Летучие мыши появляются ночью - Вежинов Павел - Страница 26

• Предыдущая
• 26/39
• Следующая

— А почему ты сразу не сказал правду?

— Я забыл, — мрачно пробормотал Кротев. — Когда перепью, очень часто забываю, что делал в трезвом виде.

Димов записал имена всех, кто мог подтвердить его алиби.

Кротева увезли в арестантскую. Димов вопросительно взглянул на своего помощника.

— Что случилось?

— Совершенно неожиданное! — ответил Паргов. — Мы нашли в Гулеше вязальщицу.

Пожилая бедная женщина берет довольно дешево, словно не знает новых цен. В этом году она связала светлые фуфайки троим из тех, кто ехал поездом. И один из них — Славчо Кынев.

Димов, раскрыв рот, смотрел на Паргова.

— Ты это серьезно?

— Ну конечно, шеф!

— Честное слово, я ничего не понимаю. Значит, у него были причины лгать?

— Может, и не солгал, — неуверенно предположил Паргов. — Может быть, отправил фуфайку брату. У него брат в армии.

— Да, это возможно, — кивнул Димов.

— И вообще глупо подозревать Кынева. Он один из самых серьезных и сознательных людей в селе. Не думаешь же ты, что его случайно избрали в общинный совет?

— Я все могу подумать о человеке, который лжет мне в глаза! — скааал Димов.

— Но мы тщательно расспросили наших доверенных лиц в селе. Никто никогда не видел его в светлой фуфайке. Или ты думаешь, что он надевал ее, только когда убивал? Здесь, безусловно, какое-то недоразумение. Я думаю, что если мы его расспросим, то сразу же разберемся.

Они долго рассуждали об этом. И решили несколько дней подождать. Оставаясь на свободе, Кынев, если он действительно виновен, мог бы себя чем-нибудь выдать. А сейчас, если сразу начать допрос, будет выкручиваться. Скажет, например, что потерял фуфайку. Или что ее у него украли.

— Когда он взял фуфайку? — спросил Димов.

— Десять дней назад!

— Вот видишь!.. Дело становится еще более подозрительным. Разве можно забыть, что ты делал десять дней назад?

Они решили усилить наблюдение за Кыневым и Нестеровым, ни на минуту не выпускать их из виду.

— Хотя едва ли мы чего-либо добьемся, — скептически сказал Паргов. — Я начинаю думать, что все это дело рук кого-то со стороны. Наши, по-моему, не способны на такие сложные преступления. Я проверил все адреса. Единственный посторонний человек во всем районе — Манаско.

— Кто это Манаско?

— Третий, кто в ту ночь играл с ними в карты.

— Да, вспомнил, — сказал Димов. — Мы действительно совсем забыли об этом Манаско… А может, с него надо было начинать? Ты знаешь о нем что-нибудь?

— Ничего особенного… На вид совсем безобидный парень. Главный механик в ремонтной мастерской. Три месяца назад приехал из Софии.

— Из Софии? Какой дурак поедет из Софии в Гулеш? Есть у него рекомендации?

— Какие рекомендации? Механик — дефицитная профессия. Ремонтные мастерские переманивают их друг у друга премиями и наградами, как футболистов. Кыневу как-то удалось заполучить его — говорит, что отличный механик.

— Кто тебе сказал?

— Сам Кынев…

— Нашел кого спрашивать!

— Я тогда еще не ходил к вязальщице. Он дал мне прочитать его заявление и автобиографию. Родом он как будто бы из Требича, окончил техникум. Перечислены и места работы. Вообще все было в порядке.

Димов задумался.

— Завтра рано утром пошли Ангела в Софию. Я хочу все проверить и получить самые точные сведения.

Димов рассказал ему о посещении Перника. К концу рассказа ему показалось, что нос его помощника вытянулся на несколько сантиметров.

— Я не верю в предчувствия! — сказал Димов в заключение. — Кушев что-то знал, и знал нечто немаловажное. Может быть, это и есть причина убийства. Одного не могу понять — какова тут роль Евтима Дыбева — настоящей божьей коровки. — Зазвонил телефон. Димов поднял трубку. Он долго слушал, потом произнес всего три слова: — Да, доктор, приеду.

И положил трубку. Лицо его оживилось.

— Звонил доктор Станков, — сказал он. — Двоюродный брат Кушева приехал в Перник.

Похороны состоятся завтра в четыре часа. Непременно пойду. У меня такое чувство, что там будет присутствовать кто-нибудь из главных действующих лиц… А в вашем городе продается кислое молоко?

— Идем, я тебе покажу где, — сказал Паргов.

Вернувшись домой, Димов в течение часа читал записки, которые вел в связи с расследованием двух убийств. На новой странице он записал:

«Непроверенные возможные варианты:

1. Евтим Дыбев убит не с целью грабежа. Он стал невольным свидетелем чего-то, о чем никто не должен был знать.

2. Человек, которого видели на заднем дворике, не убийца. Он был у Кушева по какому-то делу. Ушел из дома, чтобы его не заподозрили в убийстве.

3. Кушев — убийца Дыбева. Второе убийство — возмездие за первое.

4. Убийца Дыбева и Кушева одно и то же лицо, но не из местных жителей, приехал откуда-то со стороны — из Перника или из Софии.

5. Кынев видел убийцу, но не верит в его виновность. Он просто хочет его оградить от неприятностей».

К десяти часам утра Димов получил подробную информацию о Янко Нестерове и дважды внимательно прочитал ее. Оказалось, что Несторов родился не в Гулеше, а в Войникове, в бедной семье. Там окончил школу, потом работал помощником шофера на автобусной линии Войниково — Дупница. В юности политикой не занимался. Был взят на военную службу в пулеметную роту — о его поведении там сведений нет. Рядовым солдатом участвовал в Отечественной войне и получил два ордена за храбрость.

После увольнения из армии женился на Цветанке Клисурской, жительнице Гулеша, и перебрался к ним в дом. Был членом Земса — земледельческого молодежного союза, его организация в Гулеше находилась тогда целиком под влиянием оппозиции. Во время первых выборов в парламент Несторов поддерживал кандидата от оппозиции.

После роспуска оппозиционных партий перестал заниматься политической деятельностью. В 1953 году в результате несчастного случая погибли его жена и тесть (здесь была отметка — «см. справку»). Женился второй раз на девушке из Войникова, привел ее в дом своей бывшей жены. Позднее построил новый дом, частным образом подрабатывал как механик. Держался лояльно, ко всем мероприятиям местных властей относился даже благосклонно. У него две сестры, а брат погиб еще в начале Отечественной войны. Далее следовали имена пяти его близких друзей. На первом месте стояло имя Славчо Кынева.

С особым вниманием Димов прочитал приложенную справку. Тесть Нестерова

— Петр Клисурский, член БКП, бывший боец, привез с фронта несколько английских сферических гранат и пистолет. Показывал их друзьям. 12 марта 1953 года из-за неосторожности граната в его руках взорвалась — погибли он и его дочь. Отношения между Клисурским и Нестеровым были плохими. Но весь тот вечер Несторов находился с приятелями в пивной и не уходил оттуда ни на минуту. Там ему и сообщили о несчастье. Две оставшиеся гранаты и пистолет милиция конфисковала.

Это было все. Димов помнил наизусть записи в своем блокноте — так что нечего было туда и заглядывать. Оппозиционный Земс упоминался там только один раз в связи с биографией Кынева. Граната упоминалась в связи с нападением на молодежный трудовой лагерь. Но в протоколе, который читал Димов, не указывалось, какого типа была та граната. Совпадения весьма общие и, что самое важное, очень отдаленные. Трудно предположить какую-либо связь с последними событиями. И все-таки в блокноте он приписал новый пункт:

«б) Несторов — один из нападавших на молодежный лагерь. Сейчас он освобождается от вольных или невольных свидетелей».

Только к трем часам после полудня вернулся Ангел, отправленный в Софию для проверки данных о Манаско. Склонившись над своей тетрадью, исписанной каракулями, он начал медленно читать:

— «Манасиев в своей автобиографии не указал всех мест, где работал. В одном из гаражей я разыскал его бывшего приятеля. Мне он все подробно рассказал — в том числе и то, что Манаско работал на станции технического обслуживания „Витоша“.

• Предыдущая
• 26/39
• Следующая