Наследник чародея - Вольски Пола - Страница 36

Феннахар помедлил у входа. На лице его читалось сомнение, когда он смотрел, как вылетают оттуда последние запоздавшие мыши, чтобы исчезнуть во мраке. Перспектива войти одному, без оружия, с одним только охотничьим ножом в кармане в пещеры Назара-Син выглядела не слишком привлекательной. Он вспомнил жутковатые легенды а белых демонах пещер, которые питаются человечиной, и его неутолимое любопытство почти угасло. Он напрасно призывал на память дядины рассказы о робости, мягкости и миролюбии вардрулов. Им овладела нерешительность. Феннахар сунул руку в карман и нащупал нанизанные на шнурок камешки, подаренные вардрулами Джинзину Фарни в знак вечной дружбы семнадцать лет назад. Он взвесил камешки на ладони и не почувствовал уверенности в том, что понятие вечности выходит за пределы этих семнадцати лет. Вдруг на левом запястье он ощутил прилив тепла и увидел, что подаренный ему дядюшкой браслет слабо засветился. Металл стал непривычно теплым, почти горячим — верный знак того, что приметы Познания присутствуют в этом месте. Он осторожно шагнул к проходу и почувствовал, как браслет стал горячее. Феннахар подумал о дневниках Грижни, за которыми был послан, и нахмурился. Возможно, на их близость указывает тепло браслета. Да нет, конечно же вардрулы не станут хранить такие драгоценные вещи возле самого выхода во враждебный окружающий мир. Или станут? А вдруг вардрулы не поняли ценности информации, которая находится в их руках? Или это им безразлично? Ну кто знает, что думают, чувствуют или делают вардрулы? Сами эти создания и их вотчина окутаны мраком — фраза эта сейчас показалась ему слишком избитой. Его мозг жаждал познания. Он больше не колебался и, раздвинув зеленую завесу, ступил во Врата летучих мышей.

Как только он вошел, температура его серебряного браслета скакнула вверх, и Феннахар застыл на месте, чтобы осмотреться. Перед ним простирался широкий каменный коридор с высоким потолком. Стены, пол и потолок испускали приглушенный свет. Тени отсутствовали, а потому предметы казались непривычно плоскими. Феннахар растерялся. Ощущение глубины и расстояния были искажены, и он плохо представлял себе, куда поставить ногу. Коридор не имел каких-либо приметных особенностей. Стены голые, лишенные минеральных вкраплений. Ни боковых проходов, ни помещений. Несколько небольших ниш под потолком свидетельствовали о том, что здесь живут летучие мыши. Но сейчас ниши пустовали. Казалось, здесь вообще никого нет, и никогда не было — ни вардрулов, ни людей, ни рукокрылых. Полная тишина. Феннахар напряг слух, но ничего не услышал. Если обитатели пещер и находились поблизости, то подавали признаков присутствия, и он их за это не осуждал. Он вспомнил слова Джинзина Фарни: «Скорее они от тебя скроются» — и кивнул сам себе. Ему нужно как-то убедить их в своем миролюбии. Как же это сделать, если эти создания не хотят себя обнаружить? Трудная задача. Может, позвать их? Нет громкий звук человеческого голоса, пожалуй, еще сильнее их напугает. Он должен им как-то представиться, успокоить их, найти способ общения. Сердце его учащенно забилось при этой мысли. Насколько ему было известно, лантийцы, за исключением нескольких Избранных, никогда не разговаривали с белыми демонами. Какой будет эта встреча с разумными существами, которые не являются людьми? Какие чудеса чужого разума и обычаев предстоит ему открыть, если только удастся их разыскать?

Он обрел уверенность и снова шагнул вперед, но опять остановился, потому что браслет снова стал горячее. Почему? Откуда исходит эта энергия Познания? Он снова огляделся: голый светящийся камень над ним, под ним, перед ним. Позади вселяющее покой и уверенность отверстие выхода. Никакой видимой опасности, но что-то поблизости вызывает реакцию серебряного обруча, ориентированного на действие магии. Возможно ли, что те давние сокровища, которые он ищет, лежат наверху, в одном из углублений? Неужели летучие мыши гнездятся на записях Непревзойденного Террза Грижни? Инстинкт самосохранения громко извещал Феннахара об опасности, но он его игнорировал. Устремив глаза на одну из ближайших ниш, он двинулся вперед. На третьем шаге его нога по колено провалилась сквозь то, что представлялось твердым камнем, и он стал падать. Феннахар отшатнулся и на миг закачался на краю, извиваясь и размахивая руками, прежде чем упасть на дно замаскированной западни.

Феннахар пролетел около двенадцати футов, прежде чем приземлился, обо что-то оцарапав грудную клетку, — обо что-то настолько острое, что разорвало его плотную куртку и льняную рубашку.

Он почувствовал жжение в боку, а затем сильный удар. Феннахар приземлился на ноги, закачался и упал лицом вниз, смягчив удар вытянутыми вперед руками. Какое-то время он лежал тяжело дыша, а когда сердцебиение почти пришло в норму, медленно сел, чтобы оценить нанесенный организму ущерб. Он оказался, на удивление, незначительным — все кости каким-то чудом уцелели. Ладони были содраны, оба колена кровоточили, ныла ушибленная лодыжка, а ребра пересекла неглубокая рваная рана, но серьезных повреждений не было. Ободренный Феннахар поднял голову, чтобы обследовать ловушку, и чувство облегчения стало его покидать.

Он сидел на дне ямы около двенадцати футов глубиной, и такого же диаметра, а сверху открывался взору коридор. Со своего места он мог беспрепятственно рассматривать потолок. Совершенно беспрепятственно! Феннахар вспомнил, каким надежным выглядел каменный пол, уходивший от входа в ведомые глубины пещеры, и тотчас сообразил, в чем крылась причина сигналов, подаваемых браслетом который и сейчас оставался горячим на ощупь. Ловушка была сознательно замаскирована с помощью магии. Вопрос состоял в том, кто использовал Познание? Конечно, вардрулы не способны придумать такое искусное сооружение. А вдруг они научились использовать во зло доставшуюся им информацию? Или это какой-нибудь забредший сюда ученый-маг, может, сам Фал-Грижни? А что, если леди Грижни или ее сын, а то и они оба овладели этим искусством? Сын-то еще мальчишка, а что до матери? Феннахар представил себе юную Верран Дрис Веррас, какой знал ее в Ланти-Юме. Удивительно, как ясно он ее помнит — каждую черточку лица. У нее был светлый нрав, веселый и легкий. Если Верран все-таки жива, насколько она переменилась? Какой, возможно, обозленной стала за эти семнадцать лет. Достаточно злой, чтобы изобрести подобную ловушку, предназначенную скорее убить, нежели поймать жертву. Он понял это, потому что, оглядевшись, осознал, как близко оказался к смерти. Дно ямы было утыкано вертикальными заостренными каменными пиками. Только благодаря какому-то невероятному везению ему удалось избежать этих страшных пик. Вероятно, одна из них и оцарапала ему бок. Феннахар с трудом поднялся на ноги и направился к ближайшему сталактиту. На острие были следы крови и еще какого-то незнакомого желеобразного вещества.

Феннахар пожал плечами и обратил взор к устью ямы над головой. Футов шесть — до смешного небольшое расстояние. Немыслимо, даже оскорбительно, чтобы такое расстояние отделяло изобретательного Феннахара от свободы.

Для прыжка, конечно, слишком высоко. В юные годы он был ловок и силен, кое-что мог сделать и сейчас, но прыгнуть из положения стоя?.. Невозможно! Но Феннахар все же попытался. Сбросив мешок, он запрыгал, как шарик на пружинке, и несколько раз руки его оказывались мучительно близко к краю ямы, но в конце концов ему пришлось признать поражение. После этого упражнения он вдруг ощутил изрядную слабость. Появилась одышка и легкое головокружение. Ощущение было мимолетным, но Феннахар удивился. Может, при падении он пострадал сильнее, чем ему сгоряча показалось?

Феннахар обследовал стены ямы. Отшлифованы и слегка скошены книзу. Никак не взобраться. У него в рюкзаке была длинная веревка, но наверху не нашлось ничего, за что можно было ее зацепить. Так что и веревка бесполезна.

Феннахар подумал, что сталактитовые пики, возможно, не слишком прочно закреплены на дне. Если ему удалось вытащить хоть одну из них, можно использовать ее как орудие, чтобы выкорчевать остальные. Взобравшись на штабель из пик, он смог бы добраться до края ямы. Или, связав сталактиты друг с другом, получил бы своего рода шест. И для этого хватило бы всего трех штук.