Россия в средние века - Вернадский Георгий Владимирович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/108
• Следующая

Идея единства русских людей легла в основу новгородской исторической литературы XV в. При Евфимий (около 1446 г.) была предпринята попытка написания на основе более ранних русских летописей (как новгородских, так и иных) целостной истории России. В наши дни это произведение известно как «Новгородско-софийский свод».43 Новой чертой его является включение исторических, географических и юридических примечаний, среди которых и «Список русских городов», упомянутый выше. «Свод» не был сохранен как целое, но части его остались в некоторых новгородских летописях меньшего размаха — в четвертой новгородской летописи и первой софийской летописи. «Перечень», равно как и свидетельства аналогичного характера, были также включены в вариант первой новгородской летописи,44 где мы обнаруживаем также «Список русских митрополитов». Последнее имя в этом перечне — Герасим, возведший в сан Евфимия. Среди иных примечаний в этой части кодекса — перечень русских великих князей (от Рюрика до Василия II) и перечень новгородских князей, глав города (посадников), тысяцких и архиепископов.

Другой вид деятельности Евфимия проявляется в его интересе к архитектуре. Он поддерживал строительство церквей и дворцов в Новгороде; многие из этих церквей были построены в стиле XII века. Очевидно, что Евфимий пытался возродить древние традиции новгородской архитектуры.45 Насколько мне известно, не существует свидетельства личного интереса Евфимия к живописи, но его время, тем не менее, видело расцвет новгородской иконописной школы.

Благосостояние Новгорода и расцвет его культуры зависели от свободы, равно как и принадлежности к русскому миру. В соответствии с этим, политическая программа Новгорода состояла из двух основных положений — сохранения новгородских институтов и возрождения русского единства. Большинство новгородских политических лидеров понимали, что Новгород может выжить лишь в сообществе русских земель.

Был ли достижим этот идеал? Обстоятельства были против этого, поскольку в середине XV в. два больших государства — великие княжества Московское и Литовское — поглотили большинство прежде самостоятельных русских княжеств. Если бы Новгород был мощным в военном отношении, на равных с Москвою и Литвой, он мог подумать об основании федеративного объединения трех главных государств — Новгородского, Литовского и Московского, — в котором могли принять участие и малые государства (Псков, Тверь и Рязань). Однако Новгороду никогда не удавалось создать сильной армии, и это в дальнейшем оказалось для него роковым.

При сложившихся обстоятельствах единственной надеждой на спасение Новгорода было сохранение превосходства Московии над Литвой и препятствие объединению в этих государствах. Поддерживая отношения с Литвой, новгородцы пытались сохранять дружеские связи с некоторыми меньшими князьями дома Гедимина, в особенности, киевскими. В отношениях с Москвой, в борьбе между Василием II и его дядей Юрием (и после сыном Юрия Дмитрием Шемякой) в 1430-х и 1440-х гг.46 , новгородцы поддерживали соперников Василия. Василий совершенно естественно ненавидел их и после победы в отместку попытался урезать новгородские свободы.

По очевидным причинам новгородцы боялись силы великого князя московского и централизации московской армии и администрации; в то же время они не могли понять внутреннюю цель московской политики и поддержку ее значительной частью московитов. Москвичи устали от гражданской войны. И, что еще более важно, они страдали от постоянного ожидания татарских нападений, поэтому в полной мере осознавали необходимость сильного руководства и создания боеспособной армии. Это была борьба за выживание, и люди чувствовали, что им прежде всего нужна безопасность. Соперник Василия II Дмитрий Шемяка однажды попытался использовать против Василия одновременно Новгород и Казанское ханство. В глазах московитов новгородские симпатии Шемяки были связаны с его дружбой с татарами. Над Новгородом не довлела угроза татарских набегов, поскольку он был защищен от татар Московией. Немногие новгородцы осознавали это, и еще меньшее их число понимало влияние постоянной угрозы нападения татар на московскую политическую программу.

Поскольку Литва была конституционной монархией и русские земли, подчиненные власти великого князя литовского, имели значительную автономию, Новгороду следовало гораздо меньше бояться политического объединения с Литвой, нежели признания власти великого князя московского. С экономической точки зрения Новгород был теснее связан с Московией, нежели с Литвой. В первую очередь, новгородские земли не давали достаточно зерна для населения, и поэтому Новгород покупал большую часть зерна в залесских городах. Любой конфликт с Московией означал недостаток хлеба и голод. Да и главный путь на восток по реке Волге контролировался Москвой, и новгородские купцы могли получать восточные товары, имеющие большую ценность на Западе, в основном через Московию. Что же касается балтийской торговли, западнорусские и литовские города имели собственные выходы на Балтику и были в определенном отношении соперниками Новгорода.

Более того, отношения между Новгородом и Литвой были осложнены объединением Литвы и Польши. Верно, что между 1447 и 1567 гг. это объединение существовало только на уровне правителей. За немногими исключениями Польша и Литва избирали на собственные троны одного и того же человека, известного как «король» Польши и «великий князь» литовский. Внутренне Литва была отдельным государством, но литовская политика не могла игнорировать польские интересы. С этим была тесно связана религиозная проблема, поскольку Польша была главным оплотом католицизма в Восточной Европе.

Согласно условиям первого договора об объединении Польши и Литвы (1385 г.) римский католицизм официально стал государственной религией Великого княжества Литовского, и лишь католики могли обладать политическими правами. В результате литовцы были обращены в римский католицизм. Западнорусская знать, однако, резко возражала на любую попытку своего обращения в римско-католическую веру или отмены ранее имевшегося политического статуса. В 1432 г. великий князь литовский должен был пойти на уступки своим русским подданным и отменить статью, лишавшую их политических прав. Таким образом получило косвенное признание существование в Литве греческой православной церкви. (Казнь митрополита Герасима в 1435 г., упомянутая ниже, была обусловлена политическими, а не религиозными соображениями).

• Предыдущая
• 14/108
• Следующая