Удивительные приключения дядюшки Антифера - Верн Жюль Габриэль - Страница 25

• Предыдущая
• 25/81
• Следующая

Нетрудно догадаться, что во время этого долгого плавания пассажиры досыта наговорились о предстоящем серьезном деле, о своем необыкновенном путешествии и его предположительных результатах. К дядюшке Антиферу вместе с телесным здоровьем вернулась и его обычная самоуверенность. Широко расставив ноги, оглядывая испытующим взором горизонт, он твердо шагал по палубе и, говоря по правде, тщетно хотел увидеть на спокойном лице своего друга хоть какой-нибудь признак упорно не появлявшейся морской болезни. Не выдержав, он начинал разговор:

— Ну, каков океан?..

— Очень много воды, старина.

— Да… немного больше, чем в твоем Рансе!..

— Несомненно. Но у реки есть тоже своя прелесть… не стоит пренебрегать ею…

— Я и не пренебрегаю, лодочник… я ее презираю…

— По-моему, дядя, — вмешался Жюэль, — ничто не заслуживает презрения, и река имеет свою ценность…

— Так же, как и остров, — добавил Жильдас Трегомен.

При этих словах дядюшка Антифер навострил уши — было затронуто его самое чувствительное место.

— Конечно, — закричал он, — есть острова, которые смело можно назвать первостепенными!.. Мой, например!

Это притяжательное местоимение указывало на работу, происходившую в мозгу бретонца; ему уже казалось, что остров в Оманском заливе принадлежал ему всегда, а не перешел в его собственность по наследству.

— Кстати, по поводу моего острова, — продолжал он, — ты не забываешь, Жюэль, ежедневно проверять хронометр?..

— Конечно, дядя. Мне редко приходилось встречать такой превосходный механизм!

— А секстант?..

— Будьте спокойны, он не хуже хронометра.

— Что и говорить, за них немало уплачено!

— Если они должны принести сто миллионов, — ловко вставил рассудительный Трегомен, — стоит ли обращать внимание на такие пустяки?..

— Это ты хорошо сказал, лодочник!

И в самом деле, с ценою не считались. Хронометр был выполнен в мастерских Брегета[99], нужно ли говорить, что это был превосходный инструмент! Что касается секстанта, то он не уступал хронометру и при умелом обращении мог показывать угол с точностью до одной секунды. А уж по части обращения с инструментами можно было всецело положиться на молодого капитана. Хронометр и секстант помогут ему с абсолютной точностью определить положение острова.

Но если дядюшка Антифер и его спутники имели все основания доверять этим точным инструментам, то, наоборот, к душеприказчику Камильк-паши, Бен-Омару, они испытывали вполне понятное недоверие. Они часто об этом беседовали, и однажды дядя сказал своему племяннику:

— Не нравится мне этот Омар. Надо за ним внимательнее следить!

— Кто знает, увидим ли мы его в Суэце?.. — с сомнением спросил Трегомен.

— Ну, вот еще! — вскричал дядюшка Антифер. — Если понадобится, он будет нас ждать там недели и месяцы!.. Разве этот мошенник не явился в Сен-Мало с единственной целью украсть мою широту?

— Мне кажется, дядя, вы правы, что не доверяете этому нотариусу из Египта, — сказал Жюэль. — По-моему, он не многого стоит, а его клерк Назим и того меньше!

— Я вполне с тобой согласен, Жюэль, — прибавил Трегомен. — Этот Назим так же похож на клерка, как я…

— …на первого любовника в театре![100] — сказал Пьер-Серван-Мало, грызя мундштук своей трубки. — Нет, этот так называемый клерк нисколько не похож на человека, умеющего составлять документы… Теперь я бы не удивился, если бы в Египте обыкновенные переписчики бумаг походили на беев[101] со шпорами и усами… Плохо, что он не говорит по-французски… Можно было бы заставить его проболтаться…

— Его заставить проболтаться? Поверьте мне, дядя, если уж вы ничего не смогли выжать из нотариуса, то от его клерка вы и подавно ничего не добьетесь! И я считаю, было бы гораздо важнее заняться этим Сауком.

— Каким Сауком?

— Сыном Мурада, двоюродного брата Камильк-паши, который из-за вас лишен наследства…

— Пусть он только попробует стать мае поперек дороги, я его вытяну во всю длину!.. Разве в завещании не все точно сказано? Так чего же он хочет от нас, этот потомок пашей, которому я обрублю все его хвосты!..

— Однако, дядя…

— Э! Я о нем беспокоюсь не больше, чем о Бен-Омаре, и, если этот фабрикант контрактов сделает что-нибудь не так…

— Берегись, старина! — сказал Жильдас Трегомен. — Ты не можешь устранить нотариуса… У него есть право и даже обязанность сопровождать тебя в твоих поисках… ехать с тобой на остров…

— На мой остров, лодочник!..

— Да, на твой остров. В завещании это указано точно, и так как ему полагается один процент комиссионных, то есть миллион франков…

— Миллион ударов ногой в зад! — воскликнул вспыльчивый малуинец.

Мысль об огромной премии, которая должна была достаться Бен-Омару, усиливала обычную раздражительность дядюшки Антифера.

Разговор был прерван оглушительными свистками «Стирсмена», проходившего в это время между оконечностью мыса Сан-Винсенти и возвышавшейся неподалеку прибрежной скалой.

Капитан Сип никогда не забывал послать приветствие монастырю, расположенному на верхушке скалы, — приветствие, на которое настоятель монастыря, как всегда, поспешил ответить отеческим благословением: несколько старых монахов показались на плоской возвышенности; сопровождаемый добрыми напутствиями, пароход обогнул мыс и направился к юго-востоку.

Ночью, продолжая следовать вдоль побережья, путешественники увидели огни Кадиса, а затем миновали бухту у мыса Трафальгар. Запеленговав рано утром на юге маяк мыса Спартель, оставив на одинаковом расстоянии по штирборту великолепные холмы Танжера, украшенные мелькающими среди листвы белыми виллами, а по бакборту, позади Тарифы, — цепь холмов, — один выше другого, «Стирсмен» вошел в Гибралтарский пролив. А дальше, используя средиземноморское течение, капитан Сип быстро повел пароход к марокканскому побережью. Промелькнула Сеута, взгромоздившаяся на скалу, словно испанский Гибралтар; на юго-востоке остался еще один мыс, и через двадцать четыре часа был уже позади остров Альборан.

Пассажиры почувствовали неизъяснимое очарование, когда взорам открылось африканское побережье. Нет ничего более живописного, более разнообразного, чем эта движущаяся панорама: на заднем плане — горная гряда с бесчисленными излучинами у берегов, на переднем — приморские города, неожиданно возникающие между изгибами высоких утесов, в рамке вечной зелени, не знающей зимы в этом мягком морском климате.

Оценил ли Трегомен по достоинству красоты здешней природы и сравнивал ли он их с видами, которыми он никогда не уставал восхищаться, курсируя вверх и вниз между Динаром и Динаном, по своему любимому Рансу? Что почувствовал он, увидев Оран с его конусообразной вершиной, где как бы повисла в воздухе небольшая крепость, спускающийся амфитеатром Алжир, Стору, затерявшуюся среди величественных скал, Бужи, Филиппвиль, Бон — наполовину современный, наполовину античный город, укрытый в глубине залива? Одним словом, какие чувства переполняли душу Жильдаса Трегомена при виде этого великолепного побережья, открывавшегося его взорам? В его жизни это были исторические минуты, нигде не зафиксированные.

Почти на траверсе Ла-Каль, удаляясь от тунисского берега, «Стирсмен» взял направление к мысу Бон. Вечером 5 марта на фоне резкого белого неба, в тот момент, когда солнце пряталось в густом тумане, на одну минуту показались возвышенности Карфагена. Уже ночью, обогнув мыс Бон, пароход вступил в воды восточной части Средиземного моря, где уже начинались левантийские области.

Погода благоприятствовала плаванию. Иногда налетали внезапные порывы ветра, но за ними вскоре наступало прояснение, и перед глазами снова возникал чистый горизонт. И вот в один из таких моментов показался игольчатый пик Пантеллерия. Этот старый потухший вулкан в один прекрасный день может снова проснуться. Вообще же морское дно в тех местах, начиная от мыса Бон и до греческого архипелага, вулканического происхождения. Появившиеся здесь острова — Санторин и множество других — со временем, быть может, образуют новый архипелаг.

• Предыдущая
• 25/81
• Следующая