Бетонный фламинго - Вильямс Чарльз - Страница 17
- Предыдущая
- 17/41
- Следующая
Внезапно Мэриан вся напряглась в моих объятиях:
— О чем это ты?
— О том, что надо бросить все это к чертям! Это слишком опасно! От этого с ума можно сойти…
Мне нужна ты, и я не хочу все время бежать и прятаться, как дикий зверь. Я отдаю себе отчет, что не принадлежу к категории тех солидных людей, у которых в перспективе увитый виноградом дом и машина для стрижки газонов, но если захочу, то смогу работать. И я хочу, чтобы мы поженились…
Она вырвалась из моих рук и вскочила с дивана. Потом рассмеялась, но смех ее прозвучал, как скрежет лыж при неудачном повороте.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы поженились?!
О, Боже ты мой! Интересно, как бы я выглядела с фатой? Или, может, ты выдавал бы меня за свою мать…
Я схватил ее за плечи и сильно встряхнул:
— Прекрати, Мэриан! Сейчас же прекрати! Я еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь поднимал шум на всю страну — и только потому, что ему тридцать четыре года! Ты выглядишь не более чем на двадцать восемь!
Лицо ее исказилось от презрения. А может, от горечи. Я не знал, от чего именно.
— Дурень! Ты все еще не понял? Разве ты не слышал, как я говорила, что окончила колледж уже к тому моменту, когда мы вступили в войну?
Я имею в виду Вторую мировую. Или ты не проходил этого в школе? Не представляешь себе, когда это было? Мне не тридцать четыре! Мне уже тридцать восемь! — Она снова рассмеялась.
Я подхватил ее, но она отвернула от меня лицо и добавила:
— У меня остался один последний несчастный кусочек достоинства, а ты хочешь, чтобы я выбросила его к чертям…
Я сжал ее виски обеими руками и заставил смотреть мне в лицо.
— Мне наплевать, что тебе тридцать восемь, — произнес я грубо. — Пусть будет пятьдесят восемь или девяносто восемь… Я знаю только то, что вижу и чувствую. Ты самая чудесная женщина из всех, которых я знал. В тебе есть что-то такое, что заставляет смотреть на тебя, затаив дыхание. Думаю, что ты обретаешь женственность там, где другие ее теряют. Когда ты выходишь из комнаты, она становится пустой, а когда возвращаешься, вновь оживает… — Пожалуйста, прекрати! — крикнула она. — Даже если бы я смогла кого-нибудь полюбить, ты думаешь, я вышла бы замуж за человека, который на десять лет моложе меня? Да еще такого привлекательного, как ты? Да я сжималась бы всякий раз, когда люди смотрели бы на нас и удивлялись, чем я тебя купила! Уверяю тебя, в глазах женщин я не выгляжу на двадцать восемь! И не могу больше с ними соперничать. Мне это уже продемонстрировали — публично и вполне убедительно!
— Забудь хоть на мгновение этого туповатого Чэпмена, — попросил я. — Если он настолько глуп, что не понимает, чем владел, то это его беда. Ничего, достаточно скоро это он обнаружит…
— Совершенно верно! Через четыре часа!
— Нет, черт возьми! Нет! Это опасно, и я не хочу, чтобы ты пошла на это! У Чэпмена нет ничего, что тебе нужно и чего бы ты хотела!..
Она смотрела на меня.
— Перестань…
— Это опасно…
Мэриан холодно прервала меня:
— Позволь с тобой не согласиться! У него есть кое-что, что мне нужно, — огромное количество денег, которые я помогла ему добыть для нас обоих. Это единственное, что мне осталось. Тебе, я думаю, этого не понять — ты мужчина, и к тому же очень молодой. Но для меня все ясно. Со мной все кончено! Была — и вся вышла! Я — это прошлое. Если я сейчас начну все сначала, стану работать день и ночь, то к тому времени, когда вновь почувствую себя человеком, уже не буду женщиной. Во всяком случае, не такой, с какой кто-нибудь захотел бы иметь дело — разве что самый отчаявшийся. Я потратила последние шесть лет моей жизни на этого стареющего подростка, а ничего, кроме унижения, от него не получила! Возможно, есть на свете женщины, которые подходят ко всему более философски, чем я, и, пережив такое, остаются после этого здоровыми.
А я не могу! Может, это и плохо, но я даже не хочу и пытаться. Мне больше нечего терять, я не собираюсь стоять среди обломков собственной жизни, как тупая бездушная корова, и смотреть, как они торжествуют…
— Я избавлю тебя от этого…
— Не будь идиотом! — в ярости прокричала она. — Мы ведь ничем не рискуем! И потом, разве деньги ничего для тебя не значат?
— Значат! И даже очень! Но я понял, что ты для меня значишь больше, чем деньги. И если это звучит у меня как реклама шампуня, то очень жаль. Но это — правда!
— И это говорит Джерри Ленгстон Форбс? — спросила она с сожалением.
Я вздохнул:
— Да, Джерри Форбс! Парень, который еще и до двадцати лет не дорос, а уже понял, что наш мир — это просто сумасшедший дом для остальной вселенной! И если вдуматься, может, так оно и есть.
После всех этих лет я наконец бросаюсь с моста головой вниз ради женщины, а при этом из всех женщин нахожу ту, которая как раз решила выбросить к чертям собачьим свою принадлежность к женскому полу. — Я закурил и поднялся с дивана.
— Значит, ты мне не поможешь? — спросила она.
— Нет, — ответил я и, чувствуя себя, как в аду, отправился в спальню, сел на кровать.
Потом, растянувшись на ней и поставив себе на грудь пепельницу, уставился в потолок. Но и там не нашел никакого ответа.
Минут через десять — я все еще лежал в той же позе — услышал, что она вошла в комнату.
Мэриан прилегла на кровать, так что ее лицо оказалось почти рядом с моим.
— Прости меня, Джерри, — сказала она, — думаю, я не совсем уловила, о чем ты говорил. Когда внутри ничего не осталось, кроме ожесточения, масса вещей просто не доходит.
— Бывает, — буркнул я.
Ее глаза смотрели на мои с расстояния в несколько дюймов.
— А если бы я потом уехала с тобой?
— Ты бы и вправду уехала?
— Да… Один Бог знает, зачем я тебе понадобилась, но если ты все же захочешь, то я уеду с тобой.
С минуту я раздумывал над ее словами. Я все еще продолжал колебаться.
— Меня пугает это дело. Ты же отлично понимаешь, с чем мы играем!
— Да, но ведь ты знаешь, как мы собираемся это сделать. Так что ничего страшного случиться не может. — Она слегка улыбнулась и дотронулась пальцами до моих губ. — Понимаешь, нам надо будет потом только переждать. Может быть, целый год. И потом — это будет где-нибудь очень далеко отсюда, там, где никто из тех, кто его знал, никогда не услышит твоего голоса…
— Конечно…
— Ну вот и хорошо! У меня тоже есть немного денег. У нас будет верных двести тысяч, даже немного больше. Мы уедем или к Средиземному морю, или к Эгейскому. Или, если ты захочешь заняться рыболовством, подадимся в тропики.
Может быть, на Цейлон. Мы вдвоем — и никого больше. И никаких следов. А когда ты устанешь от меня…
Я провел пальцами по ее щеке.
— От тебя я никогда не устану.
— Устанешь, достигнув того возраста, когда начинают думать о более молодых женщинах.
— Но ведь мне не придется ждать целый год? — спросил я. — Я имею в виду до того, как снова тебя увижу?
— Нет. Мы можем где-нибудь встретиться, как только я удостоверюсь, что за мной не следят. Через месяц или около того… Ну как, поможешь мне, Джерри?
Я вспомнил мой сон — как она пыталась спрыгнуть с моста, а я ее удержал, — и внутри у меня все похолодело. А вдруг этот сон — предостережение? И с нами может случиться беда?
Тем не менее я уже понял, что она победила.
Теперь я либо должен был принять любые условия, либо потерять ее.
— Ну ладно, — проговорил я. — Приступим к делу.
- Предыдущая
- 17/41
- Следующая
