он повернулся к ней и с неизменной любезностью произнес:

— Жаль, что наш обед приходится прервать, но я надеюсь, вы простите неучтивость моего поспешного ухода.

— В этом нет никакой неучтивости, если учесть обстоятельства. Я благодарю вас за помощь и доброту, а также за приятную компанию.

— Надеюсь, нам еще случится как-нибудь на досуге пообедать вместе, не забывайте упражняться с «Креннисовым».

Грандлендлорд пронзил своего племянника острым взглядом.

— Я буду упражняться, обещаю, — заверила Лизелл. — Когда мы в следующий раз встретимся, я буду дырявить монетки с двадцати шагов.

— Может быть, только в Тольце, когда закончатся гонки, — вмешался Торвид Сторнзоф. — Боюсь, раньше возможности встретиться не представится.

— О, не могу поверить в это, грандлендлорд, — ответила Лизелл. — Некоторые, чье мнение я уважаю, верят, что несправедливости, обусловленные политическим преимуществом, сбалансируются до конца гонок.

На этот раз Каслер уже не скрывал улыбки, а свет его голубых глаз заставил ее сердце радостно забиться. Она вдохновенно хотела продолжить, сказать еще что-нибудь, задержать его хотя бы еще на минуту. Но порыв угас.

— Счастливого пути, — пожелала она улыбаясь.

— Спасибо. До встречи, мисс Дивер.

— Лизелл.

— Счастливого пути, Лизелл.

Главнокомандующий низко склонил голову, в то время как грандлендлорд едва кивнул. Они повернулись и покинули ресторан.

Лизелл смотрела им вслед, пока фигура Каслера не скрылась в высоком проеме дверей. Ушел. У нее сразу упало настроение, и она почувствовала невыносимое одиночество, что показалось ей странным, так как она привыкла путешествовать одна и никогда не страдала от одиночества. Но сейчас она страдала, чувствуя себя покинутой, и непонятно почему ей сделалось невыносимо печально.