Преданный Враг - Белов (Селидор) Александр Константинович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/38
- Следующая
— Заходи, Максим, ты что встал?
— Нет, спасибо… — отнекиваясь, попятился он. — Я внизу подожду, в машине…
— Ну проходите, правда! Вы что такой стеснительный! — повернулась к гостю Татьяна Николаевна и понесла внука в комнату, умилительно приговаривая: — Кудряшечки мои, щечки-яблочки, ах ты, золотой мой мальчишечка…
Она усадила улыбающегося Ваню на диван и начала его раздевать. В комнату заглянула Ольга.
— Татьяна Николаевна, у вас там ничего не горит?
— Господи! Пирожки-то! — подскочила хозяйка. — Про пирожки-то бабушка забыла! Вы присмотрите за Ванечкой, — попросила она Макса и кинулась на кухню.
Охранник кивнул и присел на диван рядом с ребенком. Малыш улыбнулся ему бесхитростной и чистой детской улыбкой. Но женщины все хлопотали на кухне, мальчик вскоре заскучал, и Макс взял игрушку — черного плюшевого бычка.
— У-у-у… — направил он его ярко-желтые рога на Ваню. — Забодаю, забодаю…
Но эффект получился совершенно обратный — малыш не оценил его стараний и ударился в рев. На плач сына примчалась Ольга, она подхватила сына на руки и забрала на кухню. У Макса зазвонил мобильник.
— Да… — ответил он в трубку. — Понял, спускаюсь.
Перед уходом охранник заглянул на кухню и предупредил:
— Оля, позвонил Саша — он подъезжает. Я пойду встречу.
— Хорошо, Макс, — кивнула Оля и повернулась к столу. — А пирожки с чем?
— Ваши любимые, с морковкой.
— М-м-м… Ваня, будешь с морковкой?
— Нет, давайте папу подождем. — Татьяна Николаевна прикрыла блюдо с пирогами салфеткой. — Возьми вот ягодок лучше.
— Клюква же — кисло, — улыбнулась Оля.
— Ничего, зато полезно.
Мальчик с неожиданным аппетитом принялся уплетать клюкву, а Оля продолжила прерванный разговор.
— Ну вот. Я его все время пилю, пилю… Так вы бы, со своей стороны, тоже сказали — ну нельзя же так, пора уже к более спокойной жизни переходить, все-таки сын растет.
— Это верно, — согласилась Татьяна Николаевна. — Только не переборщить бы…
— Ну, вам лучше знать, как. Тут, наверное, как-то деликатно нужно, между делом.
— Конечно, капля камень точит.
С улицы донесся знакомый звук автомобильного клаксона с мелодией из «Крестного отца». Оля подхватила ребенка на руки и выглянула в окно.
— Ой, Ванюшка, папа наш приехал! Татьяна Николаевна, вы на Сашу посмотрите. Ему такой стиль идет, правда? Официальный…
Внизу, под окнами, из черного «мерса» вылез Саша. Задрав голову вверх, он улыбнулся и помахал шикарным букетом роз своим женщинам. Навстречу ему из подъезда вышел Макс.
— Приветствую, — поздоровался он с Белым. — Как дела?
— Жизнь налаживается, Макс! — протянул ему руку Белый. — Сам-то как?
— Нормально.
К ним подошел Фил и хлопнул Макса по плечу:
— Здорово, брателла!
— Здорово. — Макс ткнул кулаком в его обтянутую бронежилетом грудь. — Ну как — не жмет?
— Нет, ничего, удобно… — Фил тоже постучал по своей твердокаменной груди. — Белый, а может, возьмем все-таки пацанам?
— Да кончай ты… — отмахнулся Саша. — У нас легальный бизнес, е-мое!
А Татьяна Николаевна с материнской гордостью смотрела на своего преуспевающего сына.
— Да, Оль, неплохо смотрится — солидно и вообще… — сдержанно согласилась она. — Только ты ему насчет галстука подскажи, можно и поярче, повеселее.
— Ну да, — усмехнулась Оля, — а он скажет: «Что я, клоун?»
Внизу Белов, направляясь вместе с Филом к подъезду, словно услышал слова жены. Он на ходу повернулся к Максу, оставшемуся у машин.
— Макс, смени клаксон — что мы, клоуны?
— Зря, хорошая музыка…
— Макса, слышь, что босс сказал! — дурачась, прикрикнул на него Фил.
— Да заменим, какие проблемы? — улыбнулся он и повернулся к «мерсу».
И тут он увидел, как из-за трансформаторной будки, пригнувшись, вылез мужчина, затянутый в черное, с автоматом в руках.
— Саша, Фил! — заорал Макс, выхватывая из-за пазухи пистолет, и немедля открыл огонь. Из-за будки тут же ударила длинная очередь.
Фил мгновенно развернулся, левой рукой он задвинул себе за спину Белова, а правой выдернул из кобуры тэтэшник. Но выстрелить он не успел — две автоматных пули со страшной силой ударили ему в грудь. Фил завалился на спину, подминая под себя Сашу.
Зато Макс, укрывшись за машиной, палил как ошалелый! Автоматчик в черном, наконец, уткнулся носом в асфальт, но тут же грянули выстрелы слева. Это шедший по тротуару вдоль дома мужчина рванул из портфеля автомат и, опустившись на колено, ударил по лежавшим Филу и Белову.
Макс отшвырнул пустой пистолет и вытащил из своего джипа «калаша». Выпрямившись в рост, он накрыл соседний подъезд длинной яростной очередью. Фил, чуть приподнявшись, палил туда же из своего тэтэшника.
— Белый, башку прикрой! — выкрикнул он и тут же получил пулю в спину — это с другой стороны, из-за угла дома, ударил третий киллер.
— Твою мать! — проревел Фил и, завалившись на спину, выпустил через себя оставшиеся в пистолете патроны по торчащему из-за угла стволу.
А в это время Макс, непрерывно стреляя, напрямки, через совершенно открытую площадку, рванулся к соседнему подъезду. Его встретил шквал огня, но Макс оказался точнее — его пуля первой нашла лоб врага. Увидев это, Макс кинулся в другую сторону — к углу дома.
— Живы? — бросил он, пробегая мимо лежавших на асфальте Фила и Саши…
Третий киллер, мгновенно оценив новые обстоятельства, предпочел скрыться. Преследуя его, Макс перемахнул через заборчик, продрался сквозь кусты, но когда он с автоматом наизготовку выскочил за угол, того и след простыл.
— Падла! — Макс в ярости швырнул автомат на землю.
Белов выбрался из-под Фила и потащил его по рассыпавшимся розам к дверям подъезда.
— Как ты, Фил, жив?
Тот что-то невнятно буркнул, его окровавленная левая рука висела плетью.
— Спасибо, дорогой… — Саша осторожно опустил его голову на асфальт и крикнул: — Макс, будь рядом!
Белов бросился в подъезд и не увидел, как трясущейся правой рукой Фил рванул на груди простреленную рубашку и, прерывисто дыша, пробормотал:
— Нет, Сань, Версачок — херня… Лучшая жилетка — это бронежилетка…
Запыхавшийся Белов ворвался с пистолетом в руке в квартиру матери и дико закричал с порога:
— Оля! Собирайся, живо!
Насмерть перепуганная жена бросилась ему на шею.
— Саша!
— Все, нормально, Оль! — пытаясь улыбнуться, он повторил уже гораздо спокойней: — Все нормально, собирайся, бегом…
Ольга метнулась одевать ребенка, а к Белову кинулась белая, как полотно, мать:
— Саша, Саша, что это?!
— Мама, мам, все нормально — это деловые проблемы, обычные деловые проблемы, — торопливой скороговоркой успокаивал ее Белов. — Только не волнуйся, очень тебя прошу, держи себя в руках. Тебе нельзя волноваться. Нам уехать надо, мы сейчас уедем… — он заглянул в комнату и поторопил жену. — Оля, побыстрее, ради Бога…
Оттуда Белый прошел на кухню, схватился за пузырек с корвалолом — для матери, — но вдруг увидел в окно, как Фил достал мобильник. Отставив в сторону лекарство, он рванул створку окна и надрывно прокричал вниз:
— Фил! Не звони никому!
— Саня, Санечка, не уезжай никуда! — причитала Татьяна Николаевна. — Сыночек, не уезжай, они убьют тебя!
— Саш, мы готовы! — крикнула из комнаты Ольга.
— Все, мам, мы поехали…
— He уходи, сынок! — мать вцепилась в его рукав, слезы ручьем катились по ее щекам. — Останься, Санечка, не уезжай! Господи, убьют ведь!
— Мам, успокойся, все будет нормально. Верь мне, слышишь?! — в который уже раз повторил Белов и выдавил улыбку. — Пирожков-то нам дашь?
Татьяна Николаевна бросилась на кухню и тут же вернулась, на ходу засовывая горячие пирожки в пакет. Саша тут же вытащил один и откусил чуть не половину.
— Ну, все, мамуля, держись, я к тебе Катю пришлю, — пробормотал он набитым ртом и приложился к материнской щеке.
- Предыдущая
- 4/38
- Следующая
