Полнолуние - Белошников Сергей - Страница 31
- Предыдущая
- 31/98
- Следующая
Выглядит Марьино довольно мрачно. Дачники предпочитают купаться в чистой и мелководной – в самом глубоком месте не больше двух с половиной метров – речке Сутянке. Она пересекает академпоселок, петляет по его окраине, сливаясь с ручьями. А еще это пограничная река: между нами и райцентровской шпаной, с которой мы, поселковые, выясняли отношения в детстве. Да и с детдомовскими тоже. Но когда райцентровские сами на нас нападали, то детдомовские становились на нашу сторону. И силы сразу уравнивались. Может, именно из-за этих драк я и подался в бокс. А еще наш академпоселок отделяет от райцентра железнодорожное полотно.
Ну, пришли мы, значит, и стали столбить место прямо на берегу да собирать дрова для костра. Мишаня – мы с ним уже год знакомы по университету – сразу же полез пробовать, теплая ли вода, и тут же с воплями вылетел на берег. Заорал, что вода ледяная, как весной. Это он приврал; просто после ходьбы был разгоряченный, вот ему и показалось, что вода холодная. А девчонки хором завопили, что проголодались. И тогда они прежде всего порешили на скорую руку перекусить. Палатка и шашлыки никуда не денутся.
Ничего себе перекусить!
Я прямо поразился, как мгновенно из рюкзаков и корзинок были извлечены вареные яйца, помидоры, огурцы, ветчина, сыр и всякие импортные консервы, хлеб и зелень и еще куча всякой жратвы. Ну, побросали мы на траву пару одеял, которые они привезли, а поверх – большую полиэтиленовую скатерть, на которую и вывалили все припасы. В довершение ко всему мужики тут же бухнули на наш импровизированный стол четыре пузыря красной "Алазанской долины". Похоже, первые, но не единственные – в рюкзаках еще позвякивало стекло.
– А во сколько наша красотка Станислава грозилась подойти? – спросил Мишаня. А сам вытащил из кармана штопор и, как заправский бармен, стал одну за другой откупоривать бутылки.
– Точно не знаю, – говорю я. – Но обещала прийти.
– Ждать никого не будем! – сказала Алена, глядя на меня и как-то странно улыбаясь. – Я немедленно хочу выпить. Наливай, Мишенька.
И протянула ему свой стакан.
– Может, все-таки подождем ее, – заколебался Мишаня.
– Наливай, наливай, Михаил, – строго приказала Мишане высокая светловолосая Аня – как я понимаю, Мишанина девушка. – Вина у нас – море. Всем хватит. И Стаське, когда придет, тоже.
Ну, тут все, конечно, оживились, загомонили, стали друг другу передавать бутерброды, хватать закуску, потом Мишаня попытался произнести какой-то жутко умный и запутанный тост, используя латинские, насколько я понял, выражения. Мужики давай его подначивать и ржать над его эрудицией. Мишаня слегка обиделся и заткнулся. И мы, чокнувшись пластиковыми стаканчиками и проорав каждый свое, дружно выпили до дна.
И я, знаете, не отстал от других.
Просто общее настроение было таким офигительным, такой был кайф, что я временно решил наплевать на режим и тоже хлопнул стакан до дна. Да и Алена, которая рядом со мной пристроилась, глаз с меня не сводила – как тут было опозориться? Я постарался не думать, что пью всего третий раз в жизни, – у нас же строгий режим, а я с четырнадцати лет в боксе. Когда, скажите, мне было пить? Все время тренировки, соревнования, сборы. Да плюс учеба. А у нас так: если выпьешь да еще, не дай бог, кто-нибудь из тренеров застукает, что от тебя спиртным пахнет, – глазом моргнуть не успеешь, как из команды – раз, пинком под жопу. На фиг мне это надо, если я столько уже в спорте пашу и бросать его не собираюсь? Да и не очень-то люблю я это дело, выпивку.
Но тут, на травке, да в веселой компании, да с Аленой я хлопнул стаканюгу залпом, до дна. Как ханыга какой-то, точно. А про то, что пью всего третий раз, – промолчал. Ни за какие коврижки я бы не сказал об этом своим новым знакомым. Засмеют. Загрызут. Знаю я эту нашу университетскую тусовку. Только повод дай. А потом, не забывайте: они все старше меня, еще посчитают несамостоятельным, малолеткой – вот я и решил от них не отставать.
Только я стакан прикончил, только услышал, как Алена мне сбоку на ухо прошептала: "Молодец!", как в башке у меня немного зашумело и я почувствовал себя необыкновенно легко. И до одури весело. То ли от вина, то ли от Алениной похвалы. Но я не раз слышал, как в универе ребята постарше и поопытней говорили: не хочешь надраться в зюзю – как следует закусывай. И лучше всего чем-нибудь жирным, чтобы алкоголь в стенки желудка помедленнее всасывался. Я решил последовать этому совету и после выпитого стакана решительно навалился на ветчину. Тем более что Алена мне сама тарелку с бутербродами под нос сунула. Заботилась обо мне, значит. Это мне еще настроения прибавило. Ну, я тут же и слупил пару бутербродов, даже вкуса не успел почувствовать. На мой глаз, они для лилипутов были приготовлены или для детей – ужас какие крохотные. Я уже принялся было за третий, побольше размером, как Алена вдруг меня спрашивает:
– Андрюша, а грибы-то в вашем Лукоморье есть?
– Конечно, есть, – отвечаю с набитым ртом, стараясь при этом, чтобы куски ветчины на траву ненароком не полетели. – Полным-полно.
Это я чистую правду сказал. Грибов у нас действительно завались, а в этом году особенно: лето жаркое, теплые короткие дожди идут – самое то, чтобы гриб лез из земли как сумасшедший. Я как прикатил к старикам с летних сборов, уже не раз по грибы ходил. И всегда полную, с горкой корзину домой приволакивал. Одних белых, другие я не беру.
Тут Алена мне заявляет таким, знаете ли, слегка капризным тоном:
– Андрюша, я хочу немедленно найти гриб. Большой. Белый.
– Да ты чего, мать? Какие такие белые? Прими-ка лучше на грудь еще красненького, – говорит удивленно очкастый Слава, а сам быстренько наливает по второй.
– Одно другому не помеха, – каким-то странным голосом отвечает Алена и снова поворачивается ко мне:
– А ты грибные места знаешь?
– Я все здесь знаю, – отвечаю я, и это тоже правда.
– Молодец, – почему-то очень серьезно говорит мне Алена и стукает своим стаканом о мой, который уже снова полон до краев: это Слава постарался. – В таком случае, за будущие грибы. До дна, до дна, Андрюша.
Ух ты, до дна!
Я посмотрел на свой стакан. Полнехонек. Еще этот – и уже, считай, четыреста граммов я выпил. А что же дальше будет, если Мишаня-фокусник, как кроликов из цилиндра, новые и новые бутылки из сумки тягает?..
Но колебался я, честно говоря, только секунду. Мужик я в конце концов или кто?!
И тут же залпом осушил второй стакан. Меня аж передернуло – ненавижу сухарь, да еще красный. Чувствую, в голове зашумело еще сильнее и по телу разлилось тепло. Но ощущение, признаюсь, было довольно приятным. Дотянулся я до недоеденного бутерброда и впился в него зубами. Алена же вино только пригубила. Я, конечно, настаивать не стал – она ж все-таки девушка, чего ей с нами, здоровенными мужиками, тягаться. Вдруг вижу, поставила она свой стакан в траву, легко так встала и, ни слова не говоря, не оборачиваясь, пошла в сторону леса.
Я растерянно посмотрел ей вслед, даже жевать перестал. Что случилось-то? Может, я ее чем обидел? Так я и не говорил почти ничего, в общем-то.
Я вслед Алене смотрю, а Мишаня мне и говорит – озабоченно так, серьезно:
– Старик, а ее часом медведи не сожрут? Пока она будет в лесу грибы собирать?
– Какие такие медведи? – искренне удивляюсь я. – Медведей я тут не встречал. Они здесь не водятся. Разве что подальше на северо-запад, в самой глубине охотхозяйства.
– Ну, не знаю, не знаю, – качает Мишаня головой. – Смотри сам. Там ведь чащоба. А то, если с ней чего случится, ногу там подвернет или еще чего, Станислава за лучшую подругу моментально шкуру спустит. А с кого? Ведь ты у нас ответственный за личную безопасность?
– Ну, я, – киваю.
– Значит, с тебя лично и спустит.
Черт!
– Сопроводи девушку, – не отстает Мишаня.
А я прямо не знаю, что делать. Вроде бы действительно надо за Аленой присмотреть.
– Да понимаете, – говорю. – Она же ничего не сказала, куда идет, зачем…
- Предыдущая
- 31/98
- Следующая
