Тяжесть венца - Вилар Симона - Страница 36

• Предыдущая
• 36/121
• Следующая

Теперь поднялся и Кэнделл.

– Простите, миледи, но господин герцог просто позаботился о том, чтобы вы жили в комфорте и роскоши его йоркской резиденции до тех пор, пока он не приведет северные владения Невилей в должный порядок. Я уже имел честь сообщить, что в ваши земли посланы интенданты, и они заняты именно этим.

– Означает ли это, что если мне захочется отправиться в Понтефракт или любое другое имение супруга, вы не станете чинить мне препятствий?

Кэнделл замялся.

– Я не имею никаких указаний на этот счет, миледи.

Ловелл был настроен более решительно.

– Мне было приказано доставить вас в город Йорк, где вам надлежит пребывать до возвращения герцога Ричарда. И я выполню полученный приказ. Можете гневаться на меня, миледи, сколько угодно, но вы останетесь здесь.

– Гневаться? Вы плохо знаете меня, сэр Фрэнсис. И если я и в самом деле разгневаюсь, то не премину сообщить йоркцам, что меня, Анну Невиль, супругу герцога Глостера, держат, словно пленницу, не по разуму ретивые слуги герцога. Думаю, в Йорке найдется немало горячих голов, готовых прийти на помощь своей госпоже. Что до Ричарда Глостера, то он рано или поздно примет мою сторону, ибо не пожелает портить отношения с добрыми горожанами и жителями графства.

Фрэнсис Ловелл побледнел. Его пугал не столько призрак мятежа, сколько то, что Ричард не простит ему, если он не сумеет помешать этой даме учинить беспорядки. Но как это сделать? Не должен ли он и в самом деле посадить ее под замок?

Он нерешительно взглянул на Кэнделла. Секретарь пожал плечами. Не ему была поручена охрана герцогини, поэтому все, что он мог посоветовать Ловеллу, это переговорить с сэром Рэтклифом. Он видел герцога совсем недавно и лучше знает, как тот настроен.

Анна ощутила смятение. Она слишком хорошо помнила нрав Роберта Рэтклифа. Этот человек не стал бы колебаться, как эти двое. К счастью, именно сейчас его не было в Йорке, но Ловеллу не понадобится много времени, чтобы послать гонца. Анна нерешительно взглянула на стоявшего у дверей Уильяма. Она ожидала увидеть насмешку в его глазах, но юноша лишь пожал плечами. Взгляд его выражал сочувствие. И тогда Анна окончательно решилась.

– Если дело лишь в том, что вы полагаете, что этого хочет мой супруг, я могу указать вам на вашу оплошность. Уильям, прошу вас вернуться в мои покои и принести мою шкатулку. Я, господа, дам вам взглянуть на несколько строк из письма моего супруга и повелителя. Прочитав их, вы убедитесь, что я вышла замуж за человека благородного, который никогда не опустится до того, чтобы столь низким образом лишать свободы знатную даму, тем паче, что она его супруга.

Уильям взглянул на нее с удивлением и, уходя, дважды растерянно оглянулся. Анна видела растерянность и на лицах Ловелла и Кэнделла.

Анна понимала, что ведет опасную игру, пытаясь провести их и представить дело так, что именно эти двое, а вовсе не Ричард, ущемляют ее права. Протянув Кэнделлу письмо герцога, она сказала:

– Читайте, мейстер! Вы ведь отлично знаете почерк господина.

Она рассчитала верно. Почтение Кэнделла к своему властителю не позволило ему заглянуть в послание Ричарда к жене. Правда, он шагнул было вперед и протянул руку, но тотчас опомнился и решительно покачал головой.

– Я не смею. Я всего лишь слуга милорда и не имею права касаться его личной корреспонденции.

Анна перевела дыхание, но игра еще не была выиграна. У этих двоих могло возникнуть сомнение – отчего она так гневалась, имея в руках письменное свидетельство Ричарда. Поэтому она повернулась к Ловеллу.

– Сэр Фрэнсис, вы в детстве были дружны с моим супругом. И хотя меня и огорчает, что мое слово не имеет для вас никакого значения, я надеюсь, что, прочитав эти строки, вы поймете, что герцог Ричард, если и давал вам подобные указания, ныне пересмотрел свое решение на сей счет.

Она вложила во взгляд все презрение, какое только у нее нашлось. Фрэнсис Ловелл смутился, но, преодолев себя, взял у нее бумагу со свисающей печатью. Анна затаила дыхание. В письме не было ни единого слова о ее поездке в имения. И если Ловелл осмелится…

Сэр Фрэнсис развернул письмо. «Моя возлюбленная госпожа и супруга», – слегка шевеля губами, одолел он первую фразу. Видимо, он не был силен в грамоте, а послание было пространным, и, чтобы найти в нем разрешение герцога, следовало одолеть его полностью. И Ловелл не осмелился. Он лишь поцеловал печать и вернул свиток Анне.

– Простите, миледи, но будет лучше, если вы сами прочтете нам нужное место.

«Я поступаю низко, – подумала Анна. – Но не хуже, чем поступают со мной». И, глядя в расплывающиеся перед глазами строки, она произнесла:

– «Думаю, моя йоркская резиденция придется вам весьма по вкусу. Ежели нет, вы вольны отправиться в любое из своих наследственных владений».

Свернув бумагу, она с вызовом взглянула на приближенных Ричарда. Секретарь отвел взгляд.

– Вам следовало с самого начала сослаться на это письмо.

Анна почувствовала, как кровь приливает к лицу.

Фрэнсис Ловелл низко поклонился.

– Каковы будут распоряжения моей герцогини?

Когда он вышел, получив указания, за ним отправился и Джон Кэнделл. Однако, глядя, как он тяжело волочит свои больные ноги, Анна испытала столь сильный приступ раскаяния, что готова была вернуть их обратно. Она не должна была играть их верностью господину.

– Миледи!

Она увидела разгневанное лицо юного Херберта.

– Имея такое разрешение от Глостера, вы смеялись надо мною, слушая мои речи о том, что вы такая же пленница, как и я!

– Увы, Херберт, вы были абсолютно правы. Ричард готов всякого живущего сделать своим пленником. А в этом письме нет ни слова из тех, что я прочла.

Она протянула ему свиток, и юноша, не столь обремененный долгом, схватил и пробежал его глазами.

– Увы, – вздохнула Анна. – Я совершила грех, обманув этих людей. Они преданы моему мужу, а я повернула против них их же преданность.

Но когда она вновь взглянула на Уильяма, этот златокудрый ангел смотрел на нее с восхищением.

– Однако, – сказал он, ослепительно улыбнувшись, – герцогу Ричарду будет с вами непросто.

И захохотал, как мальчишка. У него был заразительный смех, и он так забавно изобразил нерешительно переминающегося Джона Кэнделла и напыщенного Фрэнсиса, что и Анна стала смеяться. Они хохотали как дети, легко и бездумно, до слез. У Анны из-под тюрбана выбилась прядка волос, она раскраснелась и сейчас была похожа на девчонку.

Уильям первым перестал смеяться. Взгляд его был ясен и тверд.

– Надеюсь, вы позволите сопровождать вас в поездке?

Анна только улыбнулась в ответ, понимая, что со старой враждой покончено.

Старая крепость располагалась на пологом склоне холма, возвышаясь над долиной Уэнслидейла и словно бросая суровый и властный взгляд на окрестности.

Любимый замок графа Уорвика! Здесь он вместе с ее матерью провел первые, самые счастливые их годы, здесь Анна Бьючем родила Изабеллу, здесь же умерла и была похоронена в часовне аббатства Жерво в полутора милях от замка. В детстве Анна плохо запомнила Миддлхем, куда хуже, чем Уорвик-Кастл или Шериф-Хаттон, и сейчас во все глаза разглядывала знаменитую «Берлогу Медведя», как прозвали этот замок, наследственное владение северных Невилей, куда Уорвик любил наезжать, едва выдавался просвет между бесконечными военными предприятиями, дабы провести здесь спокойно месяц-другой и помолиться над могилой жены.

Построенный три столетия назад при Генрихе II, первом из династии Плантагенетов, замок носил все черты той несколько тяжеловесной, но величественной архитектуры, которая в Англии получила название нормандской. Могучие стены замка цвета запекшейся крови с круглыми сторожевыми башнями и навесными бойницами двойным кольцом охватывали внутренние постройки, службы, переходы, галереи, казармы, а в центре располагался прямоугольный донжон – гигантская башня с достроенными в более поздние времена угловыми башенками и зубчатой балюстрадой. Миддлхем уступал размерами Уорвик-Кастл, однако из-за множества крыш, переходов, шпилей, барбаканов и флюгеров походил на маленький город, окруженный селениями, расположенный у слияния рек Ур и Ковер.

• Предыдущая
• 36/121
• Следующая