Витязь - Витковский Алексей - Страница 11

• Предыдущая
• 11/80
• Следующая

Расселина, в которой исчез Ольбард, была на месте. Все произошло только что. Он на миг потерял князя из виду, с поспешной осторожностью преодолел каменную гряду и увидел спуск. Что-то вроде россыпи валунов стекало с гребня гряды, обрываясь в мрачной тени между скал. И в самой глубине тени он заметил движение и скорее чутьем, нежели зрением распознал черный плащ руса. А потом Ольбард оглянулся. Савинову показалось, что глаза князя полыхнули во тьме странным кошачьим отблеском. И от этого взгляда летчика как-то развернуло. Непонятная сила запустила лес мчаться вокруг него безумным хороводом. Чтобы преодолеть головокружение, ему пришлось упереть взгляд в землю…

«Черт! Он что – гипнозом владеет?» Пока Савинов приходил в себя, князь исчез в расселине. Точнее, в том, что поначалу показалось расселиной. На самом деле это был вырубленный в камне коридор, вход в который отмечало нечто вроде резных полуколонн. Верхняя часть входа была сильно повреждена ледником – характерные следы были видны всюду. Савинов просто физически ощутил страшную тяжесть километровой толщи льда. Странно, что здесь вообще хоть что-то осталось…

Темнота между полуколоннами манила. Спускаясь по лестнице, Савинов подумал о бездне тысячелетий, скрывающейся в этой тьме. Современная наука не имеет об этом никакого понятия. Искусственное сооружение, по которому прошелся ледник. Невероятно! Он помнил, что последнее оледенение закончилось около четырех, а то и пяти тысяч лет назад. А сколько длилось? Он не знал. Однако древность получалась потрясающая. А уж для севера – тем более. Поймал себя на том, что мысленно назвал науку «современной». Вот уж точно – смешнее не придумаешь. Какая, интересно, у этих ребят с мечами наука? Прикладная, скорее всего. Наука как-делать-мечи. Или корабли…

Полуколонны у входа заросли мхом почти на половину высоты. Верхняя часть их вместе с перекрытием была начисто срезана ледником, но источенная временем поверхность камня вопреки всему сохранила рельефный узор. Орнамент состоял из сплетающихся трав и листьев. Что-то неуловимо знакомое чудилось в этом узоре. Кельты? Скандинавы? Или, быть может, славяне? Мотивы были созвучны, однако такая древность… Пожалуй, тогда еще не было ни тех, ни других… Однако что здесь позабыл наш князюшко? Но ведь не прост, ох как не прост синеусый Ольбард. Чем-то еще удивит?

Савинов перелез через обломки валунов, загромождавшие вход, запоздало вспомнив при этом, что это место может служить звериным логовом, а у него из оружия с собой только нож, который ему подарил любитель косичек Эйрик. Говорят, это они вместе с князем вытаскивали его из воды… Впрочем, здесь только что прошел Ольбард. Так что будь здесь звери – уже поднялся бы шум. Однако зверями не пахло. Как ни странно – не пахло и сыростью, хотя по идее – должно бы. Коридор вел дальше. Как только свод сомкнулся над головой – стало темнее. Свет падал сзади, и Савинов решил пройти вперед, пока хоть что-нибудь можно будет различить. Пол стал ровнее – обломки почти не встречались. Он прикоснулся рукой к стене. Та оказалась ровной и… сухой. Очень странно. Аккуратно ступая, прошел несколько шагов. Глаза привыкли к полумраку, и стало видно, что стены от пола до высоты бедра украшает тот же орнамент. Из-за особенностей освещения временами начинало казаться, что травы, составляющие его, медленно двигаются. Однако галлюцинируем… все запущено гораздо сильнее, чем можно было подумать. С марксистско-ленинской точки зрения никаких таких вещей не бывает. А перемещения во времени и всякие там русы, вкупе с викингами, в свою очередь чихать хотели на Маркса с Лениным…

Мысли крамольные, но приятные. Здесь всего этого нет. И слава богу… Савинов никогда не был коммунистом, хотя в партии состоял. Без этого о небе можно было забыть, да и где вы видели беспартийного комэска?[31] Его стратегией с детства было – «не выделяться!», ведь без этого он не смог бы выполнить данное тетке Дарье обещание. Зато здесь выделяться можно и, похоже, даже необходимо…

Темнота сгущалась все сильнее. Обернувшись, Савинов увидел позади светлый прямоугольник входа. Если прикинуть на глаз, он прошел уже метров тридцать, а то и больше. Коридор был прям как стрела. Интересно, куда он ведет? На миг показалось, что впереди стало светлее. Через несколько шагов он обнаружил, что коридор заканчивается, пересекая другой, идущий к нему под прямым углом. На стене напротив смутно угадывался высеченный в камне знакомый символ – замкнутая в круг солнечная свастика, – такой же, как на парусе лодьи. Вот те раз! Интересные совпадения…

Немножко помедлив, он пошел вправо. Там, в глубине коридора, ему почудился серый отсвет.

– Зимовье занято!

Лицо воина, произнесшего эти слова, представляло собой устрашающую маску. Глубокий рубец на щеке стягивал кожу на сторону, обнажая зубы. Раскрашенное полосами сажи, чтобы сливаться с тенями леса, дико оскаленное – оно напоминало звериный лик. Однако странные рыжевато-серые волчьи глаза улыбались – новости были хорошими.

– Говори, Гедемин, не томи! – Дружина собралась вокруг, с нетерпением ожидая рассказа. Шрамолицый присел на валун, осмотрелся вокруг и потер ладонью бритый подбородок. Он был родом из куршей[32] и единственный из всей дружины не носил не только бороды, но и усов. Видимо, посчитав, что достаточно заставил всех ждать, объявил:

– Там «Пардус»!

Поднялась целая буря – радостные возгласы, вопросы. Кто-то хлопнул Гедемина по спине, и с него тут же взяли пример, да так, что посторонний, случись ему невзначай появиться здесь, стал бы опасаться за здоровье лазутчика. Тем более что хитрый балт не все сказал. Наконец радость поутихла, и все услышали продолжение:

– Но он там не один. С ним шнека[33] старого пройдохи Ингольвсона! А он еще с Царьграда должен мне кучу денег…

– Похоже, не миновать нам пира! – сказал кто?то.

– Это точно! – Диармайд поднялся со своего места. – Но помните, что со Стурри Ингольвсоном всегда нужно держать ухо востро. Особенно если он считает себя твоим другом.

Скала, нависающая над кострищем, едва не обрушилась от хохота. Все здесь знали Ингольвсона по прозвищу Трудолюбивый. Пока воины быстро сворачивали лагерь, Храбр подошел к Диармайду и тихо спросил:

– Как быть с князем? Его до сих пор нет. И Олекса как ушел следом за Ольбардом, так и не возвратился еще…

Диармайд взглянул в сторону леса, словно ожидая увидеть князя вместе с этим странным посланцем небес выходящими из-за деревьев. Но сумрак стволов и листьев хранил молчание. Никто не вышел из чащи.

– Ты, Храбр, знаешь князя не хуже меня. Мы здесь не впервые, и всякий раз он уходит куда-то на полудень. И возвращается до утра. Думаю, будет как и допрежь того было, но к его возвращению надо подготовиться, чтобы выступить сразу… Вот если не будет его к утру – станем искать. А пока пойдем готовить «Змиулан». Здесь ветер с моря – до зимовья можно под парусом подняться…

За поворотом действительно было светлее. Собственно, это не был поворот в полном смысле слова. Коридор шел по дуге, плавно изгибаясь. С каждым шагом тьма отступала. Снова стали видны рельефы на стенах, на этот раз изображающие зверей, сплетенных то ли в битве, то ли в игре. Здесь Савинов с удивлением обнаружил изображения мамонтов, мохнатых носорогов и… саблезубых кошек. Ну-ну – опять совпадения, которые, конечно же, неслучайны.

Свет впереди был ровным и имел серовато-голубой оттенок, напоминая дневной.

У входа он оказался неожиданно. Коридор внезапно оборвался, и Савинов обнаружил себя на пороге большого четырехугольного зала. Князя нигде не было видно. Может быть, он свернул у развилки в другую сторону?

• Предыдущая
• 11/80
• Следующая