Миледи Трех миров - Ветер Анна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/61
- Следующая
— Чего тебе?
Я снова уселась рядом.
— Фар, мне показалось или ты почти не удивился тому, что мы тебя разыграли?
— У меня была уже подобная практика общения с младшей дочерью водяного. Хотя я надеялся, что она повзрослела…
— Правда? И какая практика?
Нан приподнял голову и открыл глаза.
— Несколько лет назад, — начал он, — когда Алези была еще подростком, я по некоторым делам был у них в гостях. Тогда-то этот бесенок и подшутил надо мной первый раз. Как сейчас помню: мы с Орезом сидели за столом и болтали о всякой ерунде.
— Ага, значит, пустая болтовня типична не только для женского пола, как вы, мужики, любите утверждать!
— Ты будешь слушать или постоянно меня перебивать, делая для себя какие-то открытия? — спокойно спросил нан.
— Конечно, слушать!
— Ну так слушай!
Сидели мы, значит, с водяным за столом, и вдруг к нам в комнату вплывает Алези. Торжественно так, медленно. Мы прервали разговор и уставились на нее. А она подплыла ко мне и, достав откуда-то небольшую коробку, расписанную золотом, извлекла из нее ожерелье, унизанное несчетным количеством розового жемчуга и ракушек.
— Уважаемый Фаравул, я хотела бы преподнести вам на память это ожерелье из очень редкого розового жемчуга, которое только что принесли мне из нашей сокровищницы. Сама выбирала! — добавила немного с гордостью она.
Мне польстила такая забота и внимание, конечно, я не мог отказать девочке, смотрящей на меня такими добрыми, преданными глазами, и подставил шею. Мне бы тогда следовало обратить внимание на недоуменный взгляд Ореза. Не обратил. А зря. Дело в том, что у водяного нет сокровищницы, да и розового жемчуга на Фабсе тоже нет. Но, как я уже сказал, я не обратил внимания на это и добровольно дал повесить на меня это украшение, а затем горячо поблагодарил русалку за подарок. Она немного засмущалась и быстро уплыла.
Когда мы с Орезом прощались, он неожиданно сказал:
— Снял бы ты это ожерелье.
— Почему? — удивился я. — Пусть пока повисит, а завтра сниму. Зачем обижать ребенка в лучших чувствах?!
Водяной пожал плечами, избегая смотреть мне в глаза, и больше на эту тему мы не говорили.
На поверхности я очутился поздно вечером, поэтому решил заночевать в лесу, а уже утром двигаться дальше. В этом плане мне, можно сказать, повезло. Сюрпризы начались ночью. Проснулся я оттого, что кто-то нагло меня то ли колол, то ли кусал. Первым делом я просмотрел всю местность в округе, но никого рядом не оказалось. И только тогда уже обратил внимание на недавний подарок. Жемчужины ожерелья сменили цвет на ядовито-оранжевый и теперь одна за другой лопались с глухим хлопком. И не просто лопались, а разлетались, как скорлупа от яиц! Из этих «яиц» выползали водяные блохи (водятся здесь такие), сразу разбегались по моей шкуре, отвоевывая жизненное пространство, и впивались в тело. После этого они сыто валились с лап и тут же сгорали в какой-то яркой оранжевой вспышке, напрочь сжигая весь мех вокруг себя.
Я попытался предпринять попытку избежать полной порчи моей шкуры и стал лихорадочно сдирать подарочек. Удалось мне это не сразу, застежка по какой-то причине расплавилась и не желала открываться, поэтому пришлось раздирать это украшение пополам. Кстати, веревочка, на которой оно висело, оказалась из волокон водорослей, славившихся своей прочностью! В общем, когда ожерелье было мною кое-как сброшено, на нем к тому моменту оставалась всего одна целая жемчужина.
Уморенный этой «борьбой», я сразу же завалился спать. Утром я осмотрел свое отражение в воде местного пруда и был страшно разозлен на эту девчонку. Я буквально весь был усыпан ровными оранжевыми кружочками, причем этот «горошек» был не чем иным, как залысинами на шкуре! Появиться кому-либо на глаза я конечно же не мог, поэтому был вынужден слоняться по лесу целый месяц, что никак не добавило мне хорошего отношения к младшенькой дочурке Ореза. А некоторые знакомые еще пару недель при встрече говорили мне о странной неровности шкуры. Как только я оброс, то послал Алези ответный подарок — изящный флакон с пурпурной жидкостью. Как писал мне потом ее отец, русалка, получив его, пришла в полный восторг и тут же принялась открывать. Когда тугая крышечка наконец была вынута, Алези вдохнула «аромат» и… не успев отстраниться от сизой дымки, тут же вкусила прелесть моей мести: ее лицо и руки окрасились в сочно-бордовый цвет.
— Ты мстил ребенку? — возмутилась я, но взгляд Фара, посланный мне, тут же отбил у меня охоту настаивать на ответе на заданный вопрос.
— Ты даже не предполагаешь, КАК поступил этот «ребенок», окрасившись в бордовый цвет! Она изучила свою внешность и… неописуемо обрадовалась — у нее появились новые задумки по подшучиванию над наивными гостями! Вот что мне примерно тогда написал водяной: «Большое „спасибо“ за подарок для дочери. Она очень обрадовалась. Теперь ее увлечение биологией прошло… она занялась химией!» Так что сама посуди, нужна ли тебе такая подружка. Как говорится, с кем поведешься…
— А кто тебе сказал, что я буду набираться у нее разных причуд, может быть, она будет еще учиться им у меня! — с вызовом заявила я.
— Кошмар! Не говори мне таких ужасов. Ты и она вместе просто гремучая смесь, явно взрывоопасная!
— Ну… — «засмущалась» я, — об этом не так громко. Я скромная.
Фар аж поперхнулся.
В лесу мы уже торчали больше часа, но шкура нана никак не реагировала на мои мысленные мольбы поскорее восстановить свой родной цвет и по-прежнему оставалась фиолетовой. Я в третий раз завела ту же «песню».
— Фар, ну мы идем? Сколько можно ждать, вдруг твой новый окрас продержится несколько дней. А мне еще надо привести себя в порядок, припудрить носик… Если же мы пропустим бал в мою честь, Совет, думаю, нас по головке не погладит. К тому же фиолетовый тебе, безусловно, идет!
Нан лишь демонстративно посмотрел на одну из своих лап, потом на меня и продолжал бессовестно валяться на зеленой травке. Мне же это порядком уже надоело — скучно, грустно, голодно.
Я пошла в бог знает какой раз прочесывать округу в надежде найти хоть кого-нибудь или что-нибудь, что помогло бы мне скоротать время, когда услышала громкий всплеск и побежала обратно к колодцу. Там я застала водяного, наполовину высунувшегося из каменного остова входа в озеро и оживленно болтающего с фиолетовым Фаром. Я не стала приближаться и поэтому разговора не слышала, зато смех водяного грохотал на весь лес. Потом Орез вскинул руку над наном ладонью вниз, и оттуда как из крана полилась вода, словно душем смывая грязь, а фиолетовый цвет, словно краска для волос, побежал с него на землю, тут же в ней растворяясь.
Я немного подалась вперед и, как водится, наступила на сухую ветку. Орез обернулся, «выключил душ», приветливо помахал мне рукой и поклонился. К этому моменту Фар был уже своего природного цвета и отряхивался, разбрызгивая воду в разные стороны. Водяной что-то сказал моему телохранителю и, вновь помахав мне рукой, скрылся в колодце.
Приблизившись к Фару, я открыла рот для очередного вопроса, но нан поднял лапу и быстро проговорил:
— Без комментариев! Перемещаемся к дворцу.
- Предыдущая
- 39/61
- Следующая
