Бриллиантовое бикини - Вильямс Чарльз - Страница 20
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
— Теперь предположим, один из этих кувшинов лопнет — так все это чертово правительство на рога встанет. Не успеешь ты еще узнать об этом, как визгу подымется, что в свинарнике после визита гремучей змеи. Все начнут мельтешить туда-сюда и задавать кучу вопросов, пытаясь понять, что же произошло. Потом кому-нибудь попадет вожжа под хвост, и он начнет расследование, и вот все эти высокооплачиваемые люди будут тратить время понапрасну, и все оттого, что какому-то старому пню вздумалось послать им что-то в надтреснутом кувшине. И это еще не все. Прямо посреди всего этого дурдома кто-нибудь вдруг обнаружит, что правительство покамест не обзавелось специальным департаментом для проверки стеклянных кувшинов. Поэтому двое болванов начнут расследование, чтобы выяснить, как же так вышло, что его до сих пор нет, а другие четверо начнут расследование, почему же первые двое до сих пор этого не расследовали. А тем временем какой-нибудь мусорщик сметет осколки разбитого кувшина и выкинет их, и тогда все все бросят и ринутся расследовать этого мусорщика. И так это дело будет разгораться и разгораться…
— А налоги расти и расти, — вставил папа.
— Да, сэр, — подтвердил дядя. — Именно так оно и бывает.
— Ой, — говорю я, — а вы собираетесь что-то посылать в правительство?
— То-то и оно, — отвечает дядя Сагамор. — Мы с Сэмом тут пораскинули мозгами насчет того, что ты сказал про потраченное впустую время, пока эти никудышние шкуры пройдут весь курс, вот и порешили, что стоит малость ускорить это дело и послать часть жижи прямо сейчас. Пускай-ка правительство нам ее проанализирует, может, и скажет что-то дельное.
— Здорово, — обрадовался я, — мне кажется, это очень правильно. И тогда, если они скажут, что вы не правильно приготовили раствор с самого начала, вы сможете тут же поставить новую пориию.
Я страх как гордился собой — ведь даже папа с дядей поняли, что я был прав. Дядя Сагамор кивнул:
— Мы с Сэмом думаем ровно так же. У тебя, парень, есть голова на плечах.
— И вы хотите послать все четыре кувшина? Думаете, им надо так много?
Дядя Сагамор сложил губы трубочкой.
— Ну, мы ведь толком не знаем, сколько обычно требуется для анализа, вот и рассудили, что для пущей уверенности лучше послать пару галлонов. — Он поглядел на меня. — Улавливаешь, в чем тут суть?
— Угу, — сказал я. — Разумеется. Если это не очень дорого стоит.
— О, ну конечно же, — заверил он меня. — Пошлем наложенным платежом. Можешь не волноваться.
Папа вынес из кухни ведро и черпак. Как раз начал дуть слабый ветерок, поэтому папа сделал крюк, чтобы подобраться к корытам с наветренной стороны, да и то всю дорогу обмахивался шляпой. Разогнав с поверхности пену и пузыри, он начал черпать гнилятину в ведро. Когда он вернулся к нам с добычей, на глазах у него стояли слезы и он никак не мог отфыркаться.
— Здорово пробирает, — выдохнул он.
— Да, запашок пошел, — согласился дядя Сагамор.
Зиг Фрид взвыл и удрал в конюшню. Я на него не обиделся. Папа вытащил ситечко и принялся переливать жижу в кувшины. Ситечко задерживало всю пену и лохмотья кожи, так что в кувшины попадала лишь чистая жидкость.
— Не забыть бы потом отмыть их получше, покуда Бесси не воротилась, — озабоченно пробурчал дядя. — Не то она придет в ярость.
— А разве не стоит послать и пару лоскутов кожи? — полюбопытствовал я. — Может, им надо проанализировать и ее тоже.
Дядя Сагамор покачал головой:
— Нет, думаю, нет. Раствор — вот что интересует правительство в первую очередь. Ведь именно он дубит кожи. Нам надо, чтоб они выяснили, что я не так смешал.
Он поднял один из кувшинов и поглядел на него на просвет.
— Ну как насчет цвета? — осведомился папа.
— Расчудесно, — сказал дядя Сагамор. — Просто конфетка. Я никак не мог взять в толк, при чем же тут — цвет. Ну, примерно как слабый чай, но правительству-то какое до этого дело?
Дядя Сагамор надел на горлышко каждого кувшина плотную резинку и приготовился завинчивать крышки;
— Надо бы получше закупорить, не то как бы не пролилось.
— У нас с собой есть отличная штука, как раз для этого, — сказал папа и скрылся в доме.
Через минуту он вернулся с миской цемента и намазал им края крышечек и резинок. После этого они с дядей накрепко завинтили крышки.
Папа вылил остатки гнилятины в ближнее корыто, и вымыл ведро. Потом они как следует отмыли горлышки кувшинов, так что теперь вонь шла только от корыт, а сами кувшины совсем и не пахли.
Дядя Сагамор притащил картонную коробку и бережно упаковал туда кувшины, перекладывая их вощеной бумагой, чтобы не разбились. Папа отнес коробку в машину.
— Теперь вы повезете ее на почту? — спросил я.
— Разумеется, — кивнул папа.
— А мне с вами можно, па?
— Ну, почему бы и нет, — согласился он. — Кстати, у тебя же, должно быть, накопилась куча грязной одежды, которую надо отдать в стирку, раз уж мы едем в город.
— Да, — говорю я. — Сейчас соберу. Я побежал в трейлер и отыскал за печатным станком мешок с грязными вещами. Там было полно моей одежды и папиных шортов, джинсов, рубашек и носков. Помнится, мы не были в стирке с тех пор, как уехали из Боуи. Короче, одежды набралась уйма. Папа отнес сумку в машину и поставил прямо на коробку с кувшинами.
— Может, наоборот, подложить ее под кувшины? — спросил я. — Выйдет как подушка, чтоб они не разбились.
— Нет, с ними все в порядке, — отмахнулся папа. — Мы же проверяли их на прочность, помнишь?
— Ну и ладно. — Я залез на заднее сиденье. — Мы уже едем? А где дядя Сагамор? Папа закурил.
— О, он сейчас придет. Ему пришлось спуститься в пойму, проведать одного мула.
— Ой, — вздохнул я, — а может, нам чуть-, чуть отогнать машину от этих корыт?
— Отличная идея, — хмыкнул папа и отъехал ярдов этак на пятьдесят вверх по холму.
Мы сидели в машине, поджидая дядю Сагамора. Было жарко и солнечно, в зарослях опять жужжали жуки. До чего же тут здорово, подумал я, особенно теперь, когда вонища до нас не долетает. Деревня — славное место, мирное, совсем не то, что эти людные Пимлико и Бельмонт-Парк. Вдали, перед своим трейлером, сидели в креслах доктор Северанс и мисс Харрингтон. Они помахали нам рукой. Папа задумчиво посмотрел в их сторону.
— Бриллиантовый купальник, — произнес он, словно бы сам себе. — Только вообразите. Так где, говоришь, вы плаваете, ты и мисс Харрингтон?
— Мы не плаваем, — поправил я. — Ты же сам мне запретил, помнишь?
— Ах, да-да, конечно.
Папа на минуту притих, а потом снова покосился наверх и беспокойно заерзал на сиденье.
— Если купальник сделан из блестяшек, верно, не такой уж он и большой, а?
— Не, — говорю я. — Совсем крохотный. Маленький такой треугольничек и шнурочек вокруг.
— Всего один лоскуток?
— Угу, — подтвердил я. — Зато очень удобно плавать. Совсем не стесняет.
— Пресвятая Дева! — Папа аж поперхнулся дымом от сигареты. — А ты уверен, что лоскуточков не три?
— Да нет же. Всего один. А что? Обычно бывает три?
— Ох, — говорит он. — Даже и не знаю. Я вроде бы слыхал, что бывает и три. Но, сдается мне, это и не важно. Ты там не видишь Сагамора?
Я обернулся и поискал глазами за домом и на кукурузном поле, но нигде его не нашел.
— Пока нет.
— Ничего, скоро явится.
— А мул захворал, что ли? — поинтересовался я.
— Ну, никогда не поймешь, что стряслось с этими мулами. Но Сагамор говорит, один из них как-то чудно себя вел. Словно его что-то беспокоило.
— Ясно, — кивнул я.
Мы еще немного подождали, а когда я снова обернулся, то заметил тоненькую струйку дыма, что поднималась из-за деревьев со дна лощины.
— Гляди, па! Там что-то горит. Он тоже обернулся:
— Да, чтоб мне лопнуть, и вправду. Но мне кажется, ничего серьезного. Верно, какой-нибудь старый пень загорелся.
Тут с вершины холма донесся какой-то шум и треск, как будто там на большой скорости несся старый автомобиль. Я повернулся туда и как раз успел разглядеть его в просвет между деревьями. На сей раз он не свернул к воротам, а промчался мимо прямиком в лощину.
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
