Последний Выстрел - Белов (Селидор) Александр Константинович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/40
• Следующая

— Готово.

Тот наклонился к микрофону.

— Внимание, включаю запись, — прогремел в студии его голос.

Торжествующе взглянув на Сашу, Каверин повернулся к студийному монитору. Заставка Центризбиркома исчезла и…

На экране монитора лысый гробовщик почтительно склонился над рукой надменного Дона Корлеоне в исполнении Марлона Брандо.

— Прошу вас, станьте моим другом, дон, — раздался в студии гнусавый голос переводчика-синхрониста.

В телестудии раздались неуверенные смешки. Победная улыбка медленно сползла с лица Каверина, он ровным счетом ничего не понимал. Саша, напротив, улыбался с самым что ни на есть довольным видом. Операторы побросали камеры и с веселым недоумением смотрели «Крестного отца». Один повернулся к другому и покрутил пальцем у виска.

В аппаратной подскочивший к пульту режиссер, вытаращив глаза, вопил на несчастную девчушку:

— Ленка, едрена мать, что там у тебя?!..

С другой стороны на нее с остервенением орал Вадим:

— Быстро выключай, дура! Обалдела?!

Чуть не плача, совершенно растерявшаяся девушка нажимала то на одни, то на другие кнопки. У нее на рабочем мониторе вовсю шла драка с участием Фила, Космоса и сидящего внизу Белова.

— Я не знаю, почему это?!.. — жалко лепетала она. — Вы же видите… Господи, да что же это такое!..

Наконец, она выключила свой магнитофон, на экране ее монитора появилась рябь.

Вскочив, она повернулась к окну в студию и увидела… продолжающуюся на студийном мониторе трансляцию «Крестного отца»!.. Девушка рухнула в кресло и в отчаянии схватилась за голову. Яростно выматеревшись, Вадим выскочил из аппаратной и опрометью кинулся вниз.

В аппаратной царила паника. Туда-сюда бестолково метались техники и инженеры, стоял гвалт и мат-перемат. Никому и в голову не пришло проверить отходящие от пульта кабели, а, между тем, среди них был один — красного цвета провод, которого еще вчера там не было.

Взбешенный режиссер отпихнул рыдающую девушку от пульта и рявкнул в микрофон:

— Приготовиться к включению студии!

Операторы бросились к своим камерам. Нашептывающий что-то Каверину Вадим поспешно отскочил в сторону и поплелся обратно наверх.

Собрав остатки самообладания и навесив на физиономию извиняющуюся улыбочку, ведущий повернулся к камерам.

— Внимание, начали! — громоподобным голосом скомандовал режиссер.

— Уважаемые телезрители, произошла досадная накладка, мы приносим вам свои извинения, — проворковал Максим. — Как говорится — прямой эфир он и в Африке прямой эфир…

— Максим, извините… — предельно корректно обратился к нему Саша. — Я очень сожалею, что Владимиру Евгеньевичу не удалось раз и навсегда разоблачить меня, пригвоздить, так сказать, к позорному столбу и все такое… Можно я это сделаю сам?

Растерянно покосившись на окаменевшего Каверина, ведущий развел руками:

— Сегодняшние дебаты принимают все более сенсационное звучание… Пожалуйста, Александр Николаевич.

— Ребята, куда говорить? — спросил операторов Белов.

Один из них поднял руку, и Саша повернулся к нему.

— Уважаемые избиратели, сторонники и противники. Вам должны были показать оперативные съемки спецслужб. Наверняка еще покажут. По сути, в их содержании нет ничего криминального, иначе я сидел бы сейчас в тюрьме, а не разговаривал с вами. И тем не менее… — Саша сцепил пальцы рук и напряженно подался вперед — он словно пытался прорваться сквозь объектив камеры прямо к зрителям. — Я буду с вами откровенен, потому что с уважением отношусь к вам. Да, я вел и веду дела с представителями разных миров. Да, в своей жизни я не раз попадал в экстремальные ситуации и были моменты, когда я был вынужден преступить закон… Но скажите — какой человек в России избежал всего этого?.. Если мы не лицемеры и не хотим обманывать сами себя, мы знаем, что вопрос не в этом. Вопрос в том, что ты за человек и чего ты хочешь. В конце концов все мы хотим нормально жить в своей стране, думать о будущем, растить детей, все такое. Другое дело, что один человек попадает в водоворот, а второй бабочек коллекционирует. И так будет всегда, потому что это жизнь. Теперь дальше. Все вы очень хорошо знаете, что беззаконие в России, в котором все мы так или иначе запачкались, началось сверху, с власти. Потому что когда власть слаба, продажна и не отвечает за свои слова, тогда в стране наступает хаос. И вот я, как кандидат в депутаты, вижу свою задачу в том, чтобы помочь этот хаос прекратить. Вы скажете, а кто ты такой, Александр Белов? И почему ты считаешь, что способен это сделать? Я отвечу. Вы видели в эти дни ролики по телевизору, где люди обо мне говорят. Сколько их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было сделать тысячи. И все люди бы сказали, что можно плохо или хорошо относиться к Белову, но одного у него не отнять — он никогда не поступал против справедливости и всегда отвечал за свои слова. Так вот — я отвечаю за свои слова. Теперь выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.

На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из аппаратной раздались одинокие хлопки — это Гудвины по достоинству оценили экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше рукоплескали даже операторы.

Не аплодировали только трое — ведущий программы и оба его гостя. Но Максим тут же спохватился — прямой эфир все-таки — и с профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь…

А наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел Рыжий Гудвин и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:

— Перл-Харбор, сэр…

Пчела с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном штабе Белова. Под столом уже стояла пустая бутылка, а на столе стояли еще две початые. Пчела разливал спиртное, себе — коньячку, другу — вискаря.

Космос в это время разговаривал по телефону:

— Нет, послезавтра выборы, так что давай завтра пересечемся в «Балчуге», надо кое-какие детали обсудить… Ну, будь…

Пчела поднял свой стакан.

— За Саньку! Ну он и дал батальонам огня! — усмехнулся он. — Я, блин, аж заслушался…

— Могет, чего уж там! — кивнул Космос. — Неясно только, как все это аукнется. Поймут люди-то?

— Да ладно, поймут, — небрежно отмахнулся уже порядком захмелевший Пчела.

Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:

— Ой, не знаю…

Коротко постучав, в кабинет ввалился возбужденный и радостный очкарик Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее разгружать. На стол лег компактный видеоплеер, бухта красного провода, какие-то инструменты и, наконец, бетакамовская кассета с неровной надписью от руки — «Крестный Отец».

— Видали, а? Ну, умора!.. — чуть заикаясь, приговаривал он. — А конкуренты ваши — лохи полные!..

— Молодец, Антоха, — устало улыбнулся ему Космос. — ФАПСИ по тебе плачет.

— А по тебе — Бутырка! — не задумываясь, парировал Антон.

Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно процедил:

— Базар фильтруй!..

Поняв, что сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и добавил к ней еще одну:

— Пацаны, я ж в хорошем смысле…

Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.

— Ладно, Антох, не бери в голову! — хлопнул его по плечу Космос. — Садись, выпей с нами. Вообще-то за удачу не пьют, так что давай так — без тоста…

Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.

Субботу, последний день накануне выборов, Саша провел дома. Агитация в этот день была запрещена по закону, поэтому никаких мероприятий у него запланировано не было. Да и что можно было сделать за один день? Все, что мог, он уже сделал.

День выдался чудесный — теплый, солнечный, и Беловы всем семейством отправились гулять в лес. Там было замечательно. Радуясь весеннему теплу, звонко щебетали птахи, воздух был наполнен терпким, чуть горьковатым запахом распускающейся листвы, на открытых полянках желтели первые, самые яркие цветки мать-и-мачехи…

• Предыдущая
• 27/40
• Следующая