Робур-завоеватель - Верн Жюль Габриэль - Страница 24

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая

– Я тоже, – подхватил дядюшка Прудент. – Заметьте еще, что ночью на палубе бодрствует лишь рулевой, стоящий на корме. Один из этих канатов лежит в носовой части «Альбатроса», и, надо надеяться, мы сумеем размотать его так осторожно, что никто не увидит и не услышит…

– Прекрасно, – сказал Фил Эванс. – Я с удовлетворением замечаю, дядюшка Прудент, что вы стали куда хладнокровнее. Это особенно важно сейчас, когда нам предстоит действовать. Однако ведь мы теперь над Каспийским морем; под нами снуют многочисленные суда; «Альбатрос» вскоре снизится и не двинется с места до тех пор, пока не закончится рыбная ловля… Почему бы нам не воспользоваться этим?..

– Э! Да ведь за нами следят даже тогда, когда мы об этом и не подозреваем, – с досадой отвечал дядюшка Прудент. – Вы и сами могли в том убедиться, когда мы пытались спрыгнуть в воды Гидаспа.

– А кто знает, не следят ли за нами и по ночам? – возразил Фил Эванс.

– И, однако, пора со всем этим покончить! – вспылил дядюшка Прудент. – Да! Пора покончить и с самим «Альбатросом» и с его владельцем!

Читатель видит, что в порыве гнева узники – особенно дядюшка Прудент – способны были на самый отчаянный поступок, который, быть может, поставил бы под угрозу даже их собственную жизнь.

Чувство полной беспомощности, насмешливое презрение, которое выказывал им Робур, его резкие ответы – все это обостряло обстановку, становившуюся день ото дня все более напряженной.

В то утро новое происшествие привело к весьма прискорбному столкновению между Робуром и обоими коллегами, причем Фриколлин, сам того не подозревая, оказался его виновником.

При виде расстилавшегося внизу безбрежного моря трусишка до смерти перепугался. Словно ребенок, негр принялся вопить и протестовать, ломать руки и гримасничать.

– Я хочу домой!.. Я хочу домой!.. – причитал он. – Ведь я не птица! Я не создан, чтобы летать! Я хочу, чтобы меня высадили на землю… сейчас же!..

Нечего и говорить, что дядюшка Прудент даже не думал успокаивать Фриколлина; скорее наоборот. И в конце концов эти вопли вывели Робур а из терпения.

Том Тэрнер и его люди уже собирались приступить к рыбной ловле, и, чтобы избавиться от Фриколлина, инженер распорядился запереть его в рубку. Но и там негр продолжал бесноваться, колотить в дверь и кричать во все горло.

Был полдень. «Альбатрос» держался всего в пяти или шести метрах от поверхности воды. Несколько суденышек, испуганных его появлением, пустились наутек. И вскоре эта часть Каспийского моря совершенно опустела.

Читатель, конечно, понимает, что в таких условиях, когда узникам достаточно было нырнуть в воду, чтобы спастись бегством, за ними должны были следить – и действительно следили – особенно тщательно. Пусть бы им даже удалось спрыгнуть с палубы, – их тотчас же вновь захватили бы с помощью резиновой лодки, имевшейся на борту «Альбатроса». Так что им пришлось смириться и ждать. Фил Эванс решил присутствовать при рыбной ловле, в то время как дядюшка Прудент, все еще пребывавший в состоянии бешенства, удалился в свою каюту.

Как известно, Каспийское море образовалось вследствие вулканического сжатия почвы. В этот огромный водоем впадает несколько больших рек: Волга, Урал, Кура, Кума, Эмба и другие. Если бы не испарения, которые избавляют от излишней воды эту огромную впадину площадью в семнадцать тысяч квадратных лье при средней глубине от шестидесяти до четырехсот футов, – Каспийское море затопило бы свои низкие и болотистые берега на севере и востоке. Хотя эта гигантская лохань и не сообщается ни с Черным, ни с Аральским морями, уровень воды в которых значительно выше, в ней тем не менее водится очень много рыбы – разумеется, такой, которая легко переносит воду Каспийского моря, чей горький привкус объясняется примесью нефти, выбрасываемой источниками, расположенными в его южной части.

Предвкушая разнообразие, которое рыба внесет в ежедневный рацион, экипаж «Альбатроса» с явным удовольствием готовился к предстоящей ловле.

– Внимание! – закричал Том Тэрнер, вонзив гарпун в огромную рыбу, чем-то напоминавшую акулу.

То была великолепная белуга длиною в семь футов, принадлежавшая к семейству осетровых, икру которой, смешанную с солью, уксусом и белым вином, употребляют в пищу. Быть может, осетры, выловленные в реках, и вкуснее морских, но и эта добыча боцмана встретила радушный прием на борту «Альбатроса».

Надо сказать, что особенно богатый улов принесли сети: в них попало множество карпов, лещей, лососей и щук, которые водятся в морской воде, а главное, несметное количество стерляди средних размеров. Такую стерлядь доставляют живьем из Астрахани в Москву и Петербург для стола богатых гурманов. Пойманная в тот день стерлядь сразу попадала из своей родной стихии в кухонные котлы «Альбатроса», без дополнительных затрат на перевозку.

Члены экипажа весело тянули сеть, которую воздушный корабль перед тем тащил по морю на протяжении нескольких миль. Гасконец Франсуа Тапаж[14] буквально вопил от удовольствия, оправдывая тем самым свою фамилию. За какой-нибудь час все садки воздушного корабля были наполнены рыбой, и «Альбатрос» вновь устремился на север.

Все это время Фриколлин не переставая кричал и колотил в стенки своей каюты, словом, продолжал невыносимо шуметь.

– Этот чертов негр, видно, никогда не уймется! – воскликнул окончательно вышедший из себя Робур.

– Мне думается, сударь, у него есть все основания жаловаться! – заметил Фил Эванс.

– Да, так же как у меня есть все основания избавить свой слух от терзаний! – возразил Робур.

– Инженер Робур!.. – вмешался появившийся на палубе дядюшка Прудент.

– Председатель Уэлдонского ученого общества?!

Враги приблизились друг к другу. Их взоры скрестились.

Помедлив, Робур пожал плечами и приказал:

– На канат его!

Том Тэрнер понял инженера. Фриколлина вытащили из каюты.

Как он кричал, когда боцман и один из членов экипажа схватили его и втиснули в корзину, которую прочно привязали к концу каната!

То был как раз один из тех канатов, каким дядюшка Прудент, как уже знает читатель, хотел воспользоваться в своих целях.

Сначала Фриколлин подумал, что его собираются повесить… На самом же деле его собирались всего лишь подвесить!

Канат быстро размотали футов на сто в длину, и негр повис в пустоте.

Теперь он мог вопить сколько его душе угодно. Но от испуга у него перехватило дыхание, и несчастный совсем онемел.

Дядюшка Прудент и Фил Эванс хотели воспротивиться этой экзекуции, но их оттолкнули.

– Это низость!.. Это подлость!.. – выкрикивал дядюшка Прудент вне себя от гнева.

– Вы полагаете? – отвечал Робур.

– Вы злоупотребляете силой, и я буду протестовать против этого не только словесно!

– Протестуйте, пожалуйста!

– Я отомщу, инженер Робур!

– Мстите себе на здоровье, председатель Уэлдонского ученого общества!

– Я отомщу и вам и вашим людям!

Члены экипажа «Альбатроса» приблизились с явно враждебными намерениями, Робур сделал им знак удалиться.

– Да!.. Я отомщу и вам и вашим людям!.. – повторял дядюшка Прудент, которого Фил Эванс безуспешно старался успокоить.

– Когда вам будет угодно! – ответил инженер.

– И всеми доступными мне средствами!

– Довольно! – крикнул Робур угрожающим тоном. – Ведь на борту есть и другие канаты, и господину недолго последовать за слугой!

Дядюшка Прудент умолк, но не из страха, а потому, что у него начался такой приступ удушья, что Фил Эванс поспешил увести его в каюту.

Между тем за последний час погода неожиданно переменилась. На небе появились признаки, в характере которых ошибиться было невозможно: приближалась гроза. Насыщенность атмосферы электричеством была необычайно велика, и около половины третьего Робур стал свидетелем явления, которого он еще никогда не наблюдал.

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая