Два года каникул - Верн Жюль Габриэль - Страница 9

• Предыдущая
• 9/65
• Следующая

— Наша бедная яхта выброшена на берег десятого марта! Я вычеркиваю десятое марта, а также все предыдущие дни тысяча восемьсот шестидесятого года, — объявил он.

В денежном сундуке на яхте нашли 500 фунтов стерлингов золотой монетой. Может быть, эти деньги пригодятся, если им удастся достигнуть какого-нибудь порта, откуда они бы могли отправиться на родину.

Гордон начал тщательно осматривать бочки, сложенные в трюме. У многих из них — с джином, элем и вином — было вышиблено дно при столкновении и содержимое разлилось. Это была незаменимая потеря, и надо было принять меры к сохранению оставшегося.

В общем, в трюме яхты находилось сто галлонов красного вина и хереса, пятьдесят галлонов джина, коньяку и виски, сорок бочонков эля по двадцать пять галлонов и более тридцати бутылок различных ликеров, упакованных в солому и хорошо сохранившихся.

Итак, материальная жизнь этих юных путешественников была обеспечена, по крайней мере на некоторое время. Оставалось исследовать берег — не найдется ли каких-нибудь средств для сбережения запасов. Если мальчики были выброшены на остров, то нечего было надеяться уехать отсюда, разве только, если бы зашло сюда какое-нибудь судно, которому они дали бы знать о своем присутствии. Чинить яхту, поправить тамберсы, переделать борт — было невозможно, так как у них не было ни сил, ни инструментов. Новое судно нельзя было построить из остатков яхты, кроме того, не зная искусства навигации, они не могли бы пересечь Тихий океан, чтобы добраться до Новой Зеландии. На лодках можно было бы приблизиться к какомунибудь материку или острову. Но они все были унесены волной, и на яхте остался только один ялик, годный для плавания вдоль берега.

Около двенадцати часов младшие мальчики и Моко вернулись на яхту. Они принесли большой запас ракушек, которые юнга начал приготовлять для еды.

Моко видел множество съедобных голубей, гнездившихся в верхних углублениях скалы, так что можно было достать на берегу много яиц.

— Это хорошо! — заметил Бриан. — Как-нибудь утром мы отправимся охотиться.

— Наверно, — подтвердил Моко, — от трех или четырех выстрелов из ружья к нам попадают голуби дюжинами. А до гнезд можно добраться по канату!..

— Отлично, — заметил Гордон. — Не пойдет ли Донифан завтра охотиться?

— Согласен! — ответил Донпфан. — Феб, Кросс и Уилкокс, хотите идти со мной?

— С удовольствием, — ответили все трое в восторге.

— Однако, — заметил Бриан, — я вам советую не убивать мною голубей; когда понадобится, мы опять пойдем на охоту. Не надо тратить понапрасну дроби и пороха.

— Хорошо, хорошо! — ответил Донифан, не терпевший замечаний, особенно когда они исходили от Бриана, — Мы еще не начали стрелять, а нам уже дают советы.

Через час Моко объявил, что завтрак готов. Все поспешили на яхту и разместились в столовой. Вследствие наклонного положения яхты стол заметно скривился на левую сторону. Но дети, привыкшие к боковой качке, не обратили на это внимания. Моллюски, главным образом раковины, особенно им понравились, хотя приготовить их можно было и лучше. Но в этом возрасте не требовательны. Печенье, хороший кусок говядины, пресная вода, взятая в устье реки во время отлива и разбавленная несколькими каплями коньяку, составили довольно сносный завтрак.

Днем они приводили в порядок каюты и трюм, разбирали записанные вещи. В это время Дженкинс и его товарищи занялись рыбной ловлей в реке, изобиловавшей рыбой. После ужина все легли спать, исключая Бакстера и Уилкокса, которые должны были дежурить до утра.

Так прошла первая ночь на этом берегу.

В общем, положение молодежи было сносным: многие мореплавателей терпели крушение при гораздо худших обстоятельствах. На их месте люди здоровые и ловкие сумели бы выйти из затруднения. Но так как старшему из них было четырнадцать лет, то можно было сомневаться, хватит ли у них сил и умения бороться за свое хрупкое существование.

Остров или материк? Этот вопрос главным образом занимал Бриана, Гордона и Донифана, которые благодаря характеру и уму стали во главе своих товарищей. Думая о будущем, в то время как младшие думали только о настоящем, они часто обсуждали этот вопрос. Во всяком случае, земля эта не лежала в тропическом поясе. Это было видно по растительности: здесь росли дубы, буки, березы, ольха, ели и сосны различных пород, мирты, а эти деревья не встречаются в центральных частях Тихого океана. Казалось даже, что эта земля по широте лежала немного выше Новой Зеландии, следовательно, ближе к Южному полюсу. Можно было опасаться, что зима будет очень суровой. Облетевшие с деревьев листья покрывали землю в лесу, расположенном у подножия скалы. Только ели и сосны сохранили свои ветви, постепенно обновляющиеся и никогда не опадающие.

— Мне кажется, — заметил Гордон на другой день после того, как яхта была превращена в жилище, — будет благоразумнее не устраиваться окончательно на этом берегу.

— По-моему, тоже, — ответил Донифан, — когда настанет плохая погода, то будет поздно отыскивать какое-нибудь жилое место, да и то для этого придется сделать несколько сотен миль!

— Имей терпение, — возразил Бриан. — У нас еще только половина марта!

— Ну, — возразил Донифан, — хорошая погода может продлиться до конца апреля, и в шесть недель можно много пройти…

— Когда есть дорога, — возразил Бриан.

— А почему ей не быть?

— Конечно, — ответил Гордон. — Но если и есть, знаем ли мы, куда она нас приведет.

— Я только одно знаю, — ответил Донифан, — что будет нелепо оставаться на яхте до холодов и дождей и видеть затруднения на каждом шагу.

— Лучше их видеть, — возразил Бриан, — чем безумно пускаться в неизвестность!

— Легче всего, — заметил Донифан, — называть безумцами тех, кто с вами не согласен!

Может быть, ответ Донифана вызвал бы новые возражения со стороны товарища и разговор перешел в ссору, если бы не вмешался Гордон.

— Спор ни к чему не приведет, — заметил он, — и чтобы помочь делу, нам надо согласиться. Донифан прав, говоря, что если мы вблизи обитаемой страны, то немедля надо добраться до нее. Но прав и Бриан, утверждающий, что нельзя идти, не зная дороги.

— Гордон, — возразил Донифан, — если мы пойдем к северу, к югу или востоку, мы можем прийти куда-нибудь…

— Да, если мы на материке, — сказал Бриан, — но не на острове, да еще необитаемом.

— Вот почему, — возразил Гордон, — и надо это исследовать. Что касается того, чтобы покинуть яхту, не убедившись, есть на востоке море или нет…

— Она нас сама покинет! — воскликнул Донифан, всегда упрямо отстаивавший свои идеи. — Она не сможет бороться с бурями, которые будут здесь свирепствовать!

— Согласен, — возразил Гордон, — однако, прежде чем пуститься в путь, необходимо знать, куда идешь!

Гордон был, очевидно, прав, и Донифан волей-неволей должен был уступить.

— Я готов идти, — сказал Бриан.

— Я также, — ответил Донифан.

— И мы все готовы, — добавил Гордон, — но так как было бы неблагоразумно брать с собой младших на экскурсию, которая может быть длинна и утомительна, я предлагаю отправиться нам двоим или троим.

— Очень жаль, — заметил тогда Бриан, — что здесь нет высокого холма, с вершины которого можно было бы осмотреть местность. Кажется, кроме скалы, нет больше никакой возвышенности на берегу. За ней, вероятно, идут леса, равнины, по которым протекает эта река.

— Было бы полезно осмотреть эту местность, — заметил Гордон, — прежде чем пытаться обогнуть скалу, где мы с Брианом напрасно искали пещеру.

— Почему не направиться к северу бухты? — заметил Бриан. — Мне кажется, поднявшись на мыс, можно далеко увидеть.

— Я то же самое думаю, — ответил Гордон. — Этот мыс может иметь от двухсот пятидесяти до трехсот футов высоты и быть выше скалы.

• Предыдущая
• 9/65
• Следующая