Топ и Гарри - Вельскопф-Генрих Лизелотта - Страница 1

• 1/89
• Следующая

Стояла холодная ночь, и место, где лежал индеец, не было мягкой постелью Сырость и ветер донимали его. Прерия протянулась сюда, на север, от большой излучины Миссури. Правда, местами здесь уже попадались кусты, при свете луны они казались блестящими холмиками. Несколько дней дул холодный северо-восточный ветер. Клочья облаков неслись над самой землей. И хотя снег давно стаял, ночной холод сковал лужи талой воды ледяной коркой.

Индеец лежал на боку, опираясь на локоть. Голова его от усталости клонилась на плечо. Он снова и снова ощупывал свободной рукой правую голень, которая была искривлена так, как это бывает при переломе.

У него не было коня, не было оружия, не было еды, ему нечем было укрыться от стужи. Рядом с ним лежали два крепких сука уже три дня они служили ему костылями. Индеец был страшно худ и дрожал от холода. Огниво он захватил с собой при побеге, но у него не было сил искать топлива для костра. Он изо всех сил боролся со сном заснуть — значило замерзнуть, никогда уже больше не проснуться.

Слышалось завывание голодных волков. Хищники все плотнее и плотнее стягивали вокруг индейца кольцо. Он взял один из суков и принялся стучать по земле. Конечно, это не отпугивало волков, но все-таки они чувствовали, что он жив, готов к борьбе, и держались на расстоянии.

Но вот донеслись и другие звуки. Они были едва слышны. Индеец приложил ухо к земле: сомнений не было — по ночной прерии скакали два или три всадника. Смятение овладело им: гибель или спасение несут они? Индеец бежал от не знающих пощады врагов. Три дня он с трудом уходил от них. И вот — эти всадники… Не из вражеского ли отряда они?.. А может быть, это его соплеменники? С юго-запада, откуда доносился топот, могли явиться и те и другие.

Топот становился все громче и громче, и вскоре индеец уже смог различить две несущиеся как ветер тени. Всадники приблизились к кольцу волков. При слабом свете луны беглец видел, как они натянули луки и на полном скаку выпустили по стреле. Один из волков подскочил и принялся кататься по земле. Три волка бросились на всадника. Взмахнув палицей или томагавком — этого индеец разобрать не смог, — всадник поразил еще одного хищника. И все это совершенно молча. Беглец еще не мог определить, друзья это или враги, хотя заметил, что один из них очень худ, другой — массивнее, крупнее. Худенький еще раз выстрелил из лука, другой — раненый теперь это разглядел — ударил волка эластичной палицей.

Эластичная палица — оружие дакота. Значит, всадники — дакота. А дакота его смертельные враги. Оставалась еще надежда, что его не заметят.

Прогнав волков, всадники остановились и о чем-то тихо поговорили. Потом слезли с коней и расположились на земле. Раненому оставалось одно — ждать: волки разбежались, но рядом — дакота, а это не менее опасно.

Медленно тянулось время. Стали меркнуть звезды. Раненый мысленно готовился к самому худшему. Он принадлежал к сиксикам — черноногим, и на лице его сохранилась боевая раскраска. А между сиксиками и дакота с давних пор была непримиримая вражда. Дакота, конечно, не могли не заметить следов человека, ковылявшего по прерии на костылях.

Рассвело, однако солнце не показывалось. Плотные облака затянули небо, и было холодно. Менее чем на расстоянии полета стрелы тянулась невысокая гряда, и дакота расположились на ее пологом склоне. Они не соблюдали особых предосторожностей, как будто хорошо знали, что им нечего опасаться.

Прошло еще с полчаса. Дакота зашевелились, и тот, что был, видимо, помоложе, повел коней. Оба направились к беззащитному беглецу. Они не торопились. «Знают, — подумал раненый, — что мне не уйти, но им еще предстоит узнать, как умирают воины племени сиксиков». И он схватил одну из палок, служивших ему костылями.

Индейцы остановились в трех шагах от беглеца, и раненый мог их как следует рассмотреть. Перед ним были взрослый воин и подросток. На обоих — только легины и мокасины, и их конечно тоже донимал холод. На спине одного из коней — добротное одеяло из шкуры бизона. Дакота были превосходно вооружены: луки со стрелами, двустволки, револьверы, эластичные палицы, томагавки, ножи. Сиксик удивился: о револьверах он вообще знал только понаслышке. «Наверное, эти дакота в дружбе с белыми, — подумал он, — иначе откуда такое оружие?»

Воин дакота заговорил. Беглец догадался, что у него спрашивают имя и как будто бы даже предлагают доставить в стойбище сиксиков.

Это насторожило его. Он чуть было не дал согласия. Но с чего это дакота вдруг собрались к сиксикам? Не рассчитывают ли они с его помощью проникнуть в лагерь? Может быть, это разведчики большого отряда, который по их пятам подберется к палаткам сиксиков?

Беглец понимал, что теряет последнюю надежду на спасение, но все-таки решительным жестом показал, что не желает принимать от них помощь. Они поняли, молча повернулись, сели на коней и скоро скрылись с его глаз.

Отъехав на порядочное расстояние, дакота остановились, слезли с коней. Оба сели на траву.

— Что думаешь ты о воине, которого мы нашли? — спросил мужчина юношу.

— Этот сиксик на военной тропе. Он, наверное, бежал от врагов. У него сломана левая нога. По следам видно, что он направляется на северо-запад. Там должно быть стойбище его рода: тяжело раненный человек не станет двигаться окольными путями.

— Хау. Что делать нам? Что предлагаешь ты, Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Охотник На Медведя, Преследователь Бизона?

Тринадцатилетний мальчик был не по годам рослым, взгляд его был не по-детски разумен.

— Мы пойдем на северо-запад и найдем сиксиков, — спокойно ответил он. — Мы сообщим братьям этого раненого воина, где его найти.

— Но воины сиксики тоже примут нас за врагов, как только узнают, что мы — дакота.

— Да, так будет. Но разве мой отец Матотаупа думает, что из-за этого мы изменим наши намерения?

— Я так не думаю, Харка. Мы уже давно решили, что направимся к сиксикам. Мы решили это еще тогда, когда ушло лето, пожелтела трава и выпал первый снег. Но я и тогда говорил тебе, что воины сиксики — суровые воины и нелегко завоевать их доверие. Мы знали с тобой об этом осенью. Разве это испугает нас теперь, весной? Я сказал, хау.

Отец поднялся с земли. Поднялся и мальчик. Оба сели на коней и, попеременно, то галопом, то шагом, как это делают всадники, скачущие без седла, направились на северо-запад.

Небо посветлело, и прерия озарилась солнцем. Далеко за полдень они заметили отчетливые следы. Начали разглядывать их, разошлись в разные стороны. Когда они снова сошлись, отец спросил:

— Что скажешь ты?

Мальчик уже привык, что отец сначала выслушивает его, а уже потом высказывает свое мнение. И это была для него хорошая школа.

— Целый род в походе, отец. И они движутся так же, как это делаем мы, дакота. Женщины с детьми едут посредине большой колонны. Их кони тянут волокуши. Справа и слева от колонны, а также впереди ее и в хвосте едут воины и юноши. Я думаю, тут прошло не менее двадцати палаток.

— Хау. Как давно оставлены следы?

— Не позже чем вчера. И колонна, наверное, недалеко отсюда. Ведь лошади с волокушами идут шагом.

— Вперед!

Дакота подошли к лошадям, сели на них и уже было поскакали в направлении следов, как ту же застыли на месте. Оба почти одновременно увидели на западе всадников. Всадники были далеко, но глаза охотников зорки. Они различили семерых воинов, которые преследовали стадо антилоп. Две антилопы вскоре были убиты, остальные — разбежались. Всадники сгрудились около убитых животных и не стали преследовать остальных. Потом вдруг выстроились в линию.

— Заметили нас, — сказал Матотаупа и направил своего Рыжего прямо к охотникам. Харка двинулся вслед.

Двое из семи воинов, положив на крупы коней убитых антилоп, двинулись на северо-запад, вероятно доставить добычу. Оставшиеся пятеро подняли коней в галоп навстречу Матотаупе и Харке. Индейцы были на быстрых мустангах. Вся их одежда состояла из легин, пояса и мокасин. Тела воинов лоснились на солнце, гладкие черные волосы были зачесаны назад, у едущего впереди за налобную повязку заткнуты орлиные перья. В правой руке этот воин держал томагавк с большой деревянной рукояткой. Таких Харка еще никогда не видел.

• 1/89
• Следующая